Тим - Маккалоу Колин

Любой сторонний наблюдатель увидел бы в нем невероятно привлекательного молодого человека в полном расцвете сил и красоты, эдакого хозяина жизни. Это какая-то шутка богов, подумала Мэри, из разряда шуток, которые бессмертные играли со своим творением, человеком, когда он заносился или забывал, чем им обязан. Тим Мелвилл, надо полагать, вызывает у них гомерический хохот!

7

Рон, по обыкновению, зашел в «Сисайд», но слишком рано для субботы. С утра он набил сумку-холодильник банками с пивом и отправился на крикетный матч – в шортах, сандалиях и расстегнутой рубашке, чтобы голую грудь обдувало легким ветерком. Но Керли и Дейв не появились, а дремать на склоне травянистого холма у крикетного поля в одиночестве было скучно. Он проторчал там пару часов, но игра шла в обычном медленном темпе, а обе лошади, на которых он поставил в Уорвик-Фарм, пришли последними. Посему около трех часов он уложил пиво обратно в сумку, взял радиоприемник и направился к отелю, движимый безошибочным инстинктом охотничьего пса. Идти домой Рон не собирался: по субботам Эс играет в теннис с подругами («клуб доморощенных теннисисток», как он выражался), и дома никого нет, поскольку Тим сегодня работает, а Дони гуляет где-то с одним из своих высоколобых приятелей.

Когда в начале пятого появился Тим, Рон страшно обрадовался и купил сыну большую кружку пива.

– Ну, как дела, дружок? – спросил он, когда они прислонились спиной к опорному столбу веранды и уставились на океан.

– Отлично, па! Мэри очень милая леди.

– Мэри? – Рон внимательно всмотрелся в Тима, удивленный и обеспокоенный.

– Мисс Хортон. Она попросила называть ее Мэри. Я сперва немножко встревожился, но она сказала, что все в порядке. Ведь все в порядке, правда, па? – с тревогой спросил он, озадаченный реакцией отца.

– Не знаю, дружок. Что за человек такой эта мисс Мэри Хортон?

– Она замечательная, па. Она накормила меня до отвала всякой вкуснятиной и показала весь свой дом. Там кондиционеры, па! И такая здоровская мебель, и ковер потрясный, но только все серого цвета, и я спросил, почему у нее нет ничего красного, а она пообещала подумать, что тут можно сделать.

– Она тебя трогала, дружок?

Тим непонимающе уставился на Рона.

– Трогала меня? Ну, не знаю. Наверное, трогала. Она взяла меня за руку, когда показывала мне свои книжки. – Он состроил гримасу. – Книжки мне не понравились, слишком уж их там много.

– Она хорошенькая, дружок?

– Ой, да! У нее чудесные белые волосы, па, как у тебя и мамы, только еще белее. Вот почему я не знал, прилично ли называть ее Мэри: ведь вы с мамой всегда говорили, что называть старых людей по имени невежливо.

Рон облегченно вздохнул.

– Ох! – Он шутливо потрепал сына по плечу. – Черт, ты заставил меня поволноваться. Так, значит, она старая, да?

– Да.

– Она тебе заплатила, как обещала?

– Да, деньги здесь, в конверте. Там еще бумажка с ее именем и адресом. Она велела отдать тебе на случай, если ты захочешь поговорить с ней. А зачем тебе говорить с ней, па? Я не понимаю, зачем тебе с ней разговаривать.

Рон взял конверт.

– Я не собираюсь разговаривать с ней, дружок. Ты закончил работу?

– Нет. У нее лужайка слишком большая. Если ты не против, она хочет, чтобы в следующую субботу я выкосил траву на переднем дворе.

В конверте лежали три новенькие хрустящие десятидолларовые купюры. Рон уставился на них и на твердый, четкий почерк Мэри Хортон, изобличающий в ней человека образованного и серьезного. У глупых молодых девиц или одиноких домохозяек не может быть такого почерка. Тридцать долларов за день работы по благоустройству участка! Он положил банкноты в свой бумажник и похлопал Тима по спине.

– Ты молодчина, дружок, и ты можешь в следующую субботу выкосить у нее переднюю лужайку, если хочешь. На самом деле за такие деньги ты можешь работать на нее в любое время, когда она попросит.

– Здорово, па, спасибо! – Он выразительно повертел в руках пустую кружку. – Можно мне еще пива?

– Ну почему ты никак не научишься пить медленно, Тим?

Лицо Тима приняло несчастное выражение.

– Ой, мамочки, я снова забыл! Я собирался пить медленно, па, честное слово, но пиво такое вкусное, что я взял и забыл.

Рон мгновенно пожалел о своей вспышке раздражения.

– Ничего страшного, дружок, не расстраивайся. Пойди попроси у Флори еще кружку.

Пиво – очень крепкое, как любое австралийское пиво, – похоже, не оказывало на Тима никакого действия. Иные слабоумные впадают в буйство от одного запаха спиртного, удивленно думал Рон, но Тим может запросто перепить своего старика, а потом еще и дотащить до дома, так мало он пьянеет.

– Кто такая эта Мэри Хортон? – спросила Эс вечером, уложив Тима спать.

– Какая-то старая дама из Артармона.

– Она очень понравилась Тиму?

Рон подумал о тридцати долларах в своем бумажнике и ласково посмотрел на жену.

– Похоже на то. Она хорошо отнеслась к нему, а работа у нее в саду по субботам займет мальчика и отвлечет от разных проказ.

– То есть даст тебе возможность болтаться по барам да ипподромам с приятелями, – истолковала слова мужа Эсме, наученная многолетним опытом.

– Черт возьми, Эс, разве можно говорить такие гадости мужчине?

– Ха! – фыркнула она, откладывая свое вязанье. – Что, правда глаза колет? Она ему заплатила?

– Несколько долларов.

– Которые ты прикарманил, разумеется.

– Ну не бог весть какие деньги. Сколько, по-твоему, можно получить за стрижку чертовой лужайки, ты, подозрительная старая дурында? Уж всяко не целое состояние!

– Покуда у меня хватает денег на хозяйство, мне плевать, сколько она платит Тиму! – Эсме встала и потянулась. – Выпьешь чайку, дорогой?

– О, спасибо, с удовольствием! Где Дони?

– Да откуда же мне знать? Ей двадцать четыре, и она сама себе хозяйка.

– Пока не ляжет под кого-нибудь.

Эсме пожала плечами.

– Молодое поколение живет по своим понятиям, отличным от наших, дорогой, и здесь ничего не поделать. И потом, хватит ли у тебя духа спросить Дони, где она болтается и не трахается ли с кем-нибудь?

Рон прошел на кухню вслед за Эсме, ласково похлопав жену по заднице.

– Нет, черт возьми! Она задерет свой длинный нос, уставится на меня свысока и разразится потоком мудреных слов, мне непонятных, и в результате я почувствую себя полным дураком.

– Как жаль, милый, что Господь не распределил мозги между нашими детьми чуток посправедливее. – Эсме вздохнула и поставила чайник на плиту. – Раздели Он их поровну, с обоими было бы все в порядке.

– Да ладно, слезами горю не поможешь, мать. У нас есть кекс?

– Фруктовый или тминный?

– Тминный, дорогая.

Они сели за кухонный стол друг напротив друга и быстро расправились с половиной тминного кекса, выпив шесть чашек чая на двоих.

8

Благодаря самодисциплине Мэри Хортон провела рабочую неделю в «Констебл стил энд майнинг» так, словно Тим Мелвилл никогда не появлялся в ее жизни. Как обычно, она снимала пиджак перед тем, как пойти в туалет, вела все дела Арчи Джонсона и устраивала разносы всем семнадцати машинисткам, посыльным и клеркам. Но дома каждый вечер она предпочитала обычному чтению возню на кухне, где изучала кулинарные книги и экспериментировала с выпечкой, соусами и пудингами. Осторожно расспросив миссис Паркер, она составила более ясное представление о гастрономических пристрастиях Тима и хотела предложить ему широкий выбор угощений в субботу.

Как-то во время обеденного перерыва она съездила в Северный Сидней к одному дизайнеру и купила очень дорогой кофейный столик рубинового стекла, а потом нашла пуфик, обтянутый красным рубчатым бархатом в тон столику. Яркое, сочное цветовое пятно поначалу действовало на нервы, но, привыкнув к нему, Мэри была вынуждена признать, что оно украсило гостиную. Голые жемчужно-серые стены внезапно приобрели теплый оттенок, и она невольно задалась вопросом, не обладает ли Тим, как многие умственно отсталые люди, инстинктивным чувством прекрасного. Возможно, когда-нибудь она пройдется с ним по художественным галереям и узнает, что там откроется его глазам.