Все они почему-то умирали - Виктор Пронин

– Костю? Да кто угодно. Вася, ты бы мог убить Костю?

– Отчего же... Если бы стояла такая задача...

– И знал бы за что, да? – Маргарита проявила вдруг неожиданную цепкость мысли.

– Нашел бы, – усмехнулся Вохмянин маленьким своим, почти женским ртом.

– А что, долго пришлось бы искать причину?

– Да нет... Она всегда под рукой.

– Но это не ты его убил? – продолжала терзать телохранителя Маргарита.

– Нет, не я.

– И жалеешь об этом?

– Не то чтобы жалею, – опять начал юлить Вохмянин, но Маргарита выручила его, перебила жестко и резко:

– А я жалею.

– О чем? – у Пафнутьева, кажется, голова пошла кругом.

– Что не я убила его на этот раз.

– Объячева и раньше убивали?

– Вася, сколько на него было покушений?

– Не то три, не то четыре... Я участвовал в двух.

– В покушениях? – в голосе Пафнутьева явно прозвучала беспомощность.

– Нет, в предотвращении покушений. Я же телохранитель, а не киллер.

– И за что вам хотелось убить Объячева? – спросил Пафнутьев у Вохмянина.

– Разве я в этом уже признался? – он широко открыл маленькие свои глазки и посмотрел на Пафнутьева с явным торжеством. – Нет. Я просто беседую с женщиной, которая потрясена смертью любимого мужа, держится из последних сил и старается хоть как-то ответить на ваши вопросы. Да, чтобы выжить в эту страшную ночь, она выпила виски, может быть, сделала лишний глоток или два... И когда завтра вы скажете ей об ее же словах, она их не вспомнит.

– Наверняка не вспомню, – Маргарита смотрела на Пафнутьева насмешливо и совершенно трезво.

– Ну вы даете, ребята! – растерялся Пафнутьев. – Так много знать о жизни в этом доме, так легко и свободно говорить обо всем... Может быть, вы просто назовете имя убийцы?

– Ищущий да обрящет, – нараспев протянула Маргарита библейские слова и потянулась к бутылке. Почти не глядя, она плеснула виски во все три стакана и, отставив бутылку, повернулась к Пафнутьеву с широкой радушной улыбкой. Зубы у нее были свои, хорошие зубы, правильной формы, но великоваты. Какая-то легкая, едва уловимая хищноватость проглядывала в Маргаритиной улыбке. – Выпьем? – спросила она. – За ваш успех! Или слабо?

– Нет, не слабо, – сказал Пафнутьев. – Простите, в доме труп... Чокаться вроде неловко.

– Не будем! – азартно произнесла женщина и опять одним большим глотком опрокинула виски в себя.

Вохмянин выпил медленно, как бы отцеживая зубами посторонние примеси. А встретившись взглядом с Пафнутьевым, моргнул в сторону двери: дескать, уходим, больше мы здесь ничего не добьемся – баба пьяная и вот-вот отключится.

– Спасибо за угощение, – церемонно произнес Пафнутьев, поднимаясь с диванчика. – Было очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся, причем в самое ближайшее время.

– Не возражаю, – сказала Маргарита, протягивая руку к пульту управления.

– До скорой встречи! – сказал Пафнутьев на прощание и, не успев дойти до двери, снова услышал стенания, стоны и вскрики – Маргарита вернулась к «Красной шапочке».

Оглянувшись, Пафнутьев в последний момент, перед тем как закрыть дверь, увидел, как по лицу Маргариты носятся красноватые сполохи соблазнительно-запретных картин. Глаза женщины горели, рот был полуоткрыт, а рука снова тянулась к прекрасному виски, вкус которого Пафнутьев до сих пор чувствовал на губах.

– Вопросы есть? – спросил Вохмянин, когда они остались вдвоем.

– Одни ответы!

– Тогда идем к секретарше. Света ее зовут, Светлана Юшкова.

– Что пьет Светлана Юшкова?

– Красное сухое. Предпочитает грузинское.

– Она мне начинает нравиться, – сказал Пафнутьев.

– Она всем нравится. И вы, Павел Николаевич, тоже ей понравитесь.

– Вы в этом уверены?

– Не сомневайтесь.

– Чем же я ей понравлюсь?

– Самим фактом своего существования.

– Неужели бывают такие люди?

– Не знаю, как в других местах, но в этом доме такое существо завелось. И до сих пор прекрасно себя чувствовало.

– Смерть Объячева потрясла хотя бы ее?

– Потрясение настигло ее несколько раньше, еще при жизни хозяина.

– Почему?

– Костя сказал ей открытым текстом, что мир и согласие в доме для него важнее, нежели любовь красотки, какой бы обалденной она ни была. Светка должна была уйти отсюда – это был вопрос времени, одной или двух недель.

– Вы сказали, что она нравится всем... Маргарите в том числе?

– Нет. Маргарите она не нравится. Маргарите нравлюсь я.

– Чем?

– Вы же сказали, что у вас полная голова ответов! – рассмеялся Вохмянин.

– Виноват, – Пафнутьев прижал руку к груди. – Скажите, Вася... А какой ваш любимый напиток?

– Водка. Но хорошая.

Пафнутьев с чувством пожал руку Вохмянину, и тот прекрасно его понял – хоть одна родная душа нашлась на весь дом.

– И еще, Вася... Вы кого-нибудь подозреваете?

– Всех.

– Никого не исключая?

– Ни единого. Не знаю, насколько это убедительно, но... Я был нанят телохранителем. И со своей задачей не справился. Мой хозяин убит. Это плевок мне в лицо. Я должен найти убийцу. И я его найду. Вместе с вами или без вас.

Пафнутьев всмотрелся в крупное лицо Вохмянина, на котором почти игрушечными казались маленькие сочные губки, всмотрелся в утонувшие под тяжелым лбом тоже небольшие глазки, редкие светлые бровки. Пафнутьев хотел бы верить Вохмянину, тот нашел слова и произнес их хорошо, сильно произнес...

Но Пафнутьев тоже никого не исключал, тоже подозревал всех – вести себя иначе он просто не имел права. А что касается самого телохранителя, то у него была очень веская причина не любить своего хозяина, у него были основания даже для ненависти. Те немногие полупрозрачные намеки, которыми поделился Вохмянин об отношениях его жены с Объячевым, убеждали – сбрасывать его со счетов, освобождать от подозрений нельзя.

И еще...

Слушая Вохмянина, Пафнутьев все тверже убеждался, что перед ним человек – сильный, страстный, человек, не прощающий обид и не желающий ни от кого прощений. Он поступит так, как считает нужным, и ничто его не остановит – ни страх наказания, ни чье-либо мнение, ни риск быть разоблаченным. Вохмянин через многое прошел и, похоже, через многое готов пройти. У него есть своя система ценностей, она наверняка не во всем совпадает с правовой, но он от нее не отступит.

– Вы единственный телохранитель у Объячева?

– Нет. Нас пятеро. Но в этом доме я один. Другие – для конторы, для машины, для встреч и поездок... Конечно, я чувствовал напряг в доме, который был постоянно. Иногда он ослабевал, иногда сгущался так, что все часами сидели, запершись по своим комнатам. Но чтобы до такой степени... Этого я не предполагал. Или возникли какие-то обстоятельства, мне неизвестные, или у кого-то кончились силы.

– Или нашлись силы?

– Это одно и то же, – Вохмянин махнул тяжелой красноватой ладонью. – Когда кончаются силы вести себя подобающим образом... Человек становится способным на многое. На убийство в том числе.

«Ни фига себе, – изумленно подумал Пафнутьев. – Этот человек далеко не дурак, похоже, он всех обитателей дома видит насквозь. Если, конечно, сейчас говорил не о самом себе. Уж больно тонкие выводы делает о человеческой натуре, для телохранителя слишком уж тонкие. О себе, ох о себе говорил Вохмянин столь прочувствованные слова».

Войти к Юшковой Пафнутьев не успел – едва Вохмянин подвел его к двери, едва вознамерился постучать, Пафнутьева окликнул Андрей:

– Павел Николаевич! Есть разговор.

Пафнутьев посмотрел на Андрея, торопливо поднимающегося по винтовой лестнице.

– Я позже сам зайду к ней, – сказал он Вохмянину. – Где я вас найду?

– Внизу. В каминном зале.

– Договорились. – И Пафнутьев пошел навстречу Андрею. – Есть что-то новенькое?

– Докладываю обстановку... Шаланда уехал. Опера своего оставил, а сам слинял. Обещал прислать команду – вдвоем обыскать этот дом невозможно.

– Похоже на то.

– Еще, говорит, пришлю машину за трупом.

– Тоже разумно.

– Внизу, в подвале, вас дожидаются двое строителей. С Украины ребята. Отделочники. Перепуганные и несчастные.

– Так любили Объячева?

– Он, оказывается, не платил им уже год. Договорились, что рассчитается, когда полностью сделают свою работу. Через месяц собирались закончить. А он возьми да и помри. Они просто в ужасе, Павел Николаевич.

– Я тоже, – сказал Пафнутьев.

– С женой говорили?

– Да. Порнуху смотрит. «Красная шапочка» называется.

– Вместе смотрели?

– Недолго. Я потерял самообладание и позорно бежал.

– Тут у Объячева, оказывается, гость – партнер по бизнесу Вьюев. Пытался бежать.

– Удачно?

– Я настиг его уже за воротами. Пер мужик по колено в грязи, будто за ним дикие звери гнались.

– Это были не дикие звери, это был ты, Андрюша? – улыбнулся Пафнутьев.

– Совершенно верно. У третьего дома настиг. Он так несся, будто жизнь спасал. При нем был чемоданчик с документами. Отдавать не хотел ни в какую. Но я, с вашего позволения, этот чемоданчик все-таки изъял. Он заперт, но, при надобности, мы его вскроем, все эти цифровые замочки...