Под наживкой скрывается крючок - Ирина Дегтярева

— У меня нет жениха, — она тряхнула волосами и надела шлем, скрывший ее лицо за пепельным блестящим забралом. — Вот вам куртка с защитой и шлем. Наденьте.

Ермилов не стал спрашивать, откуда у нее мужская куртка, да еще и его, немаленького размера. Также неясным осталось, кто тогда некий Киф из Ирландии? Если он не жених, почему в их вчерашнем разговоре речь шла о несостоявшейся свадьбе?

— А если я поведу? — спросил он, подняв забрало на своем шлеме.

— Для начала я, а когда дорога будет пустынная — вы.

Он не стал уточнять, куда едут, где это они попадут на пустынную дорогу и какое отношение поездка на байке имеет к покупке сувениров для семьи. У него зашкаливал адреналин, хотя он еще не сел на мотоцикл.

Как ни странно, жарко в куртке не было. Мотоцикл ехал не слишком быстро. Но затем они выбрались на трассу, и понеслось. Эда заранее предупредила, что она занималась мотоспортом, и Олег может быть спокоен, от него требуется только наклоняться вслед за движениями ее тела.

Ермилов недоумевал, как такая хрупкая девушка справляется с тяжелым мотоциклом. Они попали на серпантин, то тут, то там попадались осыпи из мелких камней на узкой дороге.

Эда остановилась на одной из смотровых площадок. Перед ними лежала долина, обрамленная горами, довольно зелеными для засушливого августа. В легкой дымке тонули дальние склоны. Тишина, особенно при выключенном двигателе «хонды», словно распирала барабанные перепонки. Огромные сосновые шишки лежали под ногами.

— Теперь ты! — насмешливо сказала Эда, переходя на «ты».

— Не боишься? Я давно не водил. Тем более такой, гоночный.

Она покачала головой и показала рукой в перчатке на стоящий в стороне мотоцикл.

— Ладно. — Олег надел шлем, и поехали.

Сначала медленно, потом Ермилов пообвык и прибавил, тут же почувствовал, как Эда чуть нервно вцепилась в его пояс. Одно дело — самой управлять, а другое — довериться едва знакомому человеку.

Слегка закладывало уши от высоты. Иногда встречались туристические автобусы. Их Олег с легкостью обгонял.

Остановились, подъехав к небольшому ресторанчику в горах. Тут росли огромные деревья, и было даже прохладно. Из большой трубы на высоте примерно трех метров за зданием ресторана стекала горная вода. От нее веяло холодом.

Официант принес минеральной воды и кофе в маленьких чашечках.

— Тут баранина вкусная, — посоветовала Эда, снимая куртку, оставшись в белоснежной блузке с греческой синей вышивкой по вороту и рукавам. Блузка выгодно контрастировала с кожаной мотоциклетной курткой. Себе эстонка заказала легкий салат.

— Не знал, что есть женские мотогонки. — Ермилов откинулся на спинку стула, оглядывая окрестности. Они сидели во дворе ресторана, в глубокой тени. Чуть выше, на склоне, сквозь сочную зелень проглядывала перекладина загородки, и то и дело там виднелись силуэты лошадей. Доносилось их ржание.

— Нет. Мы участвуем в мужских гонках, шоссейно-кольцевых. Когда парней обгоняешь, они всегда списывают свое поражение на то, что просто уступали девушкам дорогу. В Эстонии мало гонщиц. Больше всего в Испании. Я бы хотела там тренироваться. Но у меня недостаточно денег, нет европейского гражданства. — Она осеклась и умолкла.

— А на какой скорости ты ездила?

— На тренировках по прямой, бывало, разгонялась до двухсот шестидесяти пяти километров в час. А вот, кстати, на вождение мотоцикла у меня долго не было прав, только недавно сдала. На гоночных байках другое переключение скоростей, а когда я пыталась сдать экзамен на обычном мотоцикле, все перепутала.

— А где можно будет купить какое-нибудь серебряное украшение?

— Пообедаем, проедем перевал, можно будет заехать в Махерас, а потом вниз-вниз через Лефкару и Като Дрис до Ларнаки. Там, в горной деревеньке, этих серебряных лавочек на каждом сантиметре. На любой вкус. Ты девушке будешь покупать?

— Жене.

Прозвучали эти слова сухо, так, словно Ермилов хотел поставить на место свою спутницу с ее мотоциклом и фамильярностью. Эда напряглась и уже до конца обеда вела себя скованно, словно прислушивалась к чему-то, то и дело оглядывалась и почти ничего не съела.

После ресторана она безмолвно отдала бразды правления в руки Ермилова, и он до монастыря вел мотоцикл сам, с удовольствием отдаваясь движению, скорости, хоть и не слишком большой, но достаточной, чтобы адреналин зашкаливал, ведь с одной стороны дороги — пропасть.

За последние годы это был первый и единственный момент эмоционального подъема для Олега. Несколько лет постоянной нехватки денег, ранение, попытки оставить службу и уйти в коммерцию — в конце концов, юристы везде нужны, тем более его уровня… Но не ушел. Более того, наметились перспективы перехода в ФСБ, что его радовало и волновало.

Начали собираться тучи над горами. Они удивили Ермилова, уже привыкшего к яркому солнцу. Перед входом в монастырь Эда обернула бедра тканью, которая имитировала юбку. Тут выдавали эти куски ткани и нечто вроде халатов для мужчин в шортах. Но Олег был в брюках, и заминки с одеждой на входе у него не вышло. По дороге к храму, уже во дворе мужского ставропигиального монастыря, им повстречалось несколько котов. Все они выглядели довольно облезлыми, побитыми в боях.

— Между собой, что ли, дерутся?

— Со змеями, — пояснила девушка. Она словно бы оттаяла, выпала из кокона своей глубокой задумчивости, в которую то и дело проваливалась.

После посещения храма они выехали на мотоцикле на дорогу, объехали монастырь и попали на площадку, где стоял очень большой памятник — мужчина в полный рост с пистолетом в кобуре на поясе, в сапогах, в тужурке и с орлом, сидящим на скале, около его ног. Еще один орел находился через ущелье в нескольких километрах от основного памятника. И это впечатляло своей масштабной задумкой.

— Кто это? — Ермилов обошел памятник. — Солидный товарищ.

— Григориос Авксентиу — герой национально-освободительной борьбы. Прятался в монастыре от англичан в монашеском обличье. Его прозвали в народе «орел Махераса». Несколько раз англичане пытались найти его в монастыре, но не увидели среди других монахов. А потом, в паре километров от монастыря, у него было еще одно укрытие, в пещере. Там его и убили. Своих товарищей он заставил выйти и сдаться, а сам отстреливался до последнего.

— Герой, однако, — сказал Олег с уважением.

«Везде и всем нужны герои, — подумал он. — А для большинства нынешнего поколения девяностых кумиры — такие, как Дедов, которые отхватили всеми правдами и неправдами хорошую должность и берут от нее все, ничтоже сумняшеся в своей правоте и невзирая на то, что деньги государственные. Да и что им страна?! Стали бы они погибать за нее?»

Когда они спустились в Лефкару, Ермилов вдруг узнал вчерашнюю деревеньку с каменными домами, по которой проезжал вместе с Руденко.

— Так я здесь был, — сказал он, спешившись с Эдой в самом начале торговой улицы — справа и слева поблескивали витрины ювелирных магазинчиков. Тут же торговали кружевными салфетками, скатертями, покрывалами, которые трепетали при легких порывах ветра, вывешенные у входа в лавочки.

— Когда? — как-то резковато спросила Эда. Поняв, что тон слишком груб, она добавила с улыбкой: — Когда ты успел?

— Да как-то случайно. Таксист завез, — выдавил Олег. Ему не понравился вопрос.

Он купил жене серьги, браслет и брошку из финифти в виде рыбки.

— В отель? — спросила Эда. — Или поедем искупаемся? Есть один пляж неплохой. Там народу мало и спуск в воду хороший. Ты как?

— Да хорошо бы, — Ермилов отер лоб. — Только я без купальных принадлежностей, если можно так выразиться.

— Можно и голышом. — Она откинула волосы назад, прежде чем надеть шлем. И тут же рассмеялась: — Да не пугайся ты так! — Эда открыла бардачок под сиденьем и покачала в воздухе своим купальником. — А тебе, так уж и быть, разрешу купаться в трусах, или заедем по дороге в любую лавочку, плавки купим. Идет? А тебе понравился мой мотоцикл? — Она посмотрела с иронией на то, как Олег уже привычно оседлал «хонду», собираясь вести.

— Если хочешь… — посторонился Ермилов.

— Ладно, рули сам.

Тут вдруг обрушился ливень. Туча подкралась с вершин Троодоса незамеченной, обвалилась серой массой ливня. И сразу со склонов потекли желтые потоки с мелкими камнями, выливаясь на дорогу и беспрепятственно стекая через асфальтовое полотно дальше — вниз-вниз. Мотоцикл было тяжело удерживать, но Ермилов справлялся. Останавливаться на такой узкой дороге опаснее, чем ехать — сзади в стоящий байк могли врезаться машины, движущиеся следом.

Но, наконец, они сбежали из-под тучи, и чем ближе к морю, тем быстрее очистилось небо и придавила жара. Намокшая одежда почти сразу высохла.

До вечера они провели время на пляже. Купили по дороге еще и пару полотенец, на которых загорали, обсыхая после заплывов. Эда ненавязчиво расспрашивала его про семью, про работу. Олег высказал ей такую же версию, какую недавно сообщил Луке, о том, что работает юристом в маленькой фирмочке, торгующей медтехникой. Разомлев на солнышке, головы он все же не терял.