Золушка для босса - Алёна Амурская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Царевичев вдруг с глухим стоном стискивает меня — так сильно, что мое дыхание сбивается. Он утыкается лицом в изгиб моей шеи, жадно и глубоко втягивает запах кожи. Чувствую горячее прикосновение его губ.
— Ты с ума меня сведешь, моя Золушка, — его голос звучит так, словно Царевичев пробежал стометровку и ему не хватает кислорода. Вместе с тем в его тоне проскальзывает и нетерпеливая радость. — А знаешь, что с тобой может сделать свихнувшийся и озверевший от недо… неудовлетворенный босс?
Я украдкой улыбаюсь.
— Съесть? — а всё внутри таки трепещет от нежности к нему.
— Хуже!
Не знаю, что на него находит, но он внезапно всерьез начинает тискать меня и покусывать везде, куда дотягивается. Задыхаясь от щекотки и смеха, я рьяно отбиваюсь.
— Перестань! Фу, нехороший босс!
Он замирает и опасным тоном спрашивает:
— Что ты сейчас сказала?
— Ничего! — поспешно открещиваюсь я.
— Ты считаешь, что я похож на твоего эрдельтерьера Люси и мне можно раздавать собачьи команды?
— Ни в коем случае! — я делаю очень серьезное лицо. — Ты совершенно не похож на Люси. У него четыре ноги, а у тебя всего две. И зубы покороче. Кроме того, твой слух и нюх оставляют желать лучшего, потому что у собак…
— Катя, я тебя люблю.
У меня перехватывает дыхание.
— Что.
Ушам своим не верю. Может, я сегодня до сих пор не проснулась и потерялась в какой-то прекрасной фантазии? Потому что чудеса происходят в моей жизни сплошной чередой.
Настюша будет теперь в безопасности под моей опекой. Папа талантище и скоро у него будет крутая выставка для странных богатых чудиков, обожающих страшилки вместо нормальных картин. И… Царевичев только что признался мне в любви.
Признался в любви. Ко мне.
Не могу вымолвить ни слова, только сижу вся растрёпанная на его коленях с глупо приоткрытым ртом и недоверчиво взираю на него.
Никто и никогда ещё не признавался мне в любви. Бывало, мужчины клеились на работе и часто звали на свидания, но я избегала их, как огня, помня о своей ответственности перед Настюшей. У меня просто физически не было времени заниматься флиртом и ходить на свидания. И жила я по одной и той же суровой схеме: дом-садик-работа, работа-садик-дом. И меня всегда больше занимали приземлённые мысли о том, где бы заработать ещё денег честным трудом, нежели мечты кому-то понравиться и завести семью.
Лихорадочно облизываю пересохшие от волнения губы. Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди.
Сейчас я тоже скажу ему. Вот прямо сейчас. Только храбрости наберусь. Потому что это очень важные для меня слова.
Царевичев наблюдает за мной с внимательным прищуром, словно вычисляя что-то, и вдруг я замечаю, что он держит пальцы у меня на запястье.
Одну секунду смотрю вниз, а потом неожиданно для себя озвучиваю интуитивную догадку:
— Ты что, считаешь мой пульс?
— Я хочу почувствовать твое отношение ко мне без слов, — поясняет он туманно.
Я смущённо отбираю руку.
— И как, получается?
— Тебя очень волнует мое признание. Это приятно, — Царевичев бережно обхватывает мое лицо ладонями и говорит серьезно: — Хотелось бы ещё услышать, что мои чувства взаимны. Но пока что я не настаиваю.
Тону в его медовых глазах. Просто тону и не хочу сопротивляться. губы сами раскрываются, чтобы сказать ему то, что он хочет услышать.
Тук-тук.
Короткий лёгкий стук в боковое стекло внедорожника заставляет нас обоих отпрянуть друг от друга и посмотреть на стучащего. Это человек в форме дорожного полицейского.
Царевичев приспускает стекло вниз, и страж порядка вежливо сообщает:
— Уважаемые граждане, это общественное место, и рядом здание МФЦ. Тут всё как на ладони. Предлагаю вам уединиться в каком-нибудь более подходящем месте.
— Ну извините, — усмехается Царевичев и законопослушно пересаживает меня на боковое сиденье по соседству с водительским местом. — Сейчас мы уедем.
— Спасибо за понимание, — чуть ли не кланяется полицейский. — Доброго дня.
Когда мы сворачиваем с парковки перед МФЦ за угол, я удивлённо говорю:
— Ничего себе, какой вежливый.
— Они просто хорошо знает мою машину — патрульные службы в городе. — пожимает плечами Царевичев, — как и все.
Нетерпеливо поглядывая на меня, он притормаживает на обочине в малолюдном месте перед аллеей и порывисто разворачивается ко мне.
— Так на чем мы остановились..?
Приглушенное «Будь неподалеку и сразу же следом треск разбитого стекла перекрывают его голос. Царевичев цедит сквозь зубы короткое тихое ругательство и добавляет с досадой:
— Сговорились они, что ли?
Я приоткрываю щелочку в окне со своей стороны и всматриваюсь туда, откуда раздался шум. Кажется, там ещё одна парковка. Вижу, как в ту сторону опрометью бежит светловолосая девушка в сером офисном костюме, а впереди маячит темно- зеленый внедорожник знакомой модели и две агрессивно жестикулирующие фигуры.
— Артём, — окликаю я Царевичева. — Там случайно не машина Васи Боярова стоит?
Он мрачно смотрит в ту сторону.
— Она самая. Там его главный офис, чтоб ты знала. У него рекламно-издательское агентство с кучей филиалов, но базируется Боярка только здесь.
— Слушай, давно хотела спросить, — с улыбкой говорю я, — почему вы все называете его Бояркой? Если из-за фамилии, то логичнее говорить Боярин, как по мне.
— Я отвечу, если ты перестанешь о нем вспоминать сегодня, — ревниво цедит босс. — С этого самого момента.
— Обещаю, — киваю ему с готовностью. — Если, конечно, он сам сюда не прибежит и не вынудит общаться с ним.
— Хорошо. Бояркой мы называем Васю из-за того, что у него хобби есть любимое.
— Какое?
— Сочинять на порталах самиздата всякие мужские попаданские приключеньки в жанре бояръ-анимэ. Просто по приколу. Слышала о таком?
— Нет.
— Ну, теперь будешь знать. Этот жанр сами авторы бояркой называют между собой, вот к нему и прицепилось прозвище, давно уже. На фамилию его похоже немного.
Один раз заметили это, а потом понеслось… Он не возражает.
— Боярка-писатель, — хихикаю я. — Никогда бы не подумала!
— Ну хватит о нем! — Царевичев начинает хмуриться. — Я хочу, чтобы ты…
И снова его прерывают. На этот раз — телефонный звонок.
Босс со злостью хватает свой мобильник и собирается сбросить вызов, но мы оба видим, что на экране высвечивается то самое прозвище, о котором мы только что толковали. Он принимает звонок, выслушивает собеседника и рычит:
— На такси езжай!. Ну ты и… Фару кокнули?. Ладно, сейчас подъеду.
Я ничего не могу с собой поделать.
При виде остервенелого выражения лица Царевичева меня накрывает таким приступом смеха, что я сгибаюсь пополам.
