Дух старины - Ли Бо

Есть перевод на английский язык, сделанный Эзрой Паундом.

15

Яньский князь Чжао пригласил Го Вэя[91]И построил ему Золотой терем.Цзюй Синь постарался прибыть из Чжао,Цзоу Янь из Ци тоже приехал.А что поделать с нынешними высокими мужами?!Меня отбросили, словно пыль!За жемчуг и яшму покупают песни и улыбки,А мудрость и талант кормят мякиной.Знайте, что я, как Желтый Журавль,[92] высоко взлечуИ тысячи ли буду блуждать в одиночестве.

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 11.

Есть версия, что стихотворение создано после отъезда из Чанъани в 744 г., но 731 год тоже связан с неудачным посещением столицы.

16

Драгоценные мечи[93] — что пара драконов,[94]Серебристо посверкивают узором из лотосов.Их блеск слепит небо и землю,Стремительны, как молния,[95] недостижимы. —Лишь покинут позолоченные ножны,[96]Улетают так далеко, что их не догонишь.Фэн Ху[97] давно умер,Так что некому понять, на что они способны.Воды в У[98] глубиной в десять тысяч чжанов[99]Горы в Чу высотой в тысячи слоев,Но и им не разлучить друг с другом пару [мечей-драконов],Высшие духовные сущности[100] сумеют соединиться.

В ряде изданий это стихотворение выводится за пределы цикла «Дух старины».

17

Юный пастушок на горе Цзиньхуа[101] —Это и есть Гость Пурпурного тумана.[102]Я бы хотел последовать за ним,Да не иду, волосы уже побелели.Не понимаю всех этих красавчиков в мирской жизни —Кто заставляет их суетиться?Лишь собрав побеги древа Цюн[103] на склонах Куньлунь,Можно обрести душу святую.

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 15.

18

Время третьей луны[104] на Небесном броде,[105]Персики и сливы — в тысячах дворов.Утром цветы бередят душу,Вечером уплывают по воде на восток.[106]Один поток следует за другим,Древность и современность текут друг за другом.Сегодня уже не те люди, что вчера,Год за годом идут к мосту.[107]Когда петух кричит, развеивая утреннюю дымку,Вельможи стекаются на аудиенцию к императору,Луна садится за западный дворец Шанъян,[108]Последний луч ложится на середину городской башни,Их парадные уборы сияют, как облака и солнце,[Когда] они покидают дворец и расходятся по государевым землям.Оседланные кони — что летящие драконы,На мордах коней золотая узда,И прохожие шарахаются в испугеПеред их надменностью, что превыше Сун-горы.[109]А они входят в ворота [своих дворцов], поднимаются в высокие покои,На треногах[110] расставлены блюда с изысканными яствами.За ароматом румян — пляски Чжао,За звонкими флейтами — песни Ци.[111]Семь десятков пурпурных уточек юаньян,[112]Пара за парой резвятся в дальних уголках дворцов.Они веселятся ночь напролетИ утверждают, будто пронеслись тысячи осеней[113]Кто добился успеха, не покидает постов,С давних пор уходят те, кто совершил преступления.Напрасно вздыхать о желтом псе,[114]Кровавым возмездием стала Люй Чжу.[115]А кто бы, подобно Чи Ицзы,[116]Мог расплести волосы и взойти на утлый челн?

Некоторые комментаторы, отталкиваясь от красочного изображения важных придворных сановников, относят это стихотворение к весне 735 г., когда Ли Бо наблюдал пышный въезд императора Сюаньцзуна в Лоян; контент-анализ, проведенный проф. Ань Ци (в седьмой строке читается намек на смену фаворитов — умершего Ли Линьфу на посту канцлера сменил Ян Гочжун), связывает стихотворение с третьим приездом поэта в Чанъань.

Существует перевод этого стихотворения на английский язык, сделанный Эзрой Паундом.

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 16.

19

С вершины западного Лотосового пика[117]Высоко-высоко вижу Минсин.[118]В белых руках держит цветок лотоса,Легким шагом ступает по Высшей Чистоте3,Радужные одежды стянуты широким поясом,Воспаряет в небеса,Приглашает меня подняться на Террасу облаков,[119]Воздеваю руки в почтительном приветствии Вэй Шуцину.[120]Ощущаю, что лечу вместе с ними,Запрягши [святого] Гуся, вздымаемся в пурпурный мрак.[121]Смотрю вниз на равнину лоянской реки,[122]Повсюду движутся войска варваров.[123]Потоки крови залили степные травы,Шакалы и волки все в шапках гуаньин.[124]

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 17.

20

Как-то ездил я в один город в Ци,[125]Поднимался на гору Хуафучжу.[126]До чего живописна и крута эта гора,Изумрудно-зеленая, как лотос.В свисте холодного ветра — древний святой,Понимаю, что это Чисун.[127]Он предлагает мне Белого Оленя,[128]А сам — на двух Зеленых Драконах.[129]Тая улыбку, воспаряем так высоко, что земля кажется опрокинутой,[130]Я счастлив следовать за ним.

Плачу, расставаясь с близким другом,Что-то хочется высказать, но перехватывает горло.Пусть ваша душа остается вечнозеленой сосной,Старайтесь быть чистым, как иней и снег.На мирском пути много трудностей и опасностей,Время[131] сильнее юности.Разойдемся на тысячи ли,Уходим, уходим, когда же вернемся?

Сколько времени мы пребываем в этом мире?Одно мгновенье — точно порыв ветерка.Не принес мне пользы «Золотой канон»,[132]Голова поседела, и я скорблю об этой ошибке.Утешаю себя и вдруг начинаю смеяться,Глубоко вздыхаю — к чему все это?В напрасных страстях по славе да богатствуКак достичь безмятежности?Лучше оставлю сапоги, украшенные рубинами,[133]И уйду на восток по дороге на Пэнлай.И тогда, если циньский император[134] призовет меня,Он увидит лишь седой туман.

В некоторых изданиях это стихотворение разбито на несколько частей по-разному: две (10 + 20 строк) или три (10 + 8 + 12 строк, стоят под № 18–20), в каждой из этих трех частей — своя рифма. Первую часть считают незавершенной, во второй видят прощание с другом, уходящим в даосский скит, в третьей — собственные мечты Ли Бо об уходе из суетного мира.

21

В граде Ин пришелец запел «Белые снега»,[135]Замирая, звуки улетали в синее небо.Напрасно он пел эту песню —Кто в мире сможет ее подтянуть?А запел песню «Деревенщина из Ба»,Подтягивал и тысяч и человек.Помолчу, о чем тут говорить?[136]Вздохну — лишь хлад один.

22

Воды реки Цинь прощаются с горой Лун,[137]Тяжко вздыхая и ропща.Кони варваров привязаны к снегам севера,Где они скачут-топочут, долго ржут.Такие чувства задевают мое сердце,В своем далеке лелею мысли о возвращении [в горы].Вчера следил за полетом осеннего мотылька,[138]Сегодня вижу рождение весеннего шелкопряда.Нежные туты выпускают листы,На пышных ивах завязываются почки.Стремительно убегают прочь текучие воды,Трепещет сердце скитальца, как флаги.[139]Смахну слезу и возвращусь к себе,Когда же утихнет моя печаль?

23

Осенние росы белы, как нефрит,Слой за слоем ложатся на зелень во дворе.Я выхожу и вдруг замечаю это,Рано наступили холода, печально, что время спешит.Жизнь человека — что птица, мелькнувшая мимо глаз,Зачем же еще себя обуздывать?Сколь глуп был Цзин-гун,Когда на Воловьей горе лил слезы![140]Все страдают, не ведая удовлетворения,Поднимутся на гору Лун — и тут же начинают мечтать о Шу.[141]Сердца людей — что волны,А тропы жизни извилисты.Тридцать шесть тысяч днейНочь за ночью надо ходить со свечой.[142]

24