Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В октябре Бёрджесс начал третий учебный год в Кембридже. Теперь он жил в М2 – больших комнатах на Грейт-Корт. Теперь он был обладателем награды колледжа за успехи в истории и стипендии графа Дерби, присуждаемой студенту колледжа, наиболее отличившемуся в экзаменах по истории.
Месяцем позже Бёрджесс стал членом общества апостолов, спонсируемого Энтони Блантом[104]. Это общество – одно из самых известных тайных обществ в мире – было основано в 1820 году, как своего рода дискуссионный клуб, который привлекал самые яркие умы Кембриджа. Правда, большинство его членов учились только в двух колледжах – Королевском и Тринити. Высшая точка развития общества пришлась на начало XII столетия, когда среди его членов были философы Джордж Эдвард Мур и Бертран Рассел и математик Годври Харолд Харди, но впоследствии оно тоже считалось клубом суперинтеллектуалов, допускавшим в свои ряды только несколько членов в год.
Апостолы, как и многие подобные общества, имели свои ритуалы и собственный язык, что помогало им сохранить чувство исключительности. Потенциальные члены – их называли «эмбрионами» (зародышами) – сначала отбирались апостолом, а потом, если кандидатура получала одобрение, за нее поручался член общества – «отец». Первое собрание для нового члена было его «рождением». Он должен был дать клятву и после принятия в члены общества обращаться к другим апостолам – «брат».
Общество собиралась по субботам или в Тринити, или в Королевском колледже. Члены общества по очереди читали очерк по какому-либо философскому вопросу, утвержденному неделей раньше. После того как оратор заканчивал чтение, начиналась дискуссия. По завершении интеллектуальной прелюдии подавались сардины на тостах – известные как «киты». Общество также устраивали ежегодные обеды в Лондоне, на которые собирались апостолы и ангелы – члены общества, получившие крылья и покинувшие Кембридж.
В тот период, когда в Кембридже учился Бёрджесс, среди апостолов, многие из которых были гомосексуалистами, находились королевский профессор истории Д.М. Тревельян, писатель Э.М. Форстер, литературный критик Десмонд Маккарти, личный секретарь Черчилля и близкий друг Руперта Брука Эдвард Марш, экономист Джон Мейнард Кейнс, философ Людвиг Витгенштайн.
Неудивительно, что Бёрджесс стал одним из них. Многие его друзья, такие как Джулиан Белл, любовник Энтони Бланта, и Дэди Райлендс из Королевского колледжа, уже были членами общества. Тем не менее прием был очевидным признанием его высоких интеллектуальных достижений. Бёрджесс стал активным членом общества, посещал практически все собрания, иногда принимал их у себя и в конце концов, в июне 1933 года, стал секретарем общества.
Апостолы привлекали его своей любовью к новым идеям и интересной беседе и давали ему возможность устанавливать связи – этим ресурсом он пользовался до конца жизни. Многие авторы полагали, что именно апостолы политизировали Бёрджесса и Бланта, но изучение их протоколов показало, что в начале 1930-х годов они были просто обществом, исследующим абстрактные идеи. Правда и то, что из тридцати одного апостола, избранного между 1927 и 1939 годами, пятнадцать были коммунистами или марксистами, но большинство из них были членами общества в более позднее время, после Бёрджесса. Скорее не апостолы политизировали Бёрджесса, а наоборот. Он и Блант помогли коммунистам проникнуть в важное университетское общество. Виктор Ротшильд писал Кейнсу: «Мы без конца на собраниях говорим о коммунизме, а это очень скучно»[105].
Ротшильд был принят в общество в то же время, что и Бёрджесс, и тоже при поддержке Энтони Бланта. Он приехал в Тринити из Хэрроу в 1929 году для изучения естественных наук, но переключился на степень без отличия в английском и французском языках и биологии, по которым получил высшие баллы. Красивый интеллигентный человек, талантливый спортсмен – он играл в крикет за Нортгемптоншир и Кембридж, великолепный джазовый пианист и наследник банковской империи Ротшильдов, Виктор был очень богат.
Он был яркой фигурой – водил «бугатти», собирал картины, английское серебро и редкие книги – и щедрым другом. В 1933 году он «ссудил» Бланту 100 фунтов на покупку картины «Элеазар» и «Ревекка у колодца» Никола Пуссена на Джермин-стрит. Но и у него были свои скелеты в шкафу[106]. Осенью 1931 года он, направляясь из Кембриджа в Лондон, сбил велосипедиста и попал под суд за убийство. Его защищал Сент-Джон Хатчинсон, на дочери которого он потом женился[107].
Апостолы считали себя особенными и держались обособленно. Среди добродетелей апостолов были следующие: сексуальная и эмоциональная честность, правдивость, красота и дружба, и они считались выше традиционной сексуальной морали и ортодоксии. Многие апостолы также входили в группу Блумсбери – собрание писателей, философов, экономистов и художников, как правило левых, пацифистов, любителей искусства и друг друга. Группа находилась под влиянием философа и апостола Джорджа Эдварда Мура, который верил, что «приязненные личные отношения и размышления о красоте – самый хороший психологический настрой». Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что апостолы оказались открытыми коммунистическому влиянию.
Судя по темам, которые Бёрджесс выбирал для своих выступлений, к весне 1933 года он вплотную заинтересовался марксизмом. Его темы в течение семестра включали: «Мне или нам?», «Является искусство чем-то большим, чем просто ремесло?» и «Абсолютна ли реальность?». А 28 января он дал глубокий марксистский анализ темы «Является ли прошлое указателем?». Ясно, что марксизм медленно, но верно укоренялся в университете.
3 марта в «Письме из Кембриджа», опубликованном в журнале «Спектейтор», отмечено, что «политика и религия, недавно обычные статисты в драме дебатов, неожиданно снова вошли в моду; доктор Бухман и Карл Маркс греются в теплом свете прожекторов интереса, от которых они так решительно оттолкнули Пруста и Пикассо… большая часть пустой болтовни исчезла…»[108] Двумя месяцами позже тот же корреспондент отметил, что социалистическое общество движется влево и коммунистическое мировоззрение стало составной частью студенческого мнения[109].
В ходе 1932 года социалистическое общество Кембриджского университета (CUSS) существенно выросло и присоединилось к Коммунистической партии Великобритании (CPGB). В нем было только двадцать пять членов, и оно имело самые сильные позиции в Тринити-колледже. Среди его членов был Ким Филби, выполнявший функции казначея, философ Морис Корнфорт, работавший секретарем городского отделения коммунистической партии, и Гест – секретарь университета.
Другой организацией, в которую проникли коммунисты, было историческое общество Тринити, где 8 мая Филби (но не Бёрджесс) услышал речь Джона Стрэчи «Коммунизм и фашизм: историческая альтернатива», впоследствии вошедшую в его книгу «Угроза фашизма». Виктор Кирнан, учившийся на курс позже Бёрджесса, был настроен «сделать общество марксистской дискуссионной площадкой с акцентом на экономическую трактовку истории». В итоге оно стало такой же плодородной почвой для коммунистических идей, как общество апостолов[110].
На третьем курсе Бёрджесс продолжал упорно учиться, но уже появились признаки того, что его политическая деятельность мешает академической успеваемости. Том Дриберг в авторизованной биографии Бёрджесса впоследствии написал, что Гай снова получил высшие баллы в части II экзамена Tripos, хотя болезнь помешала ему завершить работы. Болезнь была все та же, мучившая его с шестнадцатилетнего возраста, – бессонница, нередко усугублявшаяся сильнейшими головными болями[111].
Строго говоря, Бёрджесс получил не высшие баллы, а aegrotat – диплом, выдаваемый студентам, не сдавшим выпускные экзамены по болезни. Неясно, была ли эта болезнь настоящим нервным срывом. К примеру, его друг Горонви Рис позже утверждал, что все это было притворство, поскольку Бёрджесс попросту ничего не делал. Майкл Грант, тоже студент Тринити-колледжа, писал: «Гай считал, что ничего не должен делать, кроме как трудиться по четырнадцать часов в сутки непосредственно перед экзаменами и пить много крепкого кофе. На этом он и сломался»[112]. Другой студент Тринити, лорд Терлоу, заявил, что Бёрджесс перед экзаменом принял амфетамины и в самый разгар работы ему стало плохо. Еще один студент писал, что это был бензедрин, но его незаконченные работы все равно были первоклассными[113].
Вскоре после окончания экзаменов на вечеринке, устроенной Эриком Дунканноном (позже граф Бессборо), Бёрджесс заметил симпатичного молодого человека с эмблемой Бруклендса на булавке для галстука. Микки Берн писал книгу о гоночном треке, и эти двое сразу ощутили тягу друг к другу. Их роднила любовь к машинам и восхищение А.Э. Хаусманом. В ту же ночь они стали любовниками. Берн был на полтора года моложе Бёрджесса. Он после года обучения бросил Оксфорд. Он вспоминал, что «Бёрджесс не делал тайны из того, что является гомосексуалистом и марксистом… У него были голубые глаза и густые волнистые волосы. Он отлично плавал и выглядел угрожающе здоровым. Его наружность иногда называли «мальчишеской». В нем действительно была некая задиристость и притворная невинность, как будто он только что позвонил в дверь какой-то важной персоне и сбежал. …Он был влюблен в марксизм, точнее, в марксистскую трактовку истории. …«История» заняла место Бога (а Бертран Рассел надеялся, что это сделает математика)»[114].
