Виски по-ирландски - Ксюша Левина

— Ждал маму. Она совсем грустит, да?

— Да, милый, прости её. Это скоро пройдёт, — Билли поцеловала Боно в пухлую щеку и погладила его соломенного цвета волосы. Он очень хорошо и правильно говорил, был умным и самостоятельным, но очень чувствительным ребенком.

— Ты расскажешь сегодня сказку, да?

— Да, давай это сделаю я, — Билли взяла книжку с полки - это всегда был «Питер Пен», не по годам взрослый для малыша Боно.

— Тетя, а ты будешь делать так, когда мама не сможет? Обещаешь?

— Обещаю, милый, — новое обещание на натруженные плечи.

***

— Бабушка, я так устала. Я не могу уже, а прошла только неделя. И меня так пугает этот Тео! Пандора бы не стала говорить просто так! — Билли лежала на кровати, раскинув ноги и руки, будто и правда тащила за спиной рюкзак с обещаниями весом в двадцать килограмм. Телефон на громкой связи лежал рядом, откуда доносился голос Оливии Фосс, старой блудницы и тусовщицы. — И я ненавижу Валерию! Она меня не просто пугает, она бесит! Что делать? Ты же мастерица решать такие проблемы!

— Ну, во-первых, спасибо что не ревешь сегодня в трубку! Я не слышала от тебя ни одного слова за эту неделю, надеюсь, это положительная динамика, а не транквилизаторы, которые прописала Анна, — Оливия откашлялась и явно сделала глоток виски. — Во-вторых, с Валерией я бессильна. Твоя свекровь старше меня, твоей бабки. Думать нужно было, дорогуша! Я могла разобраться с кем угодно, пока твоим врагам было по тридцать-сорок лет, но семидесятилетняя старуха со связями… не обращай на неё внимание. Ей нужны деньги, а тебе нет. Защити детей, не уходи из этой семьи. А по поводу этого Тео… ну, чего тебе бояться?

— Не знаю. Мне тревожно, надеюсь, это пройдёт к тому моменту, как он приедет. Я готова отказаться от всего, если он захочет. Кроме Фел и Агне, за них я поборюсь.

— Не слишком ли много для тебя проблем?

— Они мне как дети.

— Фел тебя ненамного младше. Ты была в её возрасте, когда выходила за Хавьера.

— Я знаю. Но он оставил их мне. Агне нужна моя помощь, она не знает других матерей. А Фел я должна защитить от этой идеи с браком. Она не должна выходить за кого попало, — Билли посмотрела на экран телефона, где застыло в улыбке лицо бабушки.

— Защити. Я помогу чем смогу, но я уже не та, что раньше. Вот когда мы выдавали замуж твою мать, я была в ударе. Сбыть с рук это пьющее чудовище - было настоящим подвигом! Даже Саймон мне апплодировал! — усмехнулась Оливия.

Несколько лет назад отгремела свадьба сорокалетней Франчески Фосс, невестки Оливии Фосс и матери Билли. Это было примечательным событием, так как женихом был молодой красавец-футболист. После того, как брачные договоры были подписаны, Оливия прошипела Билли на ухо: «Бежим, пока этот парень не понял, что под видом молодой телки ему подсунули старую говядину!». Гуляли на празднике все, даже бывший муж Франчески Саймон, в числе первых гостей, от души радуясь, что бывшая жена теперь не его головная боль.

— Спасибо, Ба. Если ты сможешь приехать и побыть тут недолго, будет неплохо, как думаешь? Дети говорят, что скучают.

— Приготовьте мне комнату с хорошим видом и балконом!

Бабушка скинула вызов, а Билли стало одиноко без её голоса. Хотелось выйти из спальни и пробраться в ту, где жили они с Хавьером, но она сама потребовала заколотить дверь. Было противно до дрожи, до тошноты. Горло скребли и душили слезы, это было настолько постоянное чувство, что без него Билли будто никогда не жила. В закрытом помещении было страшно, поэтому приходилось впускать ночной воздух, прохладный в марте. От вечно открытого окна успела появиться простуда, начинался бронхит. От слез, нервного расстройства и болезни не спадала температура, но все это приходило в минуты одиночества, когда семья засыпала, а Билли оставалась наедине с собой. Никто не просил о помощи и поддержке, не сообщал о важных делах, которые решал Хавьер. В минуты покоя приходил ужас, страх и пытка, которой не было конца.

Билли подняла голову с трудом, горло, кажется, опухло. Воспалённые глаза сильно болели. Стена напротив кровати превратилась в алтарь: много, очень много фотографий Хавьера, его записки и телеграммы. Он обожал писать телеграммы из командировок, и слать старомодные открытки. Подаренные им украшения. Столик у стены завален бумагой и ручками - тут она пишет Хавьеру письма, которые потом убирает в ящик стола. Письма полные чувств, боли и страха.

Билли повернулась лицом к собственному отражению в огромном зеркале на стене. Как же она осунулась, как бледно и безжизненно выглядит. Какие тусклые волосы, какие красные глаза, какие красные щеки. Больная, усталая, почти не спит. Нужно спать, завтра снова будут проблемы и обещания.

Билли дошла до своего столика, убрала в конверт очередное письмо, спрятала его в ящик. В соседнем ящике нашлись таблетки, выписанные Анной; полторы таблетки и запить стаканом воды. А потом будет глубокий здоровый сон минимум на восемь часов. Билли убрала половинку, чтобы не повторять прошедшую ночь, когда ей снился кошмар, а тело никак не могло проснуться и отпустить его. Она не спала, но видела сны наяву и была все время начеку.

Одну таблетку, чтобы спать.

Стакан воды.

Поцеловать и прижать ко лбу фотографию.

Спасибо, что ты был.

Никто не увидит, что я работаю на износ, они должны думать, что это больше их беда, чем моя.

Люблю тебя, Хавьер.

2 ГЛАВА. Белфаст. Тебя. Не ждал - 1 -

Дети из таких семей, как Остеры, оканчивают Оксфорд, Стенфард или Кембридж, уезжают из страны, чтобы учиться в «Лиге плюща» или путешествуют после получения диплома и перед высшей школой, как это делала Пандора, в поисках себя. Но, разумеется, никто из Остеров не поступал в университет