Утка, утка, Уолли - Гейб Роттер

— Нет.

— А мне кажется, да.

— Нет, — повторил я с нажимом.

— Да, да, да. Уоллис Кью Москоу. Да, как раз то, что надо.

— Нет, Джерри. Пожалуйста. Я тебя очень прошу, не надо менять мое имя. Я не хочу.

— Поздно, дружище.

— Что значит, поздно?

— Я его уже поменял.

— Что?!

— Да. Поменял. В последней рассылке твои вещи ушли по издательствам уже под новым именем.

— Джерри…

— Ты доверяешь мне, Моско?

— Надо было сначала спросить у меня…

— Ты мне доверяешь?

— Джерри…

— Ты… мне… доверяешь? Просто ответь.

Я раздраженно вздохнул.

— Да, Джерри, я тебе доверяю, но…

— Ну, вот и славно. Дело сделано. Сделанного не воротишь. — Он деловито хлопнул в ладоши. — Теперь ты у нас Уоллис Кью Москоу. Мои поздравления, Кью. Кстати, отныне и впредь я так и буду тебя называть. Кью.

Я схватился за голову, закрыл глаза и принялся раскачиваться на стуле.

— Ой, мама родная.

— Ну вот. Опять ты со своими еврейскими штучками. Кстати, а как у тебя на работе? Все нормально? Ганста не обижают? — Джерри явно хотел сменить тему.

— Я сегодня встречаюсь с большим боссом.

— Это с кем? С Лайонзом?

— Да.

— А по какому такому поводу?

— Я так думаю, по поводу того, что я обоссал одного из его сотрудников.

— Что ты сделал?!

— Обоссал одного парня. Случайно.

— Что-то я не понимаю…

Я рассказал ему всю историю. Он озадаченно хмурился, качал головой и цокал языком.

— Господи, Уолли, — сказал он, когда я закончил. — Это нехорошо. У тебя могут быть неприятности. Лайонз — тот еще отморозок. Бешеный, как ядерный взрыв. — Еще одна цитата из Тарантино. — Кстати, ты с ним говорил о повышении зарплаты? — Он опять сменил тему.

— Нет. И уж точно не буду сегодня!

— Давай я ему позвоню и решу это дело?

— Ага, а потом ты потребуешь пятнадцать процентов моей зарплаты в качестве комиссионных? Спасибо, Джерри. Но я справлюсь сам.

— Ты у нас самостоятельный мальчик.

— Ага.

Джерри задумчиво посмотрел на меня, а потом улыбнулся своей белозубой радушной, слегка снисходительной улыбкой, как улыбался всегда, когда собирался меня выгонять.

— Ладно, Моско. Давай иди, а то что-то мы заболтались. И напиши мне еще пару сборников своих гениальных творений от Уоллиса Кью Москоу, а уж я их пристрою в ведущие издательства. Можешь не сомневаться. Да, и непременно передавай привет своей очаровательной подруге. — Он подмигнул мне и усмехнулся. Зазвонил телефон. Джерри взял трубку. — Джерри Сильвер. Это кто? Винни!!! Жутко рад тебя слышать!

Я потихонечку встал и ушел.

Тема 5

Когда я шел к машине, у меня зазвонил мобильный. Это была Сью.

— Привет, солнышко, — сказал я самым нежным и ласковым голосом, какой сумел изобразить.

— Привет, — вяло отозвалась она.

— Ты как, малышка?

— Нормально. А ты? — Мне нравится эта игра. Как будто рвешь больной зуб. Ясно, что Сью совершенно не хочется разговаривать. Я даже не знаю, зачем она мне позвонила. С какой такой радости.

— Тоже вроде нормально.

Весьма содержательный разговор.

— Ты где? Очень шумно. Тебя плохо слышно, — сказала она раздраженно. Вот видите. Я умудрился ее рассердить уже тем, что нахожусь в не совсем подходящем месте как раз в тот момент, когда она мне позвонила!

Я прикрыл телефон рукой и повернулся спиной к проезжей части.

— Я… э… в Беверли-Хиллз.

— А что ты там делаешь? — спросила она тем несносным тоном, который всегда меня бесит. Все-таки жалко, что нельзя умертвить человека по телефону, а то бы я точно ее придушил.

— Я встречался с Джерри.

— О, милый дядюшка Джерри. — Сью и Джерри питают друг к другу острую обоюдную неприязнь. Она ненавидит его просто за то, что он мой агент, а он ненавидит ее просто за то, что она хладнокровная стерва. Причины, надо сказать, уважительные. Джерри пытается уговорить меня бросить Сью. Он считает, что она душит мои творческие порывы. — Есть такие-то новости?

— Нет. Все то же самое. Сплошные отказы.

— Ой. Ну, ничего, солнце мое. Не расстраивайся. Тебя обязательно напечатают. Я даже не сомневаюсь. Я тебя очень люблю и знаю, какой ты талантливый. — Ну, хорошо. Она ничего этого не говорила.

На самом деле она сказала:

— Ага. Замечательно.

— Да. У тебя есть какие-то планы на вечер? Может быть, вместе поужинаем?

— Мм-мм. Может быть. Еще не знаю. Я позвоню ближе к вечеру. Сегодня много работы. — Мне показалось, что ее голос звучит как-то странно. Даже не знаю… нервно?

— У меня тоже много работы. И мне еще надо встретиться с Авраамом Лайонзом.

— Как там Доктор? — спросила она, в первый раз за все время беседы с искренним интересом, совершенно не обращая внимания на то, что я ей сказал. Сью любит Доктора Шварцмана гораздо сильнее, чем меня.

— Доктор отлично. Но он по тебе скучает. И я тоже скучаю.

— Да, я знаю. Но у меня была сумасшедшая неделя.

— Понятно.

— Я позвоню ближе к вечеру.

— Хорошо. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, милый. Очень сильно люблю! Я, наверное, не дождусь вечера. Знаешь, может быть, ну его, этот ужин, давай я сразу приеду к тебе и сорву с тебя одежду зубами!

Ну, хорошо, хорошо.

На самом деле она сказала:

— Ага. Ну, пока.

Неужели нельзя было сказать хотя бы «Я тоже тебя люблю»?! Мне стало обидно и горько. Сердце сжалось в тугой комок. У меня даже живот заболел от расстройства.

«Godz-Illa Records». Агрессивное, зловещее сооружение в западной части города, состоящие из ломаных линий, углов и затемненных зеркал, оно угрожающе возвышается над другими постройками района, заявляя свои безоговорочные права на все окружающее пространство. Зданием владеет Авраам Лайонз. Первые двадцать три этажа арендуют компании, в которых Лайонз имеет свою долю. Например, на этажах с пятнадцатого по восемнадцатый располагается модельный дом «Денди: пошив одежды высокого класса». «Голодные львы», видеокомпания «только для взрослых», которой Лайонз владеет на пару со своим младшим братом Дарреллом, занимает несколько нижних этажей. И так далее. Самая главная кормушка, студия «Godz-Illa Records», располагается на этажах с девятнадцатого по двадцать четвертый.

Главный офис не поражает блескучей кричащей роскошью, которую можно было бы ожидать от представительства компании, занимающейся производством рэп-музыки. Здесь царит строгий минимализм в индустриальном стиле. Голые цементные полы, открытые вентиляционные шахты, провода, проходящие прямо по потолку, большие высокие окна, много света. На стенах висят платиновые диски, оправленные в изящные рамки, выполненные с большим вкусом. Большинство этих дисков было записано стараниями Орал-Би. В общем, стильное место. Но наиболее впечатляющие помещения располагаются на самом верхнем, двадцать пятом этаже.

Кабинет Лайонза занимает весь пентхаус. Если офис Джерри Сильвера — это типичный образчик заурядной дизайнерской посредственности, то кабинет Авраама Лайонза — это подлинное произведение искусства. Первое, что приходит на ум: «Потрясающе, изумительно». Да, я знаю, звучит несколько педиковато, но по-другому никак не скажешь. Стены приемной выкрашены в ослепительно белый цвет. Такой яркий и чистый, что я бы нисколько не удивился, если бы мне сказали, что их каждый день красят заново. Диваны в приемной — белее, чем самое белое облако в голубом небе (еще одна замечательная аналогия). Пол выложен плитками из выбеленной древесины. Стол секретарши сделан из белого дерева. Даже сама секретарша выглядит так, как будто ее долго вымачивали в отбеливателе. Ее кожа — такого же мертвенно-белого оттенка, как и обивка диванов. У нее такие светлые волосы, что я всегда жду, что она заговорит со скандинавским акцентом. На самом деле она из Джерси. Ее вообще было бы не видно посреди этой слепящей белизны, если бы не маленькая черная шляпка «Кангол», которую она носит слегка сдвинутой набок. Господи, я бы очень хотел быть таким же крутым и стильным! Но, как говорится, каждому свое…

Вам, наверное, интересно, как меня вообще занесло в эту компанию, и как получилось, что я пишу тексты для самого понтового и знаменитого ганста-рэпера в мире. История действительно забавная. Когда я окончил университет, у меня были все данные для жалкого, безрадостного существования: я был одиноким, безработным, бедным и меланхоличным. Я жил один и писал свои книжки. У меня даже не было телевизора. Потому что не было на него денег. Я снимал комнату-студию. У меня был матрас и компьютер. И, собственно, все. Каждый месяц мама переводила мне деньги, чтобы я мог платить за квартиру и хоть как-то питаться. Вместе с чеком мне приносили еврейскую газету, на которую меня подписала матушка, «The National Jewish Times», и там на последней странице был обширный раздел «Знакомства». Мама была абсолютно уверена, что именно в этом разделе мне попадется некое судьбоносное объявление, и я встречу хорошую еврейскую девушку своей мечты. Меня, разумеется, никак не прельщало встречаться с девушкой, которой, чтобы найти себе парня, приходится давать объявление в разделе «Знакомства» в еврейской газете, так что газеты я сразу выкидывал. Не глядя.