Золушка для босса - Алёна Амурская

Заглянул, чтобы сделать одно доброе дело. Это, знаешь ли, для души полезно.

— Какое дело? — сощуривается тот.

— Хочу кое-какие картинки показать. Взгляни.

Он раскрывает свою папку, и мы с усатым Егорычем одновременно заглядываем внутрь. Царевичев начинает вынимать большие фотографии формата А-четыре, одну за другой и передавать их хозяину галереи.

А у меня просто отвисает челюсть.

В папке — папашины рисунки с ужастиками.

Мне и смотреть-то на них противно, уродство на уродстве, а вот усатый Егорыч перебирает их с жадным интересом. И даже глаза горят, как у человека, нежданно- негаданно наткнувшегося на чью-то забытую денежную заначку.

— Любопытно, любопытно… — бормочет он под нос. — Вот в этой особенно чувствуется настоящий хоррор… ого! Не знал, что можно настолько сильно передать всю мощь ужаса и безнадёжности. Артём, да у твоего протеже талант откуда ты его взял? Никогда не видел, чтобы рисовали в подобном яростном стиле.

— Мой протеже — отец вот этой девушки, — с усмешкой указывает на меня Царевичев.

— Он, как бы это сказать… бедный художник. И недооценённый гений без связей и ресурсов. Я бы хотел, чтобы ты устроил выставку его работ для любителей данной темы.

Хозяин галереи, до этого не обращавший на меня особого внимания, порывисто разворачивается ко мне всем корпусом.

— Юная леди! Счастлив познакомиться. Для своих я просто Аристарх. Как ваше имя, позвольте узнать?

— Я… мм… Катя.

— Восхитительное имя! Милое и лёгкое, просто идеальное! А можно записать телефончик вашего глубокоуважаемого и талантливого отца?

Он выражается так витиевато, что я слегка теряюсь. Особенно когда этот Аристарх хватает меня за руку и запечатлевает на ней совсем уж архаичный поцелуй, как в прошлом веке.

— Можно… — растерянно говорю я. — Записывайте.

И диктую номер вслух, гадая, как отреагирует мачеха, если вдруг возьмёт трубку, а хозяин галереи начнет в нее распевать хвалебные дифирамбы моему папаше-пьянчужке.

Из галереи я выхожу с чувством, что сплю и вижу сон. Всё в моей жизни как-то перевернулось с ног на голову, причем, как это ни странно, в самом приятном смысле.

Например… Артём всё ещё женат но ставит меня выше настоящей жены, да ещё и оправдывается передо мной за какие-то косяки. Мой папа бухает по-чёрному и губит сам себя, забив на дочерей, но на самом деле оказывается недооценённым редким талантом.

Ущипните меня кто-нибудь, а?

— Послушай, Артём… — чувствую, как дрожит мой голос на его имени. — Ты даже не представляешь, что только что сделал для меня.

Царевичев останавливается. Потом со странной для него нерешительностью поднимает руку, чтобы излюбленным жестом убрать с моей щеки волосы. Я не отстраняюсь.

И красивые губы моего босса трогает легкая улыбка.

— Могу только догадываться, Катя.

В службу опеки мы попадаем после обеда, когда начинаются приемные часы. Я не раз бывала в государственных заведениях и знаю на собственном опыте, насколько изматывающим может быть ожидание в очередях. Не говоря уже о трудностях общения простых граждан с чиновниками.

Сейчас же всё совсем иначе — присутствие Царевичева творит чудеса.

Как только мы входим в здание МФЦ, где располагается и отделение службы опеки, как откуда-то из скромной боковой двери длинного унылого коридора выскакивает взмыленный сотрудник. Он торопливо машет нам рукой. Понятное дело, что его кто-то предупредил, иначе в суете толкущихся недовольных посетителей нас бы просто никто не заметил.

— Артём Александрович! — шипящим шепотом окликает он. — Идите за мной.

Мы проходим за ним в пустой служебный коридор и поднимаемся по лестнице наверх. Прямиком в кабинет местного начальства в количестве трёх человек на одно помещение.

Заявление у меня принимают с такой скоростью, что я даже присесть не успеваю.

— Ну что, разберемся, посмотрим, решим… дело, можно сказать, чистое, как слеза младенца, никаких проблем не предвижу, — скороговоркой комментирует весь процесс коренастый мужик с залысинами на крутой голове. Его пиджак небрежно расстегнут он то и дело поглядывает на часы и обращается к Царевичеву: — Слушай, Саныч, на совещание в Управу опаздываю. У тебя всё?

Уже внизу, когда мы снова сидим в темно-синем внедорожнике, я озадаченно качаю головой.

— Никогда не думала, что такие серьезные вопросы можно решить с такой скоростью. Это как-то даже… беспокоит.

— Связи, маленькая, — хмыкает Царевичев, оглядываясь на меня с водительского сиденья. — В нашем мире связи решают всё.

Он манит к себе указательным пальцем, как будто хочет сказать что-то секретное. А когда я бездумно придвигаюсь, вдруг обхватывает ладонью мой затылок и обжигает мои губы коротким глубоким поцелуем.

Я вздрагиваю.

Он больше не целует меня, но и не отстраняется. Смотрит глаза в глаза совсем близко. Жадно, горячо.

— Теперь ты рада, что связана со мной, Катя? — спрашивает глубоким проникновенным голосом.

Я молча смотрю на него, такого сильного, несгибаемого… и такого любимого. А затем наклоняюсь вперёд и впервые сама, по собственной воле, касаюсь его губ неумелым поцелуем.

Глава 8. Искушение Золушки

Похоже, моя инициатива действует на Царевичева, как умопомрачающий афродизиак… потому что он умудряется всего лишь одной рукой крепко обхватить меня и перетащить к себе на колени с заднего сиденья.

Если бы пространство между спинками кресел внедорожника было таким же узким, как у других машин, я бы точно застряла. А так даже глазом моргнуть не успела, как сменила положение.

Сижу на коленях Царевичева боком и чувствую, как сильные руки гладят меня по спине, надолго задерживаясь на пояснице. Лёгкая щетина на его щеке царапает мне кожу, добавляя острых ощущений.

— Катя, — шепчет он и касается губами чувствительной мочки моего уха, отчего по мне волнами бегут мурашки. — Ты ведь понимаешь, что я не робот, а мужчина?

— Понимаю… — выдыхаю я, обнимая его за шею.

Просто не могу противостоять сейчас безумному желанию ощутить его близость собственными руками. Хочу почувствовать… хочу поверить, что он мой.

Мой собственный хищник. Мой грозный босс.

— Я не могу до бесконечности терпеть такой соблазн рядом, — он захватывает мочку в плен своего рта и слегка прикусывает ее зубами.

По моему телу пробегает дрожь удовольствия, и я инстинктивно выгибаюсь в его объятиях. Сознание словно плывет и подрагивает в восхитительно приятном напряжении.

— Я тоже… — вырывается у меня нечаянное признание.

Услышав эти слова, Царевичев впивается в мои глаза пронзительным ищущим взглядом.

— Ты сейчас серьезно?

Я вспыхиваю и закусываю губу. мгновенно придя в себя. Глаза опускаю вниз.

— Только не принимай это как призыв к немедленным действиям, Артём, — прошу тихо. — Ты всё ещё женат.

— Я разведусь, — быстро говорит он. — Очень скоро.

— Вот когда разведешься, тогда и вернёмся… — я