Тайна горы Сугомак - Юрий Гребеньков

Еще богаче зажил Бутыльчик. Только радости нету. Начали торговану по ночам покойники сниться. Им же убитые. Являются в горницу и душат во сне. Бутыльчик свечи ставил. Молитвы творил. Не помогает. Решился попу открыться. Поп и посоветовал:

— Прикажи крепостному мастеру Егору на могилы убитых мраморные доски вытесать. Мрамор от нечистой силы охраняет. Покойникам по ночам вставать не дает.

Едва Бутыльчик отпущение грехов получил, как сразу из церкви в мастерскую чуть не бегом припустил. Новый заказ камнерезу дал. Даже плату посулил. Без чертежа, мол, велю тебе вытесать две мраморные доски. И надписи на них произвести. На одной выбьешь: «Здесь покоится новопреставленный раб божий». А на другой доске: «Здесь покоится новопреставленная раба божия».

Сделал Егорша мраморные доски. Остался самый пустяк — надписи выбить. Вот и первые слова мастер на мраморе вывел. А дальше запнулся. В сомнение парня бросило. Показалось Егору, что за спиной кто-то отчетливо произнес. Пиши: убиенные!

Камнерез даже вздрогнул от неожиданности. Вокруг себя осмотрелся. Нет никого. Но, как ни крестился, как ни крутился, а на мраморных досках вышло: убиенная и убиенный.

Пригорюнился Егорша. Как же хозяину эти доски показывать. И снова тот же голос произнес:

— Не заячьей же ты породы? Смело кажи!

Едва солнце в сарай, где мастерская, пробрызнуло, к Егорше Бутыльчик заявился. Языком заработал. Поговорки рассыпал:

— Насмелился забежать разик, чтобы взглянуть на заказик. Коль работа хороша, будет с водкою душа. Бутыльчиком горло промочишь — соловьем пропеть захочешь.

Тут как с крутого берега да в омут головой Егор бросился:

— Что ж, смотри, хозяин.

Глянул Бутыльчик на мрамор и побелел. Мурашки по спине побежали. Потом подпрыгнул и хрясть с размаху кулаком мастеру по зубам. У Егорши двух зубов как не бывало.

— Цена за работу сносная, — сплюнув кровь, проговорил камнерез. — Всего два зуба.

А по приказу Бутыльчика уже дворники прибежали. На Егоршу кинулись. Как парень ни отбивался, скрутили и в каменный подвал бросили. Без еды и питья оставили. Но чтобы Егор и в подвале делом занимался, велел Бутыльчик туда рабочий инструмент принести. А также и камня доставлять, сколько мастеровой запросит. Для освещения коптилку зажгли. На верстак прикрепили. Даже станок для каменной обработки поставили. А возле дверей, не доверяя запорам, Бутыльчик сторожа посадил.

Томится Егор в подвале. Хоть холодно да сыро, зато от коптилки светло. А инструмент под руками. Стал парень работать потихонечку. По камню молотком постучит. К свету коптилки поднесет. Посмотрит, где поудобнее скол наметить. Только не тешутся мраморные доски. Да и на еду здорово потянуло. Не выдержал Егорша, коптилку в руки взял и начал подвал оглядывать. В самом дальнем углу наткнулся на стоведерную бочку, полную соленых груздей. Запасся Бутыльчик любимой закуской.

Сел Егорша на мраморный камень. Думает, что же дальше делать. И решился. К кадке подошел. И все грузди на земляной пол вывалил. С подвальной грязью их перемешал.

Потом Егор из мрамора заготовок наколол. Ногу на дощечку станка опустил. Приводом заработал. И давай белые сколки в станок вставлять да мраморные грузди точить. И получаются грузди, как настоящие: где узор камень выдаст желтинкой листа опавшего, а где муравьишкой на белом мраморе черная земляная точка останется. Встречается и червоточинка. Словно червячок в этом месте груздь проел. Иногда хвойной веточкой узор поворачивается. Мастерство да и только. Трудится в подвале Егорша. Времени не замечает. И мраморными груздями наполняет бочку. Коптилка и та чадить перестала. Светит сильнее и вроде бы греет даже. Если начинает мрамор убывать, то Егорша в дверь подвала стучит. Бутыльчиковы слуги снова добавляют. Пыли каменной, конечно, порядочно. Но Егорша не останавливается. Станок свесела крутит. Прочихается от мраморных порошинок и дело продолжает. Лишь тогда остановился, когда всю бочку мраморными груздями набил. С лица пот рукавом смахнул. На отдых пристроился.

А в доме у торгована очередная пьянка да гулянка наметилась. Пока Егорша Огнев в подвале сидел, Бутыльчик невесту привез. Девушка из себя ладная, высокая. Бутыльчик-то ниже девичьих плеч на целых два вершка. Где такую красавицу присмотрел, никто не знает. По словам самой девки, вроде бы из кержацкого скита она в мир сбежала. Голос у девки властный. Глаза темные да глубокие, как два речных бездонных омута. Утонуть недолго. Бутыльчик около той девки увивается. А невеста на жениха и не взглянет. Лицо у ней, как из мрамора точенное. Даже крохотной морщинкой не тронуто. Красоты, прямо скажем, редкостной. Только красота-то вроде каменной. Надменная такая. И все молчит девка. Слова не вымолвит.

Вечером начали к Бутыльчикову дому гости съезжаться. Компания та же. Но в горницу зашли да на невесту глянули, у всех как будто зубная боль прорезалась. За стол сели и молчат. Лишь на девку зыркают. Бутыльчику и это лестно. Доволен, что его разлюбезные дружки, завидев такую красоту, языки пооткусывали.

Обильная выпивка, как смолье, брошенное в костер, огня в веселье добавила. Осиновым гнездом загудели Бутыльчиковы хоромы. А у торгована в традицию вошло: любимую закуску — грузди — в разгар гулянки выносить.

Когда все изрядно подвыпили, хозяин насчет груздей скомандовал. Слуги в подвал полетели. На Егоршу внимания не обращают. Торопятся приказ выполнить. Мраморных груздей в чаши набрали и торжественно на столы поставили. Гости, зная необыкновенный вкус Бутыльчиковой закуски, с пьяных глаз камня не заметили. И давай мрамор жевать. Сразу же столпотворение началось. Стоны. Крики. Кто зуб сломал, а кто и два. Бутыльчик зараз четыре зуба выплюнул. Лишь Бутыльчикова невеста к груздям не притронулась. Хохотом залилась. В ладоши хлопает. Громче всех кричит:

— Вот уморил, женишок! Вот уморил!

Бутыльчику с дружками не до смеха. От зубной боли отошли, в подвал бросились. Егоршу Огнева бить. Догадались, что камнерез такую шутку сработал. Невеста торгована впереди бежит. Да еще пьяные головы подзадоривает. С такими, дескать, кулаками быков валить. Под сдых бейте! Чтоб ужом закрутился!

Выпивохи в подвал смело сунулись. А девка за их спины спряталась. Бутыльчик с подсвечником первый. Егорша-то их уже ждал. К отпору приготовился. Парень к тем порам в ладного мужика выметнулся. Мальчишечьи плечи силой налились. И давай Егорша мраморными груздями гостей потчевать. А мрамор-то — камень веский. В которого попадет, тот белого свету не взвидит. Выпивохи-то из подвала на четвереньках выползли, чтобы неделю целую синяки да шишки считать. У Бутыльчика вовсе оба глаза заплыли. Только крохотные щелки остались. А девка-то, Бутыльчикова невеста, еще пуще смеется и кричит:

— Вот так угостились! Вот угостились-то!

Гулянка расстроилась. Гости обиженными по домам тронулись. Невеста в девичьей горнице закрылась. Попробовал Бутыльчик к ней сунуться, да по щекам заработал. Пришлось снова одному в спальне ночь коротать. То ли Бутыльчика хмельники давили, или какая другая напасть, но всю ночь бессонницей промаялся. Только начнет засыпать, как в пустой горнице крик раздастся:

— На мраморной жиле споткнешься!!!

Вздрогнет убийца, взглянет в сторону крика, а на него окровавленный варнак из дверей с ножом лезет. Крест Бутыльчик сотворит. Сквозь щелочки заплывших глаз приглядится. Нет никого. С постели поднимется. Запоры проверит. Пустые стены руками ощупает. Но только приляжет, как прямо из-под кровати конюх Еремей ручищи протягивает, каторжными цепями скованные. И норовит ими по голове ударить.

Летом-то рано светает. Но едва дождался Бутыльчик зоревого разлива. С постели поднялся оплывший, в крупном лошадином поту. Чуть с ума не сошел за ночь-то. Холодной водой облился и крикнул, чтоб грибного рассолу несли. Забыл про Егоршу-то. А слуги приказ исполнять не торопятся. Разжигают Бутыльчикову злобу. Потом растолковали ему, почему рассолу-го принести не могут. Окончательно рассвирепел Бутыльчик. Да делать нечего. Принялся на синяки да шишки примочки накладывать. А к Егорше спускаться напрочь запретил. Пускай, дескать, голодной смертью подыхает в подвале, строптивец. Сам же после кошмарной ночи твердо жениться решил. Если будет жена под боком, то и нечистая сила к двоим вряд ли сунется. К невесте сам не пошел. Не захотел обезображенный лик девке показывать. Но слуг послал, чтоб невесту к свадьбе готовили. Сроку для подготовки дал семь дней. И все эти ночи спал, как убитый.

Правда, перед свадьбой-то небольшая заминка наметилась. Девка зауросила. Свое желание объявила. Хочу, мол, на свадьбе от жениха подарок получить. Пускай крепостной мастер Егор Огнев из мраморного камня скульптуру Спиридона Игнатьича сготовит. И чтобы та скульптура подлинное лицо жениха отображала. Иначе о свадьбе речи быть не может.