Расскажите, тоненькая бортпроводница. Повесть - Елена Фёдорова

– А я и не боюсь. Я даже люблю, когда страшно, – выпалила Оля.

– Вот и прекрасно! Вот и молодчина! Теперь тебе остается также лучезарно улыбаться пассажирам, помня, что ты из простой девушки по имени Оля превратилась в Стюардессу! Это превращение похоже на превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя, то есть это превращение сказочное. Не забывай! – командир подмигнул ей и запел. Голос у него был необыкновенный, да и слова так понравились Оле, что она потом еще долго-долго повторяла:

Стюардесса, стюардесса —Ты небесная принцесса.В серебристом самолетеВ страны дальние летишь.Стюардесса, стюардесса —Ты нездешняя принцесса.Восхищаются тобою Лондон, Рим,Нью-Йорк, Париж.

Эта песенка навсегда осталась в Олиной памяти. Стюардесса – принцесса! Принцесса – стюардесса! Навсегда…

Пассажиры входили долго и шумно, Оле даже показалось, что их гораздо больше, чем мест в салоне. Но Лариса только посмеивалась: «Спокойно, Леля, сядут усе!»

Наконец посадка закончилась и, самолет двинулся на исполнительный старт. Двигатели гудели, набирая обороты и заставляя дрожать цельнометаллическую конструкцию. На краткий миг самолет замер, а потом помчался по взлетной полосе, чтобы, оттолкнувшись от последней плиты, легко взмыть в небо.

Оля ощутила необыкновенный восторг, когда самолет, вынырнув из толщи белых облаков, легко заскользил по невидимой дорожке, называемой воздушным эшелоном. Вокруг простиралась солнечная долина без конца и края.

– Днем здесь вечное солнце, а ночью вечная звездность, – подумала Оля. – Здесь хорошо и радостно, и ничто не может омрачить сияющее спокойствие этих мест.

– Хватит в окошко глазеть, – строго сказала Лариса. – Бери поднос, иди в салон.

– Я? – у Оли похолодели кончики пальцев.

– Ты, ты, дорогая. Или ты забыла, что ты на работе?

– Ларисочка, я сейчас… Я только дух переведу… Я же первый раз на самолете, – от волнения Оля даже стала заикаться. – Я же вообще первый, первый раз лечу… Я раньше никогда… я…

– Потом расскажешь, – сухо произнесла Лариса, вручая Оле поднос, на котором стояли маленькие стаканчики с водой.

Оля мертвой хваткой вцепилась в поднос, наблюдая, как в стаканчиках прыгают пузырьки газировки. Ее руки тряслись в такт прыгающим пузырькам, заставляя все двадцать стаканчиков дружно приплясывать.

– Ольга, улыбайся, твой первый выход на эстраду, – распахнув перед ней кухонные шторки, сказал Сергей и состроил смешную гримасу. – Не бойся, мы тебя с тыла прикроем. Если что, кричи.

– Ладно, – Оля улыбнулась и шагнула в салон.

Ее решительность сразу же улетучилась, при виде множества любопытных глаз, нацеленных на нее. Ей показалось, что все пассажиры видят, какая она неуклюжая. Все знают, что она летит первый раз и ужасно нервничает. Чтобы скрыть неловкость, Оля начала твердить «Пожалуйста. Пожалуйста!» А голову сверлила одна-единственная мысль:

– Только бы не уронить этот поднос кому-нибудь на голову. Только бы…

– Умница, у тебя все классно выходит, – подбодрила ее Ира, вручая следующий поднос.

– У меня такое чувство, что наш самолет увеличивается в размерах. Я никогда не дойду до последнего ряда, – простонала Оля, шагнув в салон все с той же мыслью: «Только бы никого не облить! Только бы…»

Все произошло как-то само собой. Оля протянула поднос. Пассажир странно взмахнул руками, и стаканчики один за другим забарабанили по его русоволосой голове.

– Ура! – закричал пассажир. – Меня облила настоящая стюардесса!

– Простите, простите, – пробормотала Оля, радуясь, что на подносе было не двадцать, а всего пять стаканчиков, и что от минеральной воды следов не остается.

– Да брось ты свои стаканы, Ольга, Оленька, Оля! – схватив ее за руки, приказал пассажир.

Оля подняла на него глаза и выдохнула:

– Вы? Нет, это сон, этого просто не должно было произойти в реальной жизни.

– Но это произошло! Мы встретились на высоте десять тысяч метров, – сказал Александр. – Мало того, я загадал, что женюсь только на той стюардессе, которая меня обольет водой, втайне мечтая, что это будете вы, Оля, Олечка, Ольга. И меня облили именно вы, хотя, по теории вероятности ваши шансы были равны нулю. Но… именно этот ноль и превратился в десятку! Я счастлив! Вы себе даже представить не можете, как же я счастлив!

Оля смотрела на Александра и не могла поверить, что это тот самый мужчина, из-за которого она стала не просто стюардессой, а небесной принцессой. Мало того, этот неприступный, высокомерный человек смотрит на нее влюбленными глазами. Этот взгляд говорит больше, чем следовало бы.

– Вы ночуете в Ташкенте?

– Да, – ответила она.

– Значит, я приглашаю вас посетить восточный базар. Массу сюрпризов и не меньшее количество интересных историй я вам гарантирую. Мы отведаем ароматные дыни, виноград, гранаты и даже лысые персики.

– Лысые? Из-за чего они полысели? – спросила Оля.

– Они не полысели, их побрили, – рассмеялся Александр. – Неужели ты ни разу не видела лысых персиков?

– Ни разу.

– Сегодня ты их не только увидишь, но и попробуешь, – пообещал он.

Обещание свое он сдержал. Забрал Олю из гостиницы и повез на базар. Они ходили вдоль рядов и наслаждались ароматами вкусов и запахов.

Александр крепко прижимал ее руку к своему боку, чтобы она не потерялась, и говорил без умолку. А Олю не покидало чувство, что все это с ней уже было, что он уже водил ее по базару, прижимая руку к своему боку, что уже кормил ломтиками дыни, истекающей сладким нектаром, и говорил смешные глупости…

Оля знала о том, что перед ними должен возникнуть странно вида старичок. Поэтому, когда он появился словно из-под земли, она радостно воскликнула:

– А вот и вы, здравствуйте!

Старичок, одетый так, словно на дворе был не двадцатый, а восемнадцатый век, причмокивал губами, повторял: «Вах!», что, по-видимому, означало восторг. Он толкал перед собой видавшую виды покореженную детскую коляску, на которой лежали три больших лысых персика, нагло развалившись на серой тряпице. Персики были сочными и румяными. Они сами просились в рот. Вах!

Пока Александр расплачивался, Оля внимательно рассматривала странный наряд старичка. Одежда его хоть и была ветхой, но не утратила былой роскоши. Кое-где на ткани поблескивал золотой орнамент. На совершенно седой голове был надет странный тюрбан с дорогим камнем в самом центре. Ровный клинышек седой бороды смешно поднимался вверх, когда старичок шевелил губами. А в белесых глазах подрагивали огоньки, похожие на пламя свечей, дрожащее на ветру.

Олю развеселили дырявые длинноносые башмаки, из которых торчали большие, крепкие пальцы. Пальцы на руках и ногах шевелились одновременно.

Старичок пересчитал деньги, сказал свое: «Вах!» и исчез так же внезапно, как и появился. В руках у Оли остались три наглых лысых персика. Александр взял один, вытер носовым платком и поднес к Олиным губам. Она прикрыла глаза и вонзила зубы в мякоть лысого наглеца. Сладковатая мякоть растаяла на языке, наполнила Олин рот нектаром, а душу необъяснимым восторгом. Оля откусила еще кусочек и поняла, что персик имеет лишь косвенное отношение к тем чувствам, которые переполняют ее, а прямой виновник всего Александр. Это он касается Олиных губ своими губами. Сладкий нектар, тающая во рту мякоть и упругие, горячие губы Александра заставили Олю ощутить чувство полета.

Оля выдохнула: «Ах!» и сжала лысые персики, лежащие на ладонях. Брызнувший сок потек сладкими ручейками с Олиных рук. Александр присел на корточки и подставил лицо под льющийся нектар. А она давила, давила, давила податливую мякоть до тех пор, пока в руках не остались лишь крепкие косточки…

Вечером Александр проводил Олю до гостиницы. Красивым, ровным почерком написал свой московский адрес и телефон, поцеловал ее в щеку и ушел.

– Где твои покупки? – поинтересовалась Лариса, когда Оля перешагнула порог.

– Покупки? – Оля удивленно посмотрела на Ларису, не понимая, что от нее хотят.

– Девочка, ты зачем на базар ходила? – задала наводящий вопрос Ира.

– На экскурсию, – улыбнулась Оля, сжимая в ладони листок с адресом Александра.

– Ах, на экскурсию, она ходила. Ну, тогда ладно. Тогда спать ложись, – засмеялись Лариса.

– Только заруби себе на носу, детка, что второй раз в Ташкент не ставят, – зло проговорила Ира. – Тебя предупредили, что Ташкент хлебный рейс. Значит, надо понимать, что «хлеба» всем хочется. Мы этот рейс полгода ждали. Фруктов набрали себе и своим не летающим товарищам. А ты на экскурсию сходила. Это не солидно. Я бы даже сказала, что это неправильно, не по-Аэрофлотовски. Мы должны проявлять заботу о ближних, поняла?

– Поняла, – буркнула Оля. – Просто мне ничего не надо.