За всё заплачено - Анатолий Галкин

– Поговорить. Побеседовать. В ваших же интересах… Волноваться так не надо, но разговор будет откровенным.

Роман освободился от ее рук на руле и перед площадью Гагарина свернул направо во внутренние дворики, которые местами плавно переходили в верхний парк Нескучного сада.

Место для разговора было подходящим, но Роман не стал выходить из машины. Он вдруг испугался, что, почувствовав волю, Урсова бросится в бега. Ищи ее тогда в кустах!

– Вот что, Нина. Обстановка по делу вашего шефа очень осложнилась… Что вы делали вчера днем?

– Работала.

– В обеденный перерыв?

– Обедала.

– Когда начали?

– Я ушла из офиса примерно в час.

– Когда пришли?

– …Около пяти… Это нехорошо. Но все так делают. Пока Ласкин временно отсутствует мы немножко расслабились. Ничего в этом страшного нет.

– Есть, Нина Ивановна! Очень даже страшное… У вас имеется сотовый телефон Дубова.

– Да, у меня есть и адреса и телефоны всех клиентов.

– Все! Все сходится… Не завидую я вам, Нина Ивановна. Следователи теперь с вас не слезут… Вчера кто-то позвонил Дубову, а потом приехал к нему и убил его.

– Убил?! Дубова тоже убили?

– Да, Нина. И как раз в середине вашего долгоиграющего обеденного перерыва. И именно вас могут подозревать. Я готов вас защищать, но… У вас есть алиби на вчерашний день? Кто-нибудь видел вас в Москве в три часа дня? Есть такой человек?

– Есть! Есть такой человек. Он очень хорошо меня видел.

– Кто это?

– Мой знакомый… Это очень личное, Роман Васильевич. Это мой друг. Зовут его Василий… Он почти мой жених.

– Жених… Не очень крепкое алиби. Но к Василию мы потом вернемся. Скажите, Нина, что вы скрыли, когда месяц назад рассказывали сослуживцам об ограблении и о нападении на вас.

– Скрыла?

– Да. Я знаю, что это так. О чем вы умолчали.

– О ключах. Они тоже в сумочке были. И от сейфа, от шкафа, от офиса… Я в жизни несколько раз теряла ключи и очень этого боялась. Еще два года назад я сделала дубликаты всех ключей. После ограбления Ласкин сразу спросил меня о ключах, а я показала ему вторую связку. Думала, это мелочь…

– А второй случай? Как вы в два часа ночи около офиса оказались?

– У меня встреча была.

– С Василием?

– Да.

– В офисе?

– Да.

– Это он вас ударил?

– Нет! Что вы такое говорите? Он очень добрый, деликатный человек. Он лифты ремонтирует. Его контора на Полянке, в подвале…

– Ясно… Что произошло, когда вы пришли в офис?

– Очень странная история, Роман Васильевич… Я пришла около полуночи. Из холла позвонила Васе. Потом зашла в большую комнату и увидела там полный беспорядок: ксерокс на столе, вокруг дела наших клиентов, копии… Я сделала несколько шагов к столу и вдруг поняла, что ксерокс еще теплый. Только что на нем работали. Я хотела обернуться, но не успела. Только краем глаза я заметила, как что-то надвигается на меня сверху… Очнулась я от стука в дверь. Это был Василий. Он всегда такой нетерпеливый… Я долго поднималась и плелась к двери. Он не выдержал и ушел. Обиделся, дурачок… Я все прибрала в офисе и тоже ушла. А на улице, как раз у Малого Каменного моста мне опять стало плохо. Все поплыло перед глазами…

– А почему же вы никому ничего не сказали?

– Как такое сказать? Сейчас меня жалеют, а так бы издевались, смеялись. Представят, что я делала на общем диване… Я уже не девушка для таких свиданий.

У Урсовой на глазах появились слезы и она отвернулась. Отвернулся и Роман, пытаясь скрыть смех. Он не был злым и черствым. Просто ему представился готовый сценарий мексиканского сериала «Бедная Нина».

В словах и жестах Урсовой был налет театральности, но она не играла. Она действительно очень любит своего лифтера Васю, она постеснялась сказать о потерянных ключах, а тем более – об интимном свидании.

Все сходится… Роман вспомнил, что именно Урсова дает деньги Зарубину. Нехорошо так обижать источник финансирования. Надо успокоить ее, извиниться за суровость в начале разговора… Но это потом. Надо сначала проверить достоверность вчерашнего алиби.

– Нина, а Василий сегодня работает?

– Да. Это недалеко. На Полянке. Я покажу.

Урсова ссылаясь на красные глаза, осталась в машине, а Наташе пришлось выполнять роль младшей подруги – утешительницы. Опыта в таких беседах у нее не было и она сразу же допустила прокол. Она сказала очень проникновенно: «Не переживайте, Нина. Все будет хорошо. Ласкина освободят. Вы с Василием поженитесь…» Очень хорошо и душевно сказала Наташа, но на последних словах Урсова зарыдала с новой силой…

Роман спустился на несколько ступенек вниз и попал в захламленный коридор полуподвала. Здесь кучковались многие технические службы. От водопроводчиков до кабельного телевидения.

Дверь под номером семь распахнулась и Роман оказался в туманной атмосфере, состоящей из множества запахов – здесь и табачный дым, и машинное масло, и пиво с воблой, и супчик, бурлящий на электрической плите.

В мастерской находилось трое мужиков и все примерно сорокалетнего возраста. По имеющимся приметам отыскать «жениха» Урсовой было невозможно. Они все походили на Василия.

Роман прошел в центр комнаты, но внимания на него никто не обратил. Каждый занимался своим делом: один периодически подходил к кастрюльке и мешал ложкой варево, другой полулежал на ящиках и тянул пиво из банки, а третий читал журнал.

Именно к нему, к человеку с интеллектуальным занятием и обратился Роман. Но на «Василия» откликнулся тот, что с пивом:

– Тебе чего?

– Василий, мне нужно с вами поговорить.

– Говори. От друзей секретов нет.

– Но я хотел бы о личной жизни…

– Тем более.

– Хорошо… Василий, вы вчера встречались с Ниной Урсовой.

– Было дело.

– Когда?

– Часа в два… Постой! А ты кто такой? Родственник ее или мент?

– Нет, нет. Все в порядке. Я адвокат. Полная тайна исповеди… Вы же знаете, что ее начальника арестовали.

– Знаю. Очень удобно. Вчера Нинка смогла на три часа ко мне отскочить. Кота на нары, а мышки в пляс.

– Когда Урсова к вам пришла?

– Когда… Так, моя в час к теще уехала, к матери своей. Я сразу Нинке позвонил… Часам к двум она притопала. И мы с ней на полную катушку пообщались… Еще вопросы есть, адвокат?

– Да. Вы в ее офисе встречались?

– Было дело. Но это после смены. Ночью… Диван там у них отменный. Серая кожа. А пружины – сами так тебя и подбрасывают… Мы люди взрослые, адвокат. Ей очень хочется, но я же не могу в парке на лавочке. Мне уют подавай, диван мягкий… Верно, ребята?

Это только казалось, что на Олега Крылова Савенков навалил неразгребаемую кучу дел. После первого же обзвона оказалось, что из четырех неутешеных вдов две в зарубежных поездках. Длительный отдых и лечение.

Олег был уверен, что инициаторами этих вояжей были сослуживцы покойных… Когда умирает один из руководителей фирмы, его жена воспринимает наследство прежде всего как нечто материальное: дом, машина, драгоценности, пачки денег, наконец. Не все, и не сразу соображают, что основной капитал мужа – доля в деле, акции.

И вот компаньоны быстренько направляют претендентку на наследство в Ниццу или на Канары, а за месяц-два с долей акций покойного происходит нечто странное – она усыхает до размеров мизинца.

Но эти жулики Олега сейчас не интересовали. Единственное, что он мог сделать, это выяснить точное место отдыха вдов и попросить у Савенкова командировочные для встреч со свидетельницами на пляжах Средиземного моря… Две вдовы отсутствуют, а Дубову до похорон не стоит беспокоить.

Оставшаяся в Москве Татьяна Игоревна Балабанова не сразу поняла цель встречи с Олегом. И он не мог ничего ей толком объяснить. Сразу было видно, что Балабанова очень любила мужа, верила ему, до сих пор считает, что с ним произошел несчастный случай… Олег ругал себя, что не заготовил приличной легенды, повода для разговора. В таком случае приходилось говорить правду. Часть правды.

– Татьяна Игоревна, я адвокат Ласкина. Его обвиняют в убийстве Виноградова.

– Понятно… Он действительно убийца.

– Нет. Я уверен в этом. Но это трудно доказать.

– Но и я не смогу вам помочь. Я не слышала об этом… Ласкине. А Виноградова я знала очень хорошо. Последний раз я его видела на похоронах мужа.

– Я слышал, что ваш муж был дружен с Абаевым.

– Да… никак не могу понять, почему Сережа отравился. Такой веселый был. Это какой-то рок над нашей компанией. Теперь вот еще Дубов… Я никак не связываю эти смерти. Я только себя виню.

– Почему, Татьяна Игоревна?

– Я же их всех перезнакомила. Через их жен… Я только Машу Елизарову знала с детства, а с остальными познакомилась в женском клубе. Оздоровительный такой комплекс: бассейн, массаж, макияж… Сначала мы Дубовых к себе пригласили, потом Абаевых с Фроловыми. А затем стали встречаться всей большой компанией. Раньше – очень часто, а последний год изредка.