Неделя в декабре - Себастьян Фолкс

Осмотрев дом, она вышла из ворот обнесенного крепкой оградой поселка, в котором тот стоял, и, миновав какие-то развалины, направилась к самому краю настырных, но все еще великолепно девственных джунглей.

А сделав несколько шагов вдоль опушки, повстречала мужчину, одетого в свободные, доходившие до колен шорты с множеством карманов. Обнаженный торс его был обильно украшен пирсингом, и кожу с легким загаром почти всю покрывала татуировка; в левой руке он держал кредитную карточку «Ураниум» (самую престижную), в правой — автомат.

Дженни вздохнула. Он не был тем, кто мог бы стать ее избранником, однако она уже знала по опыту, что это стандартное для мужчин «Параллакса» обличье. В большинстве своем макеты выглядели устрашающе, и ей приходилось напоминать себе, что в реальном мире они могут быть детьми или женщинами — полагаться на внешность здесь было никак нельзя, оставалось лишь не доверять своим глазам.

Она поняла, что мужчина заметил ее, поскольку получила от него сообщение.

— Как вас зовут?

— Миранда Стар.

Над головой мужчины тут же появилась надпись (посылать анонимные сообщения правилами не дозволялось): «Джейсон Пёсс. 35 лет. Знак зодиака: Рыбы. Авантюрист/Изыскатель».

— Чем занимаетесь?

— Любуюсь моим новым домом.

— О, так это ваш? Выходит, мы соседи.

По-английски он писал без ошибок. Большинство игроков были американцами.

— Прекрасно, — ответила она, ощущая прилив легкого возбуждения.

— Могу я прийти к вам в гости?

— Нт пка я не узнаю вас лчш.

— Тогда давайте потусуемся звтр. Я знаю тут хорошее место.

— Там дорого? У меня осталось только 15 вахо, — отстучала Дженни.

— Если не пить, — не дорого. Вы давно в «Параллаксе»?

— Два года.

— Вы клевая.

— Зчм вам автомат?

— Расскажу, когда мы узнаем дргдрга получше. Так звтр тусуемся?

— Может быть. Мне пора выходить. Устала, — набрала Дженни. — В ПЖ вы живете в Англии?

— Да. Лондоне. Кгд вы обычно входите?

— Звтр я работаю допоздна. Может, во вторник вечером?

— Ладно, увидимся.

Мысль о том, что кто-то хочет потусоваться с Мирандой, взволновала Дженни. Завтра придется разжиться новой одеждой — хотя бы новым платьем, — интересно, чем торгуют магазины Каракаса? Ладно, время у нее пока есть — там, что игроки называли «ПЖ», или «Подлинная Жизнь», она работала завтра во вторую смену.

В этот самый миг жена Джона Вилса, Ванесса, наливала себе большую порцию джина с лаймовым соком. Ванесса страшилась возвращения мужа, поскольку он собирался повести ее в ресторан обедать. Наполовину американка, она питала чисто английскую почтительность к официантам и ресторанам с надменными манерами первых и полуфранцузскими меню вторых. Она всегда вежливо просила подать блюдо, значившееся в меню, а услышав, что его больше нет, сразу же соглашалась с непомерностью своих претензий.

Джон и его коллеги, с которыми ей время от времени приходилось обедать, в меню вообще не заглядывали. Они призывали к себе официанта и втолковывали ему, что им требуется.

— Так, для начала поставьте в середине стола блюдо грудинки. Дальше, я хочу получить бараний карпаччо с жидким горчичным соусом. Что? Нет, это мне ни к чему. Мне нужен очень жидкий, с дижонской горчицей и несколькими зелеными листочками, ну, скажем, ночной фиалки. А потом жареная курица. Нет, не coq au vin.[11] Обычная жареная курица с хорошо просоленной кожицей, а к ней жареные картофелины — да не маленькие, нормального размера — и цветная капуста под сырным соусом. Вот так. Договорились? Да, и подливу не забудьте. Нет, не jus,[12] мать его. Подливу. Вот, а мой друг хочет чизбургер.

— Сэр. У нас нет…

— У вас есть. Бифштекс из вырезки у вас имеется? Ну так пропустите его через мясорубку. Возьмите булочку. Сырную тарелку вы подаете. Вот, смотрите. Тут же сказано, пять фунтов за каждый сорт сыра. Ну так и нарежьте его ломтиками. Справитесь. Вы это умеете.

Еще хуже бывало, когда Джон обедал с главами американских банков. Даже если одного из них все же уговаривали попробовать что-то, названное в меню, он, получив это блюдо, передумывал и отправлял его назад на кухню.

— Принесите мне просто моллюсков каких-нибудь. Клемов.

— Простите, сэр, у нас…

— Вот вам пятьдесят фунтов. Сходите и купите.

Отпуска Джон Вилс ненавидел, но однажды, в очень жаркое лето 2003-го, Ванесса заявила, что если он не проведет с ней две недели на итальянской вилле, она от него уйдет. Это было огромное палаццо, последнее из сохранивших в накрытой волной горячего воздуха Европе прохладу зданий: мозаичный плавательный бассейн, небольшая оливковая роща, восемь спален, беззвучные, источавшие ледяной воздух кондиционеры, супружеская чета живших при вилле слуг и вид на поросшие тополями холмы, от которого и самого Джорджоне продрали бы судороги восторга. Вилс уехал на три дня раньше — на совещание в Нью-Йорке, пропустить которое он не мог, — и, едва поселившись в любимом манхэттенском отеле, обнаружил, что Ванесса уже купила эту самую виллу за 2,5 миллиона фунтов.

— Как тебе это удалось? — спросил он по телефону из своего номера.

— Я позвонила агенту, агент связал меня с владельцем виллы. И я спросила, сколько он за нее хочет.

— Что ты сделала?

— Ты же разрешил мне пользоваться бермудскими счетами. Помнишь, в прошлом году, когда…

— Да-да, я не об этом. Говоришь, спросила, сколько он хочет?

— Ну да, сколько он хотел бы…

— Так не торгуются, мать твою.

— Ты считаешь, что я переплатила, Джон?

— Понятия не имею. Я говорю о принципе. Спросила, сколько он хочет! Господи Иисусе, Ванесса!

Когда часы показали шесть, Джон Вилс подошел к книжному шкафу, стоявшему в углу его кабинета, вытащил несколько томов и отпер скрывавшийся за ними маленький сейф. Извлек из сейфа бурый конверт, в котором лежали три ксерокопированных листка формата А4, сел в кресло, откинулся на спинку, положил ноги на стол и приступил к изучению этих листков. Перечитывал он их далеко не в первый раз.

Вот уже больше двух лет Вилс приглядывался к Ассоциированному королевскому банку. Учреждение это было замечательным во многих отношениях. Корни его уходили в Империю, а ветви протянулись на главные деловые улицы Лондона. АКБ ведал большим, нежели любой другой банк, количеством пенсий, люди говорили, улыбаясь, что от него зависит счастье каждого третьего британца старше шестидесяти пяти. Ходила и такая шутка: эмблема банка, бегун о четырех ногах, задуманный консультантом по менеджменту как символ «разносторонней синергии», сильно напоминает рамку ходунка. В общественном сознании банк этот связывался с традиционными методами ведения дел, не сопряженными с высоким риском; собственно, первый свой банковский счет, на который восемнадцатилетний Джон Вилс положил заработанные в букмекерской конторе дяди 25 фунтов, он открыл в эджверском отделении именно этого банка. И с тех пор сохранял с ним отношения самого разного рода, да и «Высокий уровень» использовал филиал банка в Виктории для некоторых своих повседневных нужд.

Однако самому Ассоциированному королевскому роль старого личного друга, вязаного кардигана банковского мира, привлекательной давно уже не казалась. И потому он создал агрессивный инвестиционный отдел, который последние два с лишним десятилетия приносил банку большую часть прибыли. Именно благодаря сделкам с деривативами (и в особенности товарными, которыми банк самым натуральным образом торговал во времена империи) правлению банка и удавалось обеспечивать своим акционерам двадцать процентов годовых.

И однако же, наблюдая за тем, как меняется день ото дня биржевой курс банковских акций, Вилс чувствовал, что у Ассоциированного королевского все идет не так гладко, как кажется. Он заметил, что, когда акционерный капитал у банков идет на спад, у Ассоциированного королевского этот спад оказывается чуть более сильным, чем у его конкурентов; когда же другие банки возвращаются на прежние позиции, Ассоциированному королевскому не удается вновь заграбастать все то, что он потерял. Речь, разумеется, шла лишь о малых долях процента, различить которые мог только очень пристальный взгляд. А тут еще ежедневные обзвоны отделов, управлявших торговыми операциями больших инвестиционных банков, говорили Вилсу, что, приобретая защиту кредита в АКБ, приходится платить немного больше, чем запрашивали его крупные британские конкуренты. Страховые полисы — защита на тот случай, если банк не сможет выполнить свои долговые обязательства, — всегда стоили недорого, поскольку шансы дефолта были до крайности малы, однако страховка от неспособности Ассоциированного королевского расплатиться по долгам в течение стандартного пятилетнего срока страхования или от возможности «обмена проблемными кредитами» была все же чуть дороже, чем у любого сравнимого с ним банка. И это заинтересовало Вилса. А затем вышел в свет балансовый отчет АКБ, ясно показывавший, какие большие деньги он собрал на оптовых рынках (иными словами, назанимал у других банков) — слишком большие, на взгляд Вилса.