Буйная Кура - Исмаил Шихлы

Зарнигяр-ханум закричала слуге:

- Ступай собери и отнеси своему господину. Пусть подавится. Пусть подавится и она.

Таптыг хотел что-то возразить, но Зарнигяр-ханум затопала ногами, крича:

- Убирайся вон! Не то я сейчас сделаю из тебя тесто.

Слуга поклонился и вышел. Гнев душил Зарнигяр-ханум.

"Нет, я разрушу весь этот дом. И переверну его вверх ногами. Вода перестанет течь к этому очагу. Этого позора я не стерплю. Я же не с улицы безродная дрянь. У меня есть братья. Слухи дойдут до них, и они не замедлят прийти сюда. Да я и сама, я им сейчас покажу..."

Окончательно разъярившаяся женщина хотела тотчас идти и расправиться с мужем и его новой женой, но вспомнила всю утреннюю историю и немного поостыла. Съежившись, сиротливо устроилась в уголке тахты. Поняв, что неоткуда ей ждать утешения и помощи, снова дала волю слезам.

Салатын достала из ниши матрац и одеяло, постелила постель, подошла к матери.

- Ложись, мама, да буду я твоей жертвой, пожалей меня.

Зарнигяр-ханум промолчала. Не раздеваясь, легла на приготовленную постель. Дочка ласково прижалась к матери. Она думала, как лучше развеять горькие материнские мысли, ее обиду. Что рассказать ей, с чего начать? Заговорить ли о Шамхале и спросить, где он теперь? Или повести речь об Ашрафе и расхваливать девушку, выбранную для него в невесты? Рассказать о том, что два дня назад она видела эту девушку на реке? И что девушка спрашивала об Ашрафе... Похвалить ли глаза и брови невесты, ее переливчатый смех, черную родинку на ее щеке?

Салатын думала, думала и, сама того не заметив, уснула. Зарнигяр-ханум, услышав ровное, сонное дыхание дочки, прижавшейся к ней, потеплее укрыла ее одеялом. На время женщина забыла все свои обиды, самое большое и властное - материнское чувство - взяло верх над всем.

"Куда я уйду, на кого ее оставлю? - думала мать. - Предположим, что братья приедут и заберут меня отсюда. Хорошо это будет или плохо? Разве братья будут вести себя спокойно? Не прольется ли кровь? Чья кровь? Моего сына или моего мужа? В любом случае этому дому придет конец. Мои дети останутся обездоленными. Господи, запуталась я сама и не могу ни в чем разобраться. Лучше бы мне совсем не родиться на свет. Почему аллах не обрушил на землю камни в тот день, когда я народилась?!"

Постепенно все вокруг окончательно затихло. Явственнее слышался шум Куры. Луна осветила окна. Зарнигяр-ханум лежала в тишине, глядела на лунный свет, и воспоминания унесли ее к тем далеким дням, когда она впервые пришла в этот дом.

Зарнигяр-ханум была единственной сестрой трех братьев, причем младшей сестрой, последним ребенком у матери. Все в доме вертелись вокруг нее. Невестки всячески угождали ей. Если они шили себе по платью, то Зарнигяр шили сразу два. Если в селе была свадьба, взрослые брали девочку с собой. Если она танцевала, братья кидали ей деньги, и она танцевала, пока не выбивалась из сил. Незаметно она превратилась в высокую, стройную девушку. С праздников она возвращалась усталая, но довольная. Братья подшучивали над сестренкой:

- Эй, перепелка, не летай так часто далеко от гнезда. Напорешься на ястреба!

Зарнигяр еще не понимала этих намеков, но все равно краснела и выбегала во двор.

Однажды в селении играли большую пышную свадьбу. Юноши готовились к скачкам. Девушки, поднявшись на крыши домов, предвкушали интересное зрелище, загадывали, кому достанется приз. Зурначи брали самые высокие ноты. Участники скачек удалились за село к подножию холмов, чтобы оттуда скакать. Через некоторое время послышался стук копыт, показалась пыль. Впереди несся на гнедом коне парень в синей бухарской папахе. Конь летел птицей, легко, красиво, словно ему доставляло удовольствие нести на себе такого молодца. Конь стелился над луговой травой, над дорожной пылью, перемахивал через канавы и ямы, а всадник сидел как влитой, прижавшись к гриве коня, играя плеткой над воспаленной конской мордой. Башлык джигита трепетал на ветру, словно белый голубь.

Все с удивлением и даже с недоумением смотрели на победителя скачек. По толпе побежал, как огонек по сухой и в то же мгновение, охватил собравшихся возбужденный разговор:

- Кто это?

- Откуда он?

- Кто его отец?

- Клянусь аллахом, не знаю.

- Впервые в нашем селе.

- Не похож ни на кого из знакомых.

- Видно, издалека.

- Наверное, гость.

- Гость не осмелился бы опередить здешних парней.

- Смелый мужчина - везде смелый: и дома и в гостях.

- Да, смелый везде покажет себя.

- Молодец!

Наконец люди не вытерпели и побежали навстречу.

Неизвестный джигит на скаку выхватил призовой платок и обвязал им шею коня. Грива гнедого скакуна, одетого в серебряную сбрую и красный келагай, ниспадала, словно девичьи косы. Парень не стал дожидаться своих незадачливых соперников, но повернул коня прямо к зурначам. В одном шаге от зурначей гнедой вдруг поднялся на дыбы, громко заржал и начал перебирать под музыку высоко вскинутыми передними ногами. Тут джигит показал изумленным зрителям несколько ловких, прямо-таки цирковых номеров джигитовки. Он стал в седле на голову и в таком положении ускакал вдаль. Когда конь возвратился, все ахнули, потому что седока на нем не было. Но, оказывается, седок прятался сбоку коня. Он вдруг вырос над седлом, причем встал на седло ногами. Около зурначей он спрыгнул на землю и первым делом похлопал по шее коня. На людей он как будто не обращал внимания.

Однако местные парни были унижены и оскорблены. Они тотчас окружили заезжего молодца, и по их виду, по злости, сверкавшей в их глазах, по решительности рук, хватившихся за рукоятки кинжалов, было видно, что окружили они его не для того, чтобы поздравить с победой.

Один из парней выступил вперед и с вызовом сказал:

- Эй, ты! Что это ты бахвалишься и лезешь всюду ныне других, словно баран, предназначенный для свадьбы? Ты думаешь, в этом селе, кроме тебя, нет мужчин?

Джигит повернул голову и через плечо равнодушно посмотрел на задиру.

- Если тебе нравится считать себя женщиной, то что я могу сказать.

Кинжал не успел еще сверкнуть в воздухе, как оказался валяющимся на земле. Должно быть, незнакомец умел не только джигитовать.

- Петух, который не вовремя кукарекает, теряет голову раньше других. Веди себя с достоинством, молодой человек.

Вперед выступили еще несколько юношей, но братья Зарнигяр словно коршуны бросились вперед и заслонили собой незнакомца.

- Кому надоело жить, пусть выходит вперед, - сказал старший брат, вытащив до половины кинжал из ножен.

Неизвестно, чем бы кончилась эта ссора, но тут послышался властный, рокочущий голос:

- Убирайтесь отсюда, негодяи! Разве мужчина поднимает руку на гостя?

Юноши смутились, вложили кинжалы в ножны и отошли в сторону. Хозяин свадьбы похлопал по спине гостя:

- Да будет впрок тебе молоко твоей матери, сынок. Ты не связывайся с ними, это все от зависти и от глупости.

Зарнигяр, отделившись от толпы, подбежала к братьям. Еще раз посмотрела она на парня. Она слышала, как хозяин дома разговаривал с ним.

- Откуда ты, сынок?

- Я из Гейтепе.

- Есть ли у тебя здесь родственники или друзья?

Старший брат Зарнигяр опередил неизвестного джигита и твердо сказал:

- Он приехал к нам в гости. Он наш родственник и наш гость.

Хозяин дома Мурад-киши понимающе и одобрительно улыбнулся:

Хорошо, сынок. Чтобы различить птиц, питающихся коноплей и горячим мясом, достаточно посмотреть на клюв.

Зурначи молчали. Все ждали, чем закончится это происшествие. Мурад-киши дернул плечом, поправляя сползающую накидку, и крикнул:

- Ну, что замолчали? Играйте веселее. Девушки пусть танцуют!

Зурначи грянули танец. Внимание толпы, сосредоточившейся было в одном месте, рассыпалось как горох или как рассыпается на мелкие черепки упавший на камни кувшин. Каждый занялся своим делом. Только теперь гость повернулся и посмотрел на Зарнигяр. Но повернулся и посмотрел он так, словно всегда знал, что она рядом, и всегда видел ее краешком глаз.

Зарнигяр с самого начала была удивлена и восхищена смелостью парня и его ловкостью. Теперь же, когда этот герой дня в упор поглядел на нее, а потом улыбнулся ей, у нее потемнело в глазах.

- Кто эта девушка? - спросил джигит.

- Моя сестра.

Джигит задумался на мгновение, будто решаясь на важный шаг, потом, отвязав с шеи коня платок, накинул его на плечи девушки:

- Бери. Пусть будет твоим.

По лицу старшего брата Зарнигяр пробежала мгновенная тень неудовольствия, однако он ничего не сказал. А младший брат сердито прикрикнул на растерявшуюся девушку:

- Ну, что стоишь? Не место тебе среди мужчин!

Зарнигяр побежала к подругам. Те окружили ее и засыпали вопросами и шутками:

- Кто это?

- Откуда он, расскажи?

- А ты - не промах, палец в рот не клади. Губа не дура. Первый парень на празднике. Смотри берегись.