Росские зори - Михаил Павлович Маношкин

Он напоил коней, напился сам, потом отыскал укромное место, завел туда лошадей, привязал. После этого он срубил несколько березок и воткнул в землю так, что они надежно скрыли лошадей от посторонних взглядов. Потом он дал лошадям овса и оставил их здесь — пусть отдыхают, вскоре им предстоит нелегкий труд.

Через Вежинку он перебрался по ветле, низко склонившейся над водой; укрывшись в кустах, он осторожно выглянул в поле. Людей Бронислава не было видно. Как он предполагал, они подстерегали его за Загорьем, а здесь, из-за Вежинки, где не было ни дорог, ни тропинок, его не ждали. На Красной горке темнело изваяние Лады — она стояла здесь, когда Остани еще и на свете не было. Вскоре к ней начнут сходиться жители окрестных селений. Девушки будут в сапожках, в ярко расшитых кофтах и сарафанах, с украшениями, парни — в вышитых подпоясанных рубахах и штанах, заправленных в легкие сапоги, женщины и мужчины тоже во всем праздничном; день Лады — торжество жизни, любви и веселья. Сначала все образуют три кольца вокруг Лады: внутреннее — девичье, среднее — из парней, внешнее — из замужних женщин и женатых мужчин, — и закружатся, каждое в свою сторону.

Ой, диди-Ладо,

Ой, мамо-Ладо,

Все, что на свете,

От тебя, Ладо!

От тебя дождик,

От тебя травы,

От тебя мы,

Ой, диди-Ладо!

Ты всех сильнее,

Семена твои всхожи!

Приди, диди-Ладо,

Соедини нас…

Потом кольца рассыплются, и зашумит, засмеется, заговорит поле — вот начнется кутерьма вокруг Лады! Вспыхнут румянцем девичьи лица от соленых мужских шуток, засмеются женщины от ядреных словечек и всем понятных намеков, а потом девчата с веселым смехом убегут от парней, разбредутся по цветущему лугу и назад вернутся уже с венками вокруг светло-льняных волос. После этого они опять возьмутся за руки и поплывут мимо Лады, будто один большой яркий венок.

Ой, диди-Ладо,

Приди к нам, Ладо,

Мы твои поля,

Осемени нас, Ладо…

А потом Красная горка станет местом завершающей свадебной игры. Выстроятся две шеренги — парней и девчат — и попеременно пойдут навстречу друг другу.

А мы просо сеяли, сеяли!

Ой, диди-Ладо, сеяли, сеяли! —

двинется вперед одна, а другая соответственно отступит, чтобы тут же, в свою очередь, пойти вперед.

А мы просо вытопчем, вытопчем.

Ой, диди-Ладо, вытопчем, вытопчем!

Первая перестанет отступать и снова двинется вперед:

Да чем же вам вытоптать, вытоптать?

Ой, диди-Ладо, вытоптать, вытоптать?

Другая ответит:

А мы коней выпустим, выпустим!

Ой, диди-Ладо, выпустим, выпустим!

Первая дружно возразит:

А мы коней переймем, переймем!

Ой, диди-Ладо, переймем, переймем!

Вторая еще дружнее ответит ей:

А мы коней выкупим, выкупим!

Ой, диди-Ладо, выкупим!..

Но если игрище дойдет до этого момента, Остане уже не на что будет рассчитывать: коней выкупят девушками-невестами, и когда одна сторона споет: «А в нашем полку прибыло, прибыло!» — все будет кончено. Девушки, предназначенные к выкупу, выйдут из общей шеренги, выйдут и кони-женихи. Женихи должны будут снять со своих избранниц венки и сложить к подножию Лады. Если девушка отдаст венок, она тем самым согласится стать женой парня, принявшего у нее венок. Если не отдаст, брак не состоится, и отвергнутый ею парень уйдет ни с чем. Но Даринка не ослушается отца, не отвергнет Акилу, хотя тот ей не мил. Редкая славянка поступит наперекор родителям, когда между ними сговор. Нет, Остане нельзя было во всем полагаться на Даринку, он должен действовать сам, а с ним ей бояться нечего, он оградит ее от всех бед и зол! Он должен перехватить ее у Вежинки, на лугу, когда девчата будут плести венки. Но подойдет ли она к реке? Догадается ли спуститься к месту, где они не раз бывали вдвоем, — к дереву, низко склонившемуся над водой?

Расставшись с Останей, Фалей не торопясь въехал в село и направился к дому Бронислава. Здесь он придержал коня, глядя на приготовления к свадебному пиру. Его, конечно, сразу заметили, но он не обращал внимания на любопытные взгляды. Быстроглазая Боянка тоже была здесь — на девчат, особенно таких маленьких, как Боянка, сельские конфликты не распространялись: стайки девочек беспрепятственно бегали по селу.

Боянка торопливо сообщила Фалею о том, что здесь недавно произошло. Узнав подробности, довольный, он поднял голову и столкнулся взглядом с Вивеей. На бледном лице у Вивеи горели темные глаза — казалось, они вот-вот испепелят эллина. Но он только улыбнулся и отвесил Вивее элегантный поклон. Так мог поступить лишь эллин или ромей: вежливо улыбнуться и ответить невозмутимой насмешливостью на яростный взгляд. Вивея прикусила тонкие губы, резко повернулась и скрылась в доме. Вскоре от двора Бронислава отъехали десятка два вооруженных всадников. Они к повернули к Загорью, а Фалей направился на другой край села.

У дома Добромила он спешился, пустил коня. На том краю села царило оживление, а этот затаился, и в его тишине эллин ощутил знакомое ему напряжение — так тянутся минуты ожидания перед битвой. И здесь, среди лесов и полей, таких тихих и мирных, бурлили и искали себе выход людские страсти. Человеческая жизнь всюду такова…

Фалей взглянул на Вежу: возвращались рыбаки.

Челн воеводы ткнулся носом в берег, воевода ступил на землю, пошел, не оглядываясь, вверх по тропе; его люди привязали челны, вынесли корзины с рыбой и двинулись следом. Апрелька выбежал к отцу, сообщая ему сельские новости. Воевода слушал нахмурясь: вести малоприятные.

— Что будем делать, воевода? — спросил Фалей.

— Обедать.

Из кустов Останя следил за празднеством. Общий хоровод распался, девушки группами разбежались по лугу. Останя смотрел только на Даринку. Он всегда узнавал ее среди множества девчат — по голосу, смеху, плавной походке, длинной льняной косе, изящным линиям шеи, груди, тела и рук. Но теперь узнать ее было нелегко: вся она сникла, будто и не она это была, а другая, незнакомая ему. У него тревожно забилось сердце: неужели забыла о нем, смирилась со своей судьбой? Неужели готова отдать себя в руки Акилы? От волнения