Тошнота.Ру. Сборник непрошеных драм с комментариями С. Ф. - Борис Полухин

В комнате появляется мужчина в белом махровом халате с чужого плеча. Подходит к ней, останавливается. Со злостью бьет ее ладонью по щеке.

ЕВГЕНИЯ (ошарашено). За что?!

МУЖЧИНА. Все равно не поймешь… Я ухожу, а ты заведи себе дога. (Собирает свою одежду, разбросанную по комнате. Одевается. Первым нарушает молчание.) Хорошо, я попробую тебе кое-что объяснить.

ЕВГЕНИЯ. Я уже не хочу тебя слушать.

МУЖЧИНА. Нет, я начал, значит закончу. В постели я восхитился твоими криками. Еще! еще!.. И откровенно позавидовал тебе: получать такое удовольствие. Кажется, я даже сказал тебе. Что ты самая счастливая женщина на свете! Но под холодным душем я остыл. И меня как ударило! А ведь тебе было все равно: я с тобой или кто-то другой… Ты стала мне противна. (Поворачивается.) Прощай! (Выходит. Евгения вскакивает с кровати. Растерянно.)

ЕВГЕНИЯ. О мужском бунте ничего не писано в мамином дневнике. (Достает тот из тумбочки, листает.) Ужель ни один ее мужчина не трезвел под душем? Да она попросту вычеркивала их из памяти и дневника. Чтоб не завились, как моль, комплексы. (Роняет дневник на пол.) Сейчас и я своего мужичку с автобусной остановки (рукой сопровождает свои действия) вычеркиваю, перечеркиваю, вымарываю… (Останавливает руку.) А он все пред глазами, да еще ухмыляется. (Опускает руку.) По Фрейду не выходит. Мужчинкина пощечина глубоко засела в кожу… Мне просто нужна грубая встряска от матки до мозгов. (Задумывается.) О, разыграю квипрокво из маминой истории. Правда, эта постановка не без смертельного риска. (Цепляется за мысль.) То, что мне нужно. (Открывает шкаф, вынимает шкатулку с драгоценностями. Достает из нее кольца, перстни, нанизывает их на пальцы. Вешает на шею золотой кулон. Сбрасывает с себя платье, хватает с полки кофту, юбку. На ходу переодевается, покидает комнату.)

***

На первом этаже пустого дома, подлежащего сносу. Из-за тусклого света от разбитой керосиновой лампы на тумбочке не так бросается в глаза вид обшарпанных стен комнаты без дверей. Рядом с тумбочкой на полу валяется матрас с ржавыми пятнами. Евгения в ожидании сидит на единственном стуле без одной ножки. На ней вульгарная пестрая кофта и короткая красная юбка со сквозной молнией спереди. Не смотря на тусклый свет, золотой кулон, камни колец и перстней ярко выделяются на ее теле. Она в лихорадочном состоянии.

ЕВГЕНИЯ. Нет, мамочка, ты поспешила удрать. Когда увидела в отражении зеркала, как твой партнер на кухне приготовил удавку… Твое настоящее приключение только начиналось. В нешуточной борьбе страсти и смерти. Но ты струсила. Сейчас моя душа тоже ушла в пятки, а дыхание в низ живота. Но там же все дико колотится и, как никогда, сладко ноет… Желание и страх во мне сцепились насмерть. Но я не дам моему примитивному инстинкту выживания сделать меня трусихой. Я не удеру! Такое надо испытать до конца. И выиграть битву у костлявой. (Кричит в темноту.) Мужик, ты чего там копаешься? Я уже вся теку.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (из темноты). Сейчас, вымою его… и приду.

ЕВГЕНИЯ. Какой чистоплюй… Скорее бы этот питекантроп начинал. Еще чуть-чуть и я упаду в обморок. Какая же бесконечная ночь!.. (Непроизвольно трет пальцами рук напряженные виски. Из темноты появляется мужчина, в руках у него шелковый шнур-удавка. Он тихо подходит к стулу сзади Евгении).

МУЖЧИНА. Кричать, красотка, глупо. Здесь тебя никто не услышит. (Евгения как загипнотизированная смотрит на удавку. Мужчина накидывает петлю на ее шею. Склоняется к ее уху.) Как обещал, обслужу по полной колымской программе.

ЕВГЕНИЯ (почти в безумии). Сначала возьми меня! От желания у меня все ляжки обварились… (Расстегивает молнию юбки. Мужчина смотрит на низ ее живота. Невольно.)

МУЖЧИНА. Лохматка бритая! Точно у голой фарфоровой куклы.

ЕВГЕНИЯ. Это тебе не у Вальки с вокзала… (Вид белого женского лобка распаляет мужчину. Он отпускает удавку. Рыча от нетерпенья, опрокидывает Евгению вместе со стулом на матрас. От беспорядочных ударов их ног по тумбочке керосиновая лампа падает и гаснет.)

Странный посетитель

Комната Евгении. Она в беспамятстве лежит на кровати в той же кофте, юбке и тех же туфлях, что и в доме под снос. Приходит в себя.

ЕВГЕНИЯ (с тяжелым стоном). Какая жара!.. (Расстегивает ворот кофты.) И нет сил, встать под душ. (Замечает напротив сидящего в кресле странного посетителя.) Кого еще нелегкая принесла в такую рань? (Поднимает голову.) Как вы сюда попали? Вы из полиции? Я все-таки его убила?! И вы так быстро пришли за мной из-за какого-то беглого зэка? Надо же, какая прыть прорезалась у ментов. Вам что настоящих убийц не хватает?

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Ты опрометчиво оставила улику – отпечатки своих пальчиков на керосиновой лампе. Ею ты пришибла зэка насмерть.

ЕВГЕНИЯ. Этот была вынужденная самооборона. (Поднимается, садится.) Он душил меня удавкой. Спасаясь, я ударила его этой лампой по голове.

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Не беспокойся, улику я убрал. Полиция ее не найдет. (Вытаскивает из под кресла разбитую керосиновую лампу из дома под снос.)

ЕВГЕНИЯ. Да кто вы?! (Вглядывается в сидящего мужчину, лицом похожего на психиатра из НИИ. Он одет в костюм в крупную бело-голубую полоску. Губы и глаза подкрашены. На плутоватую улыбочку и ужимку гостя, устало.) Хотя я ждала, что когда-нибудь ты заявишься. Только в комнате от твоего присутствия почему-то невыносимый жар? Сядь подальше, чтобы я не парилась, словно в сауне. (Тот услужливо отодвигается вместе с креслом.)

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ (оживляется). Вот это чудно! Тебя больше волнует жара, а не мое появление и мое differentia specifica. Хотя, признаюсь, я никогда не понимал. Почему у всех писак в повествованиях в моем присутствии непременно несет космическим холодом. Спорно. Только от моей древней профессии (с глумливым смешком) истопника… уже должно бросать в жар. (Прыскает себе в рот дезодорант «Блиц-Фреш». )

ЕВГЕНИЯ. Но почему у тебя такой странный макияж?

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Ты будешь смеяться. У нас в отделе тоже все буквально помешались на транссексуализме. Это уже не просто треп-мечта воплотиться в семипудовую купчиху. А явь – с переделкой в бабец с передком нимфоманки, хе-хе… Порой идешь по коридору отдела. А из всех дверей несется пение, словно филармонической капеллы. О! божественный женский оргазм. Это единственные минуты, когда живешь по-настоящему!

ЕВГЕНИЯ (вяло негодует). Какой дешевый плагиат из дневника моей maman.

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Не спиши уличать их в литературном воровстве. Вообще-то, я думал, что ты догадалась, кто водил ручкой твоей мамочки по тетрадке… О, как я люблю эти женские дневнички. Они моя отдушина. Замечу, что и к тебе он попал не невзначай. Как и неслучайна подборка гормонов твоего курса в НИИ психиатрии. Их букетик под названием Мессалина настоящая аллергия для моралистов. А когда из твоей комнаты неслось – Я сам бросил вызов небесам! – разве рядом не чувствовалось мое дыхание? Правда, теперь оно вполне (прыскает себе в рот дезодорант) интеллигентное.

ЕВГЕНИЯ. Хочешь убедить меня, что мой experimentum in proprio corpore vili – это всего лишь твой прожект?

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ (насмешливо). Да уж где мне, мелкому завотделом тягаться с открывателем средства от фаустовой скуки.

ЕВГЕНИЯ. И своего мнения о тебе я не изменила, пока.

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ (вновь оживляется). О, уже – пока. А ведь какой был апломб – я сам себе черт! Ужель ты, голуба, думаешь, что про это средство не знали в том же Вавилоне? Просто не было еще нужной хирургической оснастки. Поэтому на Кухне ведьмы была вынужденная уловка. Несколько подкипятить кровь старому немцу. Дабы он, опьяненный, не заметил обманца. Что пустился-то по затоптанному пустому кругу… Другое дело, когда стало возможным сотворить женщину не из ребра, а из самого Адама. Тут мы сказали себе – пробил наш час! У нас в руках появился настоящий приз. Теперь-то мы наверняка отобьем человека у любой… (снова запрыскивает в рот «Блиц-Фреш») Инстанции.

ЕВГЕНИЯ. Что никого уже не искушаете создать невиданный опус с помощью какого-нибудь двадцать пятого кадра?

СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Нет, голуба, мы прагматики. И после девятой бетховенской симфонии оставили попытки состязаться в творчестве с Самим. А насколько мы стали прагматиками, суди из такого факта. Если мешок с нотами просто вывалить на нотную бумагу, то вероятность выпадания новой девятой симфонии – отнюдь не нулевая… Правда, иногда у нас встречаются отдельные провинциалы. Им из-за деревенского упрямства, нет-нет, да взбредет – отнять девятую симфонию. Но таких мы тоже отправляем под надежную опеку своих медбратьев.