Виски по-ирландски - Ксюша Левина

он думает. Это меня бабушка научила, она спасает мою жизнь. Пока мы ждали Тео, она от нас не уезжала. Агне и Боно её просто обожают, а Валерия злится. Не знаю, как избавиться от Валерии, не зря даже ты её боялся.

Я очень волнуюсь за Пандору. Это очень похоже на зависимость. Я знаю, что она просто очень переживает, но это затянулось. Фел и Агне почти вернулись к нормальной жизни, по крайней мере, я стараюсь за этим следить, но Пандора не в себе, и я хочу поговорить с ней.

Дай мне на это сил. Пришли знак или типа того, пусть она поймёт меня и выслушает, я очень этого хочу. Верь в меня, иначе я с трудом справлюсь, сам знаешь.

Твой сын. Я помню, как ты говорил, что у него болезненное отношение к женщинам, что он слишком уж сильно любил мать, которая слишком уж сильно боялась сделать его "маменькиным сынком", но я не ожидала, что он такой. Он ничего страшного не сказал, по крайней мере, я наверное худшего ждала, но я перепугалась не на шутку. От него исходит какая-то дичайшая аура, сила и нереальная энергия. Неуправляемая. Я была снесена ею, сбита с ног. Но я держусь. Правда.

Я очень люблю тебя, Хавьер.Я очень по тебе скучаю.Я не знаю, что будет дальше. Прошло пол года, и ничего не изменилось.Любой знак, пожалуйста. Дай мне знать, что ты всё ещё со мной, Хавьер.

Билли убрала письмо в конверт, конверт в ящик стола, и упала на кровать. Их спальня всё ещё была намертво заколочена, а эта комната стала её комнатой. Сюда приходила Агне каждый вечер, чтобы пожелать спокойной ночи, сюда завёл привычку приходить Боно, всё ещё потерянный ребёнок. Всё лето Билли и Фел загорали на балконе, выход на который был из этой спальни, тут же бабушка курила, когда приходила поговорить. Эта спальня стала спальней Билли, а когда-то она смотрела на неё скептически.

Два года назад

Билли смотрела фильм в гостиной, день не клеился. Она была одета в самые домашние джинсы, которые смогла найти и в самый растянутый свитер из "старого фонда".

"Привет, что делаешь?"- СМС от Хавьера. Билли улыбнулась, Хавьер и СМС несовместимые вещи.

"Привет, смотрю фильм, а что?"

"Ничего. Хотел тебя пригласить!"

"Пригласить? Куда?"

"На второй этаж. Комната номер три. Жду!"

Комната номер три? Но все комнаты одинаковы и номеров на них нет. Билли остановила фильм и пошла на второй этаж. Дома никого: дети с Пандорой в кино, Боно с сеньором Почето на вечерней прогулке. В тихом доме не было ни звука, но на втором этаже явно что-то происходило. Какая-то старая мелодия, что-то классическое и до боли знакомое. Ряд дверей, и какая из комнат третья?

Билли засмеялась, на одной из гостевых спален розовый стикер с цифрой три.

- Хавьер, что за шутки? - Билли вошла в спальню. Невзрачная, однотипная, в доме таких много, пустуют годами, но тут явно сделали не так давно уборку. Зачем?

- Никаких шуток, у нас свидание! - он был на балконе. В чёрной рубашке, такой красивый и молодой. Кто скажет, что ему за пятьдесят? Кто не полюбит его? Волосы седые, да, но что это в сущности значит? У него щетина, колючий. Глаза светятся, она на час может замереть перед ним и смотреть ему в глаза, какие же они бесконечные.

- Хавьер... - Билли подошла и спряталась у него на груди.

- Нет, нет. Мы будет танцевать!

Он взял её руку, балкон просторный, они будут танцевать под старую музыку. Какая красивая музыка, какая невероятная ночь, как сильно она сейчас любит. Они танцевали и были одним целым. Она и Хавьер, они идеальная пара. Она так хочет, чтобы он был вечен, как и этот незамысловатый танец. Они не мастера танцевать, но уж покружиться в вальсе могут.

- Я очень счастлив, Билли. Ты сделала мою жизнь лучше.

- Я надеялась, что смогу.

- Ты счастлива сейчас? - у него голос, как у Фел. Успокаивающий, только его тон пробирает до мурашек. Внутри сладко ёкает, и хочется обнять его так крепко, чтобы сердца бились как одно.

- Ты большой мальчик, а задаёшь такие глупые вопросы...

- 3 -

- Пап, - начал Тео, но дальше говорить не решился.

Кладбище не пугало его, ему даже впервые казалось, что он может поговорить с отцом по-настоящему наедине. Да, Хавьер не ответит, но в конце концов, иногда он должен слушать. Тео же его слушал.

Он не так представлял себе могилу всё это время. Пол года он мысленно рисовал себе эту сцену, и всякий раз видел иную картинку. Во первых, он ожидал скромного, строгого камня, а не вычурной громады с крошечной надписью у основания: "Острова Блаженных ждут тебя". Чёртова ирландка и раковая опухоль даже похоронила его по-своему! Среди ровных одинаковых могил, он тут как праздничный обелиск.

В день прощания с отцом, Пандора звонила Тео и рассказывала, что Билли не позволила родным грустить. Она устроила то, что назвала "похороны по-ирландски". Чуть ли не вечеринка, где все вспоминали покойного "добрым словом". Кощунство! Тео её не понимал, ни как "мать", ни как "жену" и всё в ковычках, потому что они не была ни тем, ни тем. Она - раковая опухоль, не больше.

У надгробия обгоревшая не то лампадка, не то чаша. А там пепел и остатки недогоревшей бумаги. Тео вытащил из пепла несколько почти нетронутых кусочков, затушенных дождём до того, как огонь их поглотит, и прочитал еле заметные, закопчёные слова.

"... отношение к женщинам....... маменькиным сынком".....дичайшая..."

- Сука! Даже тут не оставляешь его! Неужели приходишь на меня жаловаться! - прорычал Тео. - Маменькин сынок? Смешно!

Он вернул остатки писем на место, решив, что и растоптать и выбросить их, было бы ребячеством, а потом наклонился, будто Хавьер бы так лучше расслышал, и прошипел: "Это она тебя убила! А ты так ничего и не понял, отец!"