Новый Мир ( № 8 2013) - Новый Мир Новый Мир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня произошло интересное событие. Когда мы разбирали велик, к нам во двор заехала черная «Волга», и это был N, директор на папином заводе. Черная «Волга» была очень пыльная, и я сразу понял, что директор ехал не останавливаясь от самого Ленинграда. Сюда в отпуск приезжает весь завод, которым директор управляет, ну, может, не весь, но половина точно. Вот N и приехал проведать, как тут всем отдыхается, и особенно моему отцу, потому что они дружат. Он вылез из машины, и был он весь красный и мятый, а на голове у него была красно-белая панамка, директор стащил ее с лысой головы, обмахнулся и вытер лицо. Папа как раз был занят тем, что разбирал мой велик, и встал прямо с грязными руками, и пришлось им с N руки друг другу пожимать как-то странно, не ладонями, и в результате они просто прислонились друг к другу так и сяк, а потом папа сказал: с приездом! А вот и Пал Палыч второй, сказал директор, привет, Пашка! Здравствуйте, сказал я. Тогда директор повернулся к отцу и сказал: пошли на рынок? О! Пойдем! — сказал отец. Руки только вот помою! Тогда я понял, что велика мне сегодня не видать. Если я, конечно, сам его не соберу. Но тут директор N заметил, что я огорчился, и сказал: Пашка, хочешь помыть мою машину? Еще бы я не хотел! Не каждый день выпадает такое счастье — «Волгу» мыть. Вот, сказал директор N, тебе губка и ведро, а мы на рынок пока сходим. o:p/
И они пошли на рынок, а я побежал с ведром к колонке, а там торчали девчонки и мама тоже сидела с Еленой Владимировной. Мама спросила, с чего это я такой счастливый, и пока вода набиралась, я ей ответил, что приехал N, и я сейчас буду мыть его «Волгу». Так они на рынок, что ли, пошли? — сказала мама и переглянулась с Еленой Владимировной. Ага! — сказал я и потащил ведро обратно. Вода в нем болталась и плескала мне на ноги. Потом я перетаскал еще, наверное, ведер десять, потому что от Ленинграда до юга дорога очень длинная и пыльная. Я помыл и крышу, и капот, и решетку, и фары, и стекла, особенно лобовое, на котором остались кляксы от комаров. Солнце все сильней жарило, и хотя я дрызгался почем зря в холодной воде, но мне уже хотелось на море и мороженого. Зато «Волга» становилась все красивее, постепенно я отмыл ее до черного и сверкающего состояния, а все блестящее аж горело, а вокруг машины земля намокла. Потом я взялся за велик. Я подумал, что если я сто раз видел, как его собирают, то я и сам смогу. Но это оказалось не так просто, несмотря на то, что я перетащил велик в тень и очень долго думал. o:p/
...Только на пятнадцатый день, сказал за кустами голос директора N, а потом показался и он сам, вместе с моим отцом. Они шли по тропинке мимо старой сухой яблони и смеялись. В руке у директора N была авоська с бутылочками, а у папы — с абрикосами. Пашка! — сказал директор N, глядя на меня и на «Волгу». Здорово помыл! Спасибо тебе огромное! Директор N поравнялся со мной, хлопнул меня по плечу и сказал: ну что, проголодался небось? Ну, тогда пошли баланду жрать! А я подумал: вроде бы я такого слова не знаю. o:p/
Мы пошли обедать, позвали маму и Наташу, а на обед у нас было все, что обычно бывает: холодный борщ, картошка, помидоры и огурцы, потом чай, а у взрослых еще вино. Никакой баланды, насколько я мог заметить, не было. Ведь борщ — это не баланда, и абрикосы тоже нет. Мы сидели, как обычно, на улице, за большим столом, директор N курил и всячески шутил, особенно с Наташкой, которая еще шуток не понимает, и поэтому с ней шутить особенно смешно, а я улучил секундочку и спросил у папы незаметно: а где же баланда? Какая баланда, шепотом переспросил отец. Да которую обещал директор N, он же сказал: «Пошли баланду жрать». Цыц, сказал отец, да и все. Пашка, спросил директор у моего отца, чего там малый интересуется? Интересуется, что такое баланда. Директор N немного засмеялся. o:p/
Потом мы все-таки уломали маму и пошли на море. А там уже как раз кончилась самая жара, и народу было много-премного! Маме это всегда не нравится, а мы очень любим. Чем больше народу, тем веселее, как это она не понимает! А мама этого не любит, потому что боится, что мы можем незаметно потеряться или незаметно утонуть. На пляже на юге все раздеваются до трусов, и очень хорошо видно, кто из мужчин был на войне. С виду руки и ноги у многих на месте, а когда идешь к воде и смотришь всем на спины и другие места, то прямо удивительно, как многие остались живы после таких ранений. Одно утешение, что наши фрицам хуже влепили. А пусть не лезут. И я уже немножко пробовал плавать на спине, а в воду заходил двенадцать раз. o:p/
Вечером мы играли в казаки-разбойники и так увлеклись, что не заметили, как наступила полная темнота. Сережка в темноте влетел в крапиву и сильно заорал. А еще за домом растут красные ягоды, которые не знаю, как называются. По вкусу похожи на смесь елки и карандашного грифеля. Потом мама позвала ужинать и спать, а я, когда мыл руки, вспомнил это слово и спросил у мамы: а баланда, это вкусно? Мама мыла посуду. Она ответила: нет. А из чего она вообще-то сделана? Ты ее пробовала? Баланда — это невкусная похлебка, а из чего она сделана, все равно. Из чего придется. Например, из гнилой картошки. Я пошел спать. Мне приснилась красная музыка оркестра, яркая солнечная вода в ведре, и как она стекает с черной сверкающей «Волги», и как блестят в море яркие и золотые солнечные цепи. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
11. «АСТРА» o:p/
o:p /o:p
Океан сегодня розоватый, разноцветный, и солнце над ним зеленоватое, и воздух дрожит от жара, как над огромным гречишным полем. Океан сегодня дышит ровно и глубоко, то приподнимая, то опуская наше торговое судно Черноморского морского пароходства. Мы идем на Кубу, и с нами наша «Астра» — первая советская радиолокационная станция для гражданского флота, сработанная на родном заводе «Свобода», и которую теперь будут поставлять на все без исключения большие суда, — я стою рядом с «Астрой», а вокруг во все стороны открытый океан, нигде ни берега, ни кораблей, только огромная морская ширь, гладь и простор. Мы идем на Кубу, и с нами океан, и с нами наша «Астра», и с нами сорок офицеров, которых я учу на ней работать. Всем офицерам «Астра» очень нравится. Она как будто создана для сложных навигационных условий, когда надо, например, при шести-семи баллах вывести корабль из порта, лавируя между другими судами и держась в узком судоходном канале. o:p/
Океан сегодня розоватый, как цветущее гречишное поле, как в детстве, когда я не знал еще никакого моря, а знал только поле, в котором ходили-шагали и были хозяевами не суда, а трактора. Океан розоватый и светящийся, и до самого горизонта — никого, но круглый экран моей «Астры» показывает, что все-таки кто-то есть. Таких РЛС, как «Астра», раньше не было, и когда я ходил на старших курсах в кругосветку, мне приходилось непросто. o:p/
Мы идем на Кубу, мы приближаемся к Кубе, мы мирное торговое судно, на этот раз действительно так; мы не прикрываем никакой подводной лодки, никто не идет в нашей тени. Но американцы не дремлют, и вот круглый экран моей «Астры» показывает, а затем я и сам вижу: летит. Он летит на низком, бреющем полете, и мне очень хочется сказать ему каким-нибудь способом «привет», но я не могу придумать, как это сделать. И вдруг я понимаю, каким способом я должен это сделать. o:p/
Таких РЛС, как «Астра», раньше не было. Таких, как наша «Астра», пока больше нет. Потому что наша «Астра» — двухдиапазонная. Есть диапазон 3,5 см, традиционный для больших торговых судов. И есть диапазон 10 см, более мощный, дальний. Обычно его используют подводные лодки. Океан розоватый, блестящий, солнце высоко, янки облетает наш корабль, он не находит ничего подозрительного, он летит дальше, и я переключаю «Астру» с трехсантиметрового диапазона на другой. На 10 см. o:p/
А наш главный конструктор W, главный конструктор «Астры», он тоже с нами, здесь, на корабле. И он стоит того, чтобы о нем рассказать! Он настоящий мореман, морской волк — главный конструктор «Астры»! Он в войну был помощником капитана — плавал на корабле «Liberty» — это были, знаете, такие корабли, на которых возили еду и вооружение по ленд-лизу, немцы их топили сотнями, это у них спорт был такой, топить «Liberty», в общем, это был жуткий риск, а когда война кончилась, W уволили из армии за это дело, и тогда он напрочь завязал, но в армию не вернулся, а выучился на инженера, и тогда ему было за тридцать, а сейчас ему пятьдесят, но мы с ним, несмотря на разницу в возрасте, дружим крепко, потому именно меня он и взял за границу, больше никого со «Свободы» за границу не выпускают, мы ведь секретные, и только наша «Астра» не секретная, а гражданская, вот, пожалуйста, янки, смотри, какая она у нас, смотри и слушай на здоровье! Похоже, ты слегка свихнулся, янки, ты в шестой раз облетаешь наше судно, и я (с помощью «Астры») могу прочитать твои мысли: там ведь есть подводная лодка... но ее нет!.. но она есть!.. но ее нет!.. o:p/
И тогда я снова переключаю диапазон на 3,5. o:p/
Наш W, он всегда ходит в капитанской фуражке. Он курит сигары, которые закупает в рейдах. А еще он пишет книжки. Исторические, научные, технические — всякие. Наш W может все. Когда мы стояли в порту, в Германии, а тут буря, и никто не может корабль в море вывести в такую погоду. И тут капитан одного немецкого корабля приходит к нам на корабль и говорит: мы слышали, что на вашем судне находится главный конструктор РЛС «Астра», это так? Это так, говорим мы. И они стали просить и умолять нашего W, чтобы он сам вывел корабль в море. И W сначала не соглашался, а потом действительно вывел, и это был единственный корабль, который в тот день вышел в море... o:p/
