Наследница Шахерезады - Елена Логунова

– По крайней мере, цепями они не скованы, – попыталась подбодрить меня Ирка.

Тем не менее сразу ясно было, что двое в форме – это не рамочка для красоты картины, а полицейский конвой.

Я вздохнула.

Прикинула, как далеко мне придется идти под конвоем, и вздохнула еще раз: через весь аэровокзал!

Почему-то рейсы на Краснодар всегда отправляются с самого дальнего гейта.

– Идем, нам надо увидеть все. – Бестрепетная Ирка потянула меня за руку.

Держась на небольшом расстоянии, мы прошли за бедным турком и его конвоирами до того места, где пассажира и его вещи досматривают перед посадкой на рейс.

– А вот и преимущества полицейского сопровождения! – заметила Ирка, продолжая благородные попытки меня подбодрить. – Смотри, как небрежно его досматривают! Сумочку даже на ленту не поставили, так и пропустили на плече через рамку. Толстый свитер снять не велели, голенища сапог не ощупали и не огладили сканером. Обычно, ты же знаешь, обязательная процедура досмотра бывает гораздо более унизительна.

Я вяло кивнула, соглашаясь с подругой.

Наличие полицейского сопровождения как будто послужило гарантией добропорядочности сопровождаемого. Его практически не досматривали и пропустили очень быстро, даже без очереди. Сами полицейские никакому досмотру вообще не подвергались и через рамки не проходили. Помахав коллегам билетом и пакетом с документами депортируемого, они обошли контроль и встретили выдворяемого турка с другой стороны.

– Все, дальше мы не пройдем, нам берег турецкий не нужен. – Ирка остановила меня и развернула на девяносто градусов. – Давай отсюда посмотрим.

Сквозь стеклянную стену, огораживающую гейт, мы увидели, как полицейские подвели турка к стойке, и сотрудник авиакомпании пропустил их всех в рукав, ведущий в самолет.

– Видишь, какая красота? Ты и тут без очереди пройдешь, впереди толпы, как ВИП-пассажир! – не замедлила отметить плюсы депортации Ирка.

И она тут же сгенерировала стишок:

Вот Елена ЛогуноваВ самолет садится снова.Тише, Лена, не вопи:Полетишь как Ви Ай Пи!

– Ну да, ну да. – Мне не хватило душевных сил на изображение восторга. – Вот только как подумаю, что в очереди на посадку наверняка найдутся люди, которые меня знают, так сразу понимаю, какое это будет позорище…

– Ну-у-у… Хочешь, я полечу не в Москву, а с тобой в Краснодар? – предложила Ирка. – Буду объяснять любопытным, что ты ставишь журналистский эксперимент, нас снимает скрытая камера и все такое прочее!

– Спасибо, дорогая, – искренне поблагодарила я верную подругу. – Но не надо. Я пройду этот крестный путь сама.

– Может, еще и не понадобится, – напомнила Ирка. – Может, тебя в Прагу пропустят. Давай, не кисни, выше нос!

24 января, 08.41

Дзинь!

Пришло сообщение от мужа: «Кыся, а где мой синий свитер?»

24 января, 08.42

Я психанула и энергично настучала в ответ: «Коля!!! Мне бы твои проблемы!!!»

24 января, 08.43

Дзинь!

Колян написал: «Тебе тоже нечего надеть? Что, опять потеряла багаж?!»

Какая бессовестная инсинуация! Я НИКОГДА не теряла багаж! Это ОН меня терял.

Мой чемодан время от времени живет своей собственной напряженной жизнью. Как-то раз я улетела в Рим, а он – в Париж. А потом еще однажды я – в Сочи, а он – в Сыктывкар!

Кстати, у кого бы спросить, где сейчас мой багаж?

24 января, 08.44

– Дочь моя, запомни главную заповедь контрабандиста: не выпендриваться! – бывало поучал Лизу папенька. – Выделишься из толпы – привлечешь к себе внимание, а оно тебе нужно?

– Не нужно, – соглашалась Лизонька, понимая, что в чем в чем, а в искусстве пересечения границ и законов ее папуля разбирается превосходно.

Сын казашки и немца, родившийся в Средней Азии, он совершенно легально перебрался из родных степей сначала на среднерусскую равнину, а потом в предгорья Альп, но и на этом не остановился, а сделал челночное движение из одной части света в другую своей доходной профессией. Благо лицом предприниматель пошел в казашку-маму и в тщательно подобранном наряде и с правильными аксессуарами походил на добропорядочного и скромного пожилого китайца ничуть не меньше, чем сам великий Мао Цзэдун.

Бизнес у папеньки получился незаконный, но прибыльный, и, когда со временем назрел вопрос о его расширении, родитель принял в дело подросшую дочь.

К сожалению, наружность у той образовалась самая еропейская, нордическая кровь азиатскую перебила, и голубоглазая веснушчатая Лизонька с блеклыми светлыми волосами и длинномерными мосластыми конечностями смотрелась клоном Умы Турман. Поэтому рабочее поле отец и дочь поделили по восточной границе Евросоюза.

В этот день Лизонька прилетела в Вену бюджетным рейсом из Стамбула и должна была продолжить путь в Париж. Папенька, бедный, совершил долгий перелет из Гуаньчжоу и далее следовал «до дому» в Зальцбург – кататься на лыжах, пить глювайн и греться у камина с чувством честно исполненного долга.

Лизоньке же еще предстояло сдать товар в «настоящий парижский бутик на Монмартре», принадлежащий арабскому семейству Яким Баба. Впрочем, продавщицами в лавке работали настоящие француженки, и выглядело заведение слишком прилично, чтобы жадные до настоящих парижских штучек провинциальные модницы сообразили, что им адски дорого впаривают китайский контрафакт.

Хотя надо признать, маркированные товарным знаком с двумя переплетенными кольцами украшения, приобретенные в злачных кварталах Гуаньчжоу, выглядели ничуть не хуже настоящих «Шанель» безупречного французского происхождения.

Автобусы с пассажирами из Гуаньчжоу и Стамбула подъехали к раздвижным стеклянным дверям аэровокзала с разницей в шесть минут. Папенька, прибывший первым, нарочно болтался в самом хвосте очереди на паспортный контроль, чтобы встретиться с дочкой.

Лизонька не в первый раз подивилась тому, как убедителен ее родитель в образе тихого китайского старичка с неприметной серой сумкой на колесиках.

Пресловутую сумку папуля приобрел все в том же Китае, строго следуя своему собственному правилу: не выпендриваться. Ручная кладь не привлекала внимания, не выглядела ни шикарной, ни бедной и в равной степени подходила как немолодому китайцу без претензий, так и заурядной немецкой барышне.

«Совершенно случайно» в очереди на контроль Лиза и папа оказались рядом. Ключевого момента перехода ручной клади из рук в руки никто не заметил.

Контрольный пункт и дочь, и отец миновали без проблем, и вскоре Лизонька уже катила мягко тарахтящую колесиками сумку по мраморному полу транзитной зоны.

До вылета в Париж оставалось больше часа. Времени с избытком хватило на то, чтобы обмотать сумку предусмотрительно взятой с собой прозрачной пищевой пленкой.

Лизонька прекрасно знала, что венский аэропорт Швехад печально знаменит кражами личных вещей и ручной клади, и приняла простые, но действенные меры для защиты содержимого своей сумки: укутала ее пленкой и закрыла на два маленьких замочка – не кодовых, а с крошечными ключиками.

– Кодовый замок может вскрыться от резкого удара, а амбарный, даже маленький, невозможно открыть без ключа, – поучал когда-то Лизоньку опытный папа. – Чтобы избежать кражи вещей из багажа, всегда делай его «неудобным» для воров!

Папиным советам Лизонька следовала неукоснительно и беспрекословно.

24 января, 08.45

Четырнадцать дел комиссия рассмотрела в бодром темпе за тридцать минут, а на пятнадцатом забуксовала. Якоб Шперлинг, дежурство которого закончилось, специально задержался с уходом.

– А теперь поговорим о шиле в заднице, – сказал председатель комиссии – инспектор группы Мюних, и все почему-то посмотрели на Шперлинга.

Якоб предпочел думать, что речь идет о задержанной гиперактивной русской.

Кто же знал, что она сумеет развить такую бурную деятельность! И не из хорошо оборудованного офиса, а из транзитной зоны аэропорта, да еще в ночь на субботу!

Якобу было совершенно ясно, что на такое способна только опытная шпионка.

К сожалению, его недальновидные коллеги это разумное мнение не разделяли.

– Благодаря безудержной бдительности стажера Шперлинга мы имеем то, что имеем, – желчно продолжил группенинспектор. – Получено ходатайство от посольства России в Вене, поступили звонки от австрийских и чешских средств массовой информации. Не позволяя русской писательнице и журналистке лететь дальше в Прагу, мы, видите ли, срываем культурную акцию международного значения!

– Да журналисты – это те же самые шпионы! – не удержался от реплики Якоб.