Под наживкой скрывается крючок - Ирина Дегтярева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но пасаран, — нервно отшутился Ермилов.
— Пасаран, пасаран, — пошутил в ответ Алексей. — Смотри в оба. Ты человек опытный. Дипломатической неприкосновенности у тебя нет, поэтому осторожнее. Ты же видел сегодня бывшую тюрьму наших друзей англичан? Здание, конечно, древнее, но методы получения информации все те же. Где хитростью, где просто-напросто выбьют. Не нравится мне эта возня. Не характерно как-то… Пойдем.
Они вышли из церкви, сели на скамье во дворике.
— Слушай, а зачем мы так далеко уехали? — смущенно спросил Ермилов. — Сели бы да поговорили в кафе около форта.
— В зоне видимости, значит, в зоне слышимости, если не ухом, то с помощью приборов.
— А тебе не кажется, то, что мы оторвались от слежки, уединились, вызовет у них еще большие подозрения в отношении меня?
— То, что мы встречались, — вызовет по-любому. Остальное — детали.
Руденко словно утратил интерес к разговору. Он встал и прошел в арку двора, где была дверца, ведущая в крохотную церковную лавку. Олег поплелся следом, чувствуя себя нерадивым учеником. Там Алексей воспользовался телефоном продавщицы и быстро заговорил по-гречески. Из общего потока следователь уловил только слово «такси». Мобильные телефоны, отключенные, с вытащенными sim-картами и аккумуляторами, оставили, по просьбе Руденко в машине, за воротами.
Пока Алексей разговаривал, Олег купил себе деревянные четки.
— Значит, так, — обратился Руденко к нему. — Скоро приедет такси. Назовешь свой отель, тебя отвезут. Я уеду прямо сейчас. Свяжусь с тобой, как будет информация. Тогда приедешь в центр города, как сегодня, найдешь Тофаридис bookshop — книжный магазин, недалеко от улицы Зенона. Я уже буду там, на втором этаже. Ты сколько еще дней здесь?
— Всего — неделю.
— Понятно. Все. Пока. — Он легонько хлопнул Олега по плечу и быстро вышел из монастырской лавки.
* * *Парень в белой футболке с изображенным на ней мотоциклом переминался с ноги на ногу около входа в отель, когда Ермилов подкатил на такси. Вид у топтуна был обескураженный и расстроенный. Олег хотел было помахать ему рукой, но сдержал свой пламенный ребяческий порыв, тем более увидев через стеклянную автоматически раздвинувшуюся дверь вестибюля Эду.
— Добрый день! — приветствовала она его. — Мы посылали мастера к вам в номер. Там все в порядке. Надеюсь, что звонки вас больше не побеспокоят.
— Спасибо, Эда! Хотел у вас спросить, что здесь можно купить в качестве сувенира для домашних?
— Если для женщины, то серебро. Вино здесь вкусное, из изюма — «Кумандария».
— И где все это можно купить?
— Да в любом магазинчике. Тут не обманывают. Вино в обычном супермаркете продается.
Олег выглядел немного растерянным. Никогда не знал, чем угодить Людмиле, и она чаще всего оставалась недовольной.
Эда подалась вперед, склонившись над стойкой:
— Если хотите, могу с вами съездить и помочь с выбором, если это вам, конечно, нужно.
— Вы бы меня выручили, — приложил руку к груди Ермилов.
— Давайте завтра утром, часиков в одиннадцать. У меня как раз выходной. Встретимся на улице, около корта. Не хочу, чтобы нас видели. Нам нельзя общаться с постояльцами больше, чем просто по работе.
Олег кивнул и пошел к лифтам. Вдруг обнаружил, что у него развязались шнурки на туфле. Присел на корточки, чтобы завязать, и неожиданно услышал взволнованный голос Эды. Она разговаривала по телефону по-английски. Ермилов и не стал бы прислушиваться, но она почти плакала, и его заинтриговало содержание беседы.
— Киф, я уже схожу с ума от тоски! Я хочу к тебе, а вынуждена торчать тут из-за этого гражданства. Мы ведь могли пожениться, и вопрос был бы решен. Через три года я получила бы гражданство Ирландии… Знаю, знаю я все, но ты мог попробовать поговорить с ними еще раз… Мне тяжело, я вынуждена здесь заниматься бог знает чем. Твой приятель Линли такой мерзкий тип. Хорошо, я не буду называть его имя… Не кричи, — голос Эды дрожал. — Я люблю тебя…
Затем была пауза, заполненная всхлипываниями. Потом кто-то из постояльцев подошел к стойке ресепшена, и Эда начала объяснять звонким от недавних слез голосом по-английски, как пройти в тренажерный зал и во сколько обед. Воспользовавшись тем, что ее отвлекают, Олег, не разгибаясь, сделал несколько шагов и только потом выпрямился, уже около лифта, чувствуя неловкость от подслушанного.
* * *Алексей Руденко, приехав в российское посольство в Никосии на углу улиц Агиоса Прокопиоса и Архиепископоса Макариоса III, заметил недалеко от входа знакомый синий «дэу». Он обычно пас полковника Руденко во время его перемещений по острову. Когда Алексей с семьей ездил купаться в район Пафоса (в Никосии нет выхода к морю), машина терпеливо ехала следом. Иногда топтуны, не удержавшись, купались в стороне от семьи Руденко на том же пляже. «Может, их пирожками угостить?» — предлагала иногда жена со смехом.
Поздоровавшись с дежурным комендантом в вестибюле, Руденко поднялся к кабинетам торгпреда и его замов. Сегодня, в субботу, все разъехались — кто на пляж, кто по магазинам, занимались домашними хлопотами. Обычный выходной. В посольстве оставались только дежурные.
Но сперва Алексей зашел в свой кабинет. Осмотрелся, проверил оставленные метки, включил кондиционер, достал из ящика стола большую связку ключей, взвесил ее на ладони. Насвистывая непонятную мелодию, Руденко подошел к кабинету Дедова. Открыл замок одним из ключей. Остановился на пороге и внимательно осмотрелся, прикрыв дверь за спиной.
Этот чересчур серьезный следователь Ермилов просил не вызвать у Юрия подозрений. А если у Дедова совесть нечиста, он может ожидать незваных гостей. Подтверждением этому была тонкая нить около ножки стола. Алексей ее аккуратно перешагнул. Затем увидел пудру, тонким слоем рассыпанную по столешнице рядом с компьютером. Хмыкнул, подумав: «В шпионов играем? Ну-ну».
Он нашел еще несколько сигнальных маячков. После этого Руденко уже не рассчитывал отыскать что-то стоящее. Раз Дедов так боится, вряд ли он держит в кабинете компромат на самого себя.
И все же Алексей решил проверить все до конца и включил компьютер. Как ни странно, вход в систему не был запаролен, однако большинство файлов Дедов зашифровал, но и открытые тексты имелись. Руденко скачал на дискету и зашифрованные, и открытые тексты. Он решил показать их специалистам по криптографии.
Аккуратно выбравшись из кабинета торгпреда, Алексей вернулся в свой кабинет и занялся изучением открытых документов с дискеты. Это были странные списки известных в России людей, находившихся у власти, во всяком случае, до последнего времени. Многие уже уволились. Среди фамилий попалось несколько заместителей министров из разных министерств России, в том числе и министерства финансов. Рядом с фамилиями стояли даты за последние лет пять. А следом за датой странные названия, вроде — «Розовая вилла — Лимасол», «Пафос — желтый», «Агия Напа — белый».
Эти три дома, а Руденко для себя решил, что это именно особняки, повторялись, менялись только фамилии людей и даты. «Надо прояснить эти розовые и желтые, — подумал Алексей. — Кому принадлежат и кто оказывает такое гостеприимство российским чиновникам? За какие такие ответные услуги? Не благотворительностью же занимается Дедов. Интересно, что в зашифрованных файлах».
Одного криптографа Руденко знал очень даже хорошо. Когда он вернулся домой, этот спец жарила на кухне картошку.
— Ну где ты ходишь? В конце концов, выходной же! Собирались ехать купаться, теперь весь день насмарку. Случилось что? — Выговорившись, Дина увидела, что Алексей выглядит озабоченным.
— Есть для тебя работка. — Он вышел с кухни в гостиную и включил компьютер. — Поглядишь тут несколько документиков?
— Все у тебя так — документики, работка, а потом засадишь меня за компьютер так, что света белого не увидишь.
— Я могу окошко открыть, чтобы свет на тебя попадал.
— Оставь свои дурацкие шуточки, — она сдернула фартук и кинула в Алексея. — Посмотри лучше за картошкой.
На самом деле ее сжигало любопытство — Дина любила свою работу.
* * *Около сетки забора, огораживающего теннисные корты, стоял красивый, поблескивающий полировкой на солнце черно-красный мотоцикл — Honda CBR 250R. Рядом с ним — девушка в облегающих черных брюках и черно-красной куртке. Только по светлым распущенным волосам Ермилов узнал Эду.
В первый момент, пока она еще стояла к нему спиной, у него возникло желание дать заднюю. Но Эда обернулась и открыто улыбнулась.
— Что, сдрейфили? — весело спросила она.
— Вообще-то, в юности у меня был мотоцикл, и права на вождение имеются. — Олег не стал упоминать, что ездил на старой отцовской «Яве», а о подобном японском монстре, который стоял сейчас перед ним, и мечтать тогда не мог. — А ваш жених не будет против таких поездок с малознакомым мужчиной?