Вот Человек ! - Николай Бондаренко

— Кажется, тихо, — Роб, вернувшись, легко сел рядом, и я приготовился слушать. — А грехи мои вот какие. Образ моих мыслей, мои желания не совпадают с образом мыслей и желанием власть имущих. Я антипод господина Карла. Социальный, общественный, нравственный, какой угодно! Я понял это давно, еще на студенческой скамье. По специальности я историк, хорошо понимаю ход общественного развития. А такие историки господину Карлу не нужны. Ему нужны бездушные лакеи, бессовестные лгуны, на худой конец — молчаливая рабочая скотина. Господин Карл боится нормальной, здоровой мысли, — потому что она против него, вот он и придумывает для ее уничтожения умопомрачительную муштру, тюрьмы да гробницы. А взгляни-ка в Карловские газеты — так изолгались — дальше некуда. И все-то нам угрожают, и все-то готовятся напасть… Военный бюджет раздулся так, что если лопнет — планету не пощадит… Вот я и попытался объяснить своим ученикам важность согласованных действий против тех, кто готовит войну. На следующий день после моих первых самостоятельных уроков меня просто-напросто уволили. Вначале я не очень-то огорчился, а потом понял, что такое не иметь постоянного дела. Первое время я как-то перебивался — то старики немного пришлют, то Элен, девушка у меня была, накормит. Старики и сейчас присылают, но этой мелочи едва хватает на два дня. Однажды, на пороге очередной голодухи, вышел я в город; не спеша присматриваюсь — не подвернется ли поденка. Навстречу шествие, плакаты требуют хлеба, работы. Естественно, я примкнул. Улицу вдруг оцепили, демонстрантов стали запихивать в крытые машины. Увернуться не успел — схватили и меня. Присудили три года… Как отсиживал срок — рассказывать долго. Скажу только: о мягком хлебе и свежей розовой ветчине мы и не мечтали… Да и теперь чудаки с сэндвичами попадаются не каждый день.

— Ты сказал, Роб, у тебя была девушка.

— Да, была. Мои друзья по колледжу говорили, что в ней ничего особенного, а я тосковал, если не видел Элен хотя бы один раз в день. Действительно, она была скромная, стыдливая, старалась не бросаться в глаза. Но сколько было в ней нежности, душевной теплоты — хватило бы дюжине пустых красавиц. Она также закончила колледж и преподавала французский. Еще в колледже мы договорились соединить свои судьбы и даже назначили день свадьбы. Но свадьба так и не состоялась. Меня уволили — как строить семью без гроша в кармане… Бывало, приду к ним — наливает Элен из кастрюльки поесть, а ее отец, худющий седой старик, сядет напротив, уставится и бормочет… И мне чудились одни и те же слова: «Как не стыдно! Как не стыдно!..» Так и перестал к ним ходить. А тут угодил за решетку… Через полгода моя Элен добилась свидания со мной, и в присутствии надзирателя, вся в горючих слезах, сказала, что ей предлагает замужество один состоятельный человек. «Отец заставляет, — говорила она, — но если ты будешь против, я откажу…» Разве я могу быть против? Впереди два года тюрьмы, безденежье, голод, новые мытарства… Сам я ничего обещать не мог и не имел никакого права обрекать на голод и нищету любимого человека… Пока Элен стояла рядом, я держался, попросил только на прощание ее поцеловать. Нежно коснулся губами щеки девушки, мокрой от слез… Элен медленно, не отрывая от меня прощального взгляда, стала уходить… Ушла… Я рухнул на скамью и забился в судорогах. Тюремщики с трудом доволокли меня до камеры, нещадно били, но мне было все равно… Такая вот приключилась история.

Роб поднялся, допил остатки воды и объявил:

— Пора идти. Не то господин Карл пришлет полицию. Вопросы есть?

— Есть вопросы. Во-первых, — я завернул два оставшихся бутерброда. Возьми с собой.

— Спасибо, — не стал возражать Роб и сунул сверток в карман плаща.

— Во-вторых, приходи хоть иногда. Будем ужинать вместе.

— И за это спасибо. Приду.

— В-третьих, если понадобишься, где тебя найти?

— Это лишнее. Буду появляться сам.

Пока Роб ходил в сад за лампой, я расправил покрывало, убрал со стола крошки.

Мы покинули флигелек в полном молчании. У ограды крепко пожали друг другу руки. Роб легонько свистнул, — откуда ни возьмись появился парень.

— Наш человек, — улыбнулся Роб. И они вдвоем растворились в темноте.

В комнату, где поджидает с телефонным разносом господин Карл, я всегда успею. Гораздо полезнее подышать свежим воздухом, получше осмотреться. Сумерки сгустились, зачернели зловещими дырами здесь и там, зато небо было без единого облачка, прозрачно-зеленоватым, как глаза у Ри. Спокойно бы размышлять сейчас о чем-то приятном, мечтать о самых обыкновенных земных радостях и благодарить судьбу… Но я говорю о невозможном. Даже небо, в ответ на мои мысли, начинает раздраженно швырять холодные сверкающие иглы. Могучие небесные воды мчатся во всю ширь, готовясь захлестнуть острова звезд, и скоро яростно забурлят на млечных крутых порогах. Тут уж не до спокойствия и радости! В душе нарастает тревога, черной кошкой крадется тоска…

Мне показалось — за оградой возникла тень. Неужели Роб? Присматриваюсь никого. Лишь понуро согнулся облезлый куст — его-то я и принял за нового знакомого…

Да, нелегкая судьба у Роба. Хороший, умный человек — и так не повезло… Вспомнил его рассказ о невесте, о встрече с ней в тюрьме… С новой силой ощутил доверие к Робу, он был мне очень симпатичен; я решил во что бы то ни стало ему помочь. Но как — я пока не знал…

Господин Карл поймал-таки меня телефонным звонком. Он бушевал, он не мог понять, почему я отсутствую. Пришлось объяснить.

— Не могу же я быть свиньей. Нужно проводить человека.

В трубке — новый взрыв негодования:

— Какого еще человека? Только я определяю, кого можно провожать. Немедленно за работу! Я не позволю, чтобы ты завтра явился неподготовленным. Внимательно изучи статьи и выступления!

— Хорошо, господин Карл.

На стеллажах сразу обнаружил сочинения Карла Великого, взял не глядя несколько томов и устроился в мягком кресле. Названия статей должны были подсказать, что же собственно изучать. Обращаюсь к оглавлению. Итак…

«Роль промокательных приборов для наведения Чистоты в деловых документах»; «Важность правильного выбора нарукавников»; «Об экономии слов в производственном общении»; «Эмоциональный момент в произнесении текста выступления»; «Резиновый штамп в делопроизводстве»; «Использование специальной аппаратуры для изучения деловых качеств работника»…

Ладно, посмотрим, какую роль играют промокательные приборы.

Стараюсь внимательно читать:

«Известно, что мокрое чернильное изображение на плоскости бумажного листа можно высушить несколькими способами, как-то: промокательной бумагой, обрывком старой газеты, кусочком ткани. Естественно, наибольший эффект дает использование промокательной бумаги…»