Следы на воде - Сергей Ефанов

Экскурсия завершилась на обзорной площадке на самом последнем этаже. С этого места можно было увидеть всю Москву и даже разглядеть Царьградский Силовой Купол на юго-западе.

Москва была красива. Из зелёного моря парков и скверов, как скалы возвышались домовые комплексы и районные административные центры, а исторический центр города смотрелся большим островом в этом море зелени плескавшемся до самого горизонта.

На уроках Москвоведения нам рассказывали, что до Катастрофы Москва была больше похожа на огромный муравейник, чем на город в котором приятно жить его жителям. Что в ней умещалось просто невероятное количество людей, до пятнадцати миллионов!

Сейчас же в городе живёт меньше пяти миллионов человек и ещё пара десятков тысяч приезжих. Большая часть старых домов была снесена, индустриальные предприятия вынесены за черту города, а на их месте разбиты парки и созданы лесопарковые зоны.

Жилые районы теперь имели радиальную структуру, с расположенными вокруг РАРКов пятью-шестью домовыми комплексами из трёх-пяти высотных домов с детским садом, школой и поликлиникой в центре комплекса.

Центральные административно-развлекательные комплексы были связаны друг с другом порталами метро[13] и время затрачиваемое для того чтобы добраться из одного конца города в другой исчисляется всего получасом. Что очень удобно для жителей.

Всё это всплыло в моей памяти, пока экскурсовод показывала нам где что расположено внизу.

Потом мы с Милой стояли у самого края смотровой площадки любуясь лентой Москва-реки сияющей в лучах послеполуденного солнца. Это зрелище так захватило нас, что как-то так само собой получилось, что я встал практически вплотную к Миле. Я почувствовал тепло её тела и мне даже захотелось её обнять, но я так и не решился.

Так мы простояли долгих несколько минут, пока нас не позвала экскурсовод. Как оказалось, экскурсия уже закончилась и мы остались на площадке одни.

Всю дорогу назад никто из нас не вспоминал об этом эпизоде, как будто его и не было. Мы делились впечатлениями, смеялись и наперебой рассказывали то, что запомнили.

На Новый Год Мила с родителями уехала кататься на горных лыжах в Швейцарское Княжество, и я затосковал. Сначала я даже и не понял, чего же мне не хватает, а потом меня осенило: Мне не хватало Её!

Может быть, это звучит глупо, но до этого момента я даже не догадывался, насколько к ней привязался. Ещё пару дней я ходил и размышлял, что же мне теперь делать. Потом взял свой ликом и позвонил ей. Сделал вид, что просто хочу её поздравить с Новым Годом и всё такое.

Мила приняла мой звонок с большим энтузиазмом. Я бы даже сказал, что она была мне рада намного больше, чем я ей. Это было ужасно приятно. Мы проговорили почти час, а потом пришла мама и сказала, что пора ложился спать, так что пришлось заканчивать.

Я лёг в кровать и уже стал засыпать, как мне пришел Зов. До этого мне приходил Зов только от Дениса, но этот Зов был незнакомым, каким-то мягким, трепещущим и неуверенным. Я отозвался. Оказалось, что это Мила, её Зов был неровным, мне даже показалось, что он сейчас прервётся. В этот момент я себя чуть не выдал, попытавшись перетащить связь на себя, но Мила ничего не заметила. Похоже, что для неё было внове пользоваться телепатией. Мы проговорили ещё часа три. В конце концов, Мила сказала, что совсем устала и очень хочет спать. Время было что-то около двух ночи по Москве.

С этого дня ни одной ночи не проходило, чтобы мы не общались с помощью телепатии. Милин Зов становился увереннее и увереннее с каждым разом, так что под конец её поездки мы проговорили почти пять часов подряд. В каком-то смысле это был рекорд.

Нам так понравилось разговаривать перед сном, что, даже когда Мила вернулась, мы не бросили этого занятия. Возможно, дело было в том, что во время Зова твой собеседник может слышать не только твои слова, но также ощущать и твои чувства. Это было самое лучшее время в наших отношениях. Ни она, ни я не признавались друг другу в любви, но всё же между нами что-то определённо было.

Я стал гораздо чаще бывать у Милы. До этого по большей части она приходила ко мне, а теперь мы стали сидеть у неё. У неё была своя комната в такой же как у нас четырёхкомнатной квартире, что не удивительно, ведь она фактически жила прямо надо мной. Вот только обставлена она была совершенно по другому. Ну конечно, не совсем уж иначе, тривизор висел у нас на одном и том же месте на стене напротив кровати, но если у меня кроме простой кровати, письменного стола и пары шкафов в комнате ничего не было, то у Милы практически всё пространство было заставлено какими-то пуфиками, мягкими игрушками и тому подобной ерундой. Розовые занавески с рюшами и обои в таких же розовых тонах дополняли общую картину девичей спальни.

Ещё в углу у окна наличествовал мольберт с какими-то набросками, а справа от двери стояло настоящее древнее пианино! Мила, как оказалось, очень неплохо на нём играла.

Её мама всегда была мне рада, а младший брат постоянно приставал с чем-нибудь. Единственное, чего я не мог понять, как ко мне относится её отец. Его звали Николай Павлович, и он практически всегда был занят. Я постоянно видел его сидящим у компьютера с надетым обручем псиинтерфейса[14]. Мила говорила, что он всё время что-то проектирует. Когда мы встречались, он здоровался со мной и шёл дальше. В его взгляде была какая-то холодность, и мне это было совершенно непонятно, ведь я был парнем, и мне казалось, что он должен был только радоваться тому, что я обратил внимание на его дочь. Тем более что никаких других подружек у меня не было. Мне даже пару раз ужасно хотелось покопаться у него в голове и выяснить, что же он всё-таки обо мне думает на самом деле, но каждый раз я себя останавливал. В конце концов, я на это дело плюнул. Не нравлюсь я Милиному отцу, ну и наплевать, главное, что я нравлюсь Миле, а с остальным мы как-нибудь разберёмся.

Но в начале февраля всё внезапно закончилось. Просто однажды Мила не послала мне Зов перед сном, я подумал, что, наверное, она устала, или ещё что-то подобное. Сам я, конечно, тоже мог с ней связаться, но это бы меня выдало. В общем, в эту ночь я проворочался в постели почти час, а потом всё-таки уснул. На следующий день Мила снова никак не дала о себе знать, и на душе у меня заскребли кошки.

Я позвонил ей через два дня. Она ответила, но сказала, что не может сейчас говорить, и положила трубку. С этого момента так стало постоянно. Я звонил, и каждый раз оказывалось, что ей то некогда, то она занята, то ещё что-нибудь. В конце концов, даже до такого тупицы, как я, дошло, что со мной общаться просто не желают.

Я прекратил звонки и несколько дней просто мучился, постоянно задавая себе один и тот же вопрос: "Что же случилось?" Но ответа так и не находил.

В конце концов, я решил поступить так, как нам советовали на уроках психологии в мужской школе[15]. Нужно просто набраться смелости и выяснить всё лично. Как нам говорил наш психолог-преподаватель: "Любой ответ, который вы получите, будет лучше неизвестности!" Придя из школы, я вышел во двор, сел на скамейку у подъезда и стал ждать Милу. Просидев примерно полчаса я совсем замёрз и решил прогуляться до ближайшего портала метро.

Я встретил её в парке по дороге к порталу. Она шла с парой своих подружек по школе. Увидев меня, Мила почему-то покраснела и стала смотреть в другую сторону, как бы меня не замечая. Может, этот номер и сработал бы пару недель назад, но не сейчас. Я подошел к ней и сказал:

– Привет!

Её подружки посмотрели на меня довольно холодно, а Мила почему-то промолчала.

– Кто это, Мил? Это что, тот простак, о котором ты говорила? - спросила одна из них.

– Н-нет... - замялась Мила. - Это просто мой бывший одноклассник.

Я слегка опешил, но потом всё же взял себя в руки и сказал:

– Мил, нам надо поговорить.

– Давай потом, а? - тут же ответила она. - Мне сейчас некогда, мы спешим.

– Разве? - спросила та же девочка.

У неё было противное, капризное лицо, похожее на кунью мордочку.

– Мы ведь просто хотели посидеть у тебя и попить чаю! Не волнуйся, мы тебя подождём. Да, Саша? - спросила она третью девочку.

– Конечно! - ответила Саша - Мне жутко интересно, о чём он будет с тобой говорить. Наверное, о чём-то очень важном!

Мила как-то сникла, а затем грубо сказала:

– Ну хорошо, говори, чего ты хочешь?

– Давай не здесь, - сказал я, бросив красноречивый взгляд на её подружек. - Отойдём вон туда! - и я показал на заснеженную дорожку, ведущую вглубь парка.

Мила кивнула, вздохнула и пошла за мной. Девушки остались стоять, заинтересованно смотря в нашу сторону. Мы прошли метров десять, после чего я обернулся и сказал:

– Мил, что случилось? Ты не звонишь мне и не присылаешь Зов. Когда я звоню, ты вечно занята. Мил, я тебя чем-то обидел?

– Нет-нет... Всё нормально! Просто я в последнее время действительно очень занята, нам много задают, и я... - она замолчала, лихорадочно пытаясь придумать ещё какие-то отговорки.