Алгорифма - Хорхе Борхес

РУБАЯТ

Звучит во мне персидское наречье,Я вижу рук протянутых навстречье,Одна рука Ирана, а другая —Израиля, но мир будет и в Двуречье,

И в Палестине, вижу не врага яЕврею и в арабе, возлагаяНа мудрость их надежду: безупречьеВ вере какой? Но есть воля благая,

А есть и злая, на неё обречье —От красных помидоров, огуречье,Но знает лука то стрела тугая:

Лучше с салатом мир, чем чебуречье,А с ним война. Капуста дорогая,Дай погляжу, ты какова нагая!

Огонь — как пепел, плоть — как прах, теченьеВоды так — русло, жаждою мученьеСильнее чтобы стало, оставляет:Всё высохло, какое огорченье!

И путник жажду вновь не утоляет.Ничто в него надежду не вселяет,Но разума одно лишь помраченье,Которое, как мухи, ослепляет.

Вот каково заморское ученьеО радости, той, чьё предназначенье —Кропить водой, что души оживляет,

Но не в воронку, где коловерченье!Закон принять свой силой заставляетСодом весь мир. Зной землю попаляет.

Как ветра дуновенье, монументаВек краток — чей воздвигните взамен-то?А луч непостижимый Солнца правдыСияет вечно в истине момента.

Есть комитет глубинной пробуравды,И мрут как от полынием отравды,Мадридский двор вам для экспериментаПродемонстрирует путём отправды

На свет тот вертухая-недомента,Ноздря любила чья вонь экскриментаЧужого нюхать. Вот лишил как здравды

Генсек песка, щебёнки и цементаСмесителей. Май ласков, а яскравдыНа сцене сколько! Нет ему оправды.

Песнь соловья услышать золотого,Который ненавидит Льва Толстого,Под утро можно на исходе ночи:«Подонок корчил из себя святого!»

Увидит через внука пусть он очиДенницы, ан не мамина сыночь иПошёл не в папу норова крутогоЧертёнок, не скулящий по-щеночьи:

«Раздули как слона, внутри пустого,Из мухи, что на кучу сесть готова,Льва толстого! Под зад ногой пиночи

Граф заслужил от мужика простогоРазом з Набоковим, що стогне по-жiночi.В очочцi гея не сучок, бревно чи?»

Стихи эти луна твоей рукоюЗаписывает, а ещё какоюПланетою Бог ночью управляет,Сам догадайся, светоч над рекою,

И до утра на небе оставляетСиять, так что и солнце удивляетИной своей о нём стиха строкоюДенница — экой рифмой обрамляет:

«Под чёрною над широтой морскоюЗакат померкнул аркой и мирскоюПарижа суетой…» Что, впечатляет?

Каков гимн алкионскому покою!И золото заката заставляетРжаветь он, чем в богатых жуть вселяет.

Нежнейшей ночью скромный под луноюОтобраз твой мерцает, ставший мною,В бассейнах, чья немногим вторит вечнымСветилам гладь, звездой всего одною.

Чутьём каким, скажи, сверхчеловечнымМой шифр ты разгадал, дрожаньем свечнымГорящий в вышине двойник, ценоюКакой — велик ли мёртвым счёт, увечным? —

Дался триумф, Архистратиг, войноюПошедший на их рать, ту, что земноюСтала, пав с неба, Царь с лицом овечным

И силуэтом льва, греха виноюНе отягчённый душеизувечным,Но с совестью здоровой, не больною?

Персидская луна и миг закатаПустынного за гранью небоскатаВернулись и вчера сегодня стало.Ты те, чьи лица прах, солдат Левката,

На женщину смотрящий чуть устало,Ума которой так и не досталоНе от садиста девочку и катаРодить, а от поэта. Всё, отстала…

Выходит, Гераклитова река таОдной и той же может быть: рука-тоТе же слова, вода пролепетала

Те же свои короткие стоккатоИ шорохи всё те же прошептала,Как если б время и не пролетало.

ЛУНА

Марии Кодаме

Как много одиночества в луне!Луна ночей и первого Адама —Две разные луны, Маша Кодама,Бессонницей полна луна вполне,

А также плачем — повернись ко мне! —Настолько древним — ах ты, сердца дама,Его химера, что из Нотр-ДамаНе оседлала, сев, как на коне —

Сколь древен род людской. Но не в ценеМужчины без химеры, вид мадамаИмеющие. Что я тебе дам, а?

Беременность? А как в нашей странеРожать? Так что иди ты… к Сатане.Пусть он тебе прошепчет: «Yo te amo».

EL INGENIO

В любой рассвет чудес машина самойСудьбе бесповоротной может случайСчастливый ниспослать и злополучай —Фортуне, богачи, локтекусамой.

Машину — в автомойке, в ванне — пса мойСобачьей — спит на тёпленьком полу, чай,Любимый пёсик? Истины улучай:Имеет конь всего два колеса мой!

Судьбе бесповоротной самой можетЧудес машина случай на рассветеВзять да и подарить, а на том свете

Богатство оказаться не поможет,Но сильно помешает, так что к смертиБогаты вы. Надежды поумерьте.

МОИ КНИГИ

Книги мои, что о существованьеЧтеца не знают, стали моей частью,Черты словно лица, но, по злосчастью,Которых быстролётно забыванье.

Тщетно его в кристалле добываньеРукой, что призывает к соучастьюДругую, и к ослепшим сопричастьюДуша привыкла — некудадеванье…

Я не без горькой логики считаюЧто главные слова мои страницы,Не знающие, кто я, свет Денницы,

Хранят, но я их не перечитаю.Да будет так! Умерших голосамиЗвучать буду всегда. Судите сами!

ДВЕ ФОРМЫ БЕССОННИЦЫ

Что ночь без сна? Риторика в вопросе,И мне ответ, конечно же, известен.Это когда табак лишь в папиросе,Летальный чей дымок недобровестен.

Петух, который разбирался в просе,Пшеницу велел сыпать. Раз отвесть инОт зёрнышка могу клюв ради росиДавидовой — Жених пришёл невестин!

Себя узнал, конечно, в «Альбатросе»?Тесей, изведал, сколько в мураве стен?Повесить на струне, верёвке, тросе

Тебя хотели, так ты буревестен.В урима и туммима царство бросеИ воле Бога астрагал со-вестен.

Себя бояться и на пике ночиНапрасно имитировать дыханьеУснувшего, да плоти трепыханьеСмирять в себе: «Емелька! Не сыночи!»

Когда же, наконец, сомкнёт он очи,Разбойник, бунтовщик? МракопиханьеИ зеркала, пламен где полыханье…Во сне, волчара, суку ощеночи.

Ворочаться, смыкать напрасно веки,Горячка, а не сон, как если б чаюКрепчайшего напился, и скучаю

Я по траве и как о человекеЛюбимом говорю о ней. Стесняться,Что бодрствуешь ты, сны когда всем снятся?

Произносить обрывки и фрагментыЗапомнившихся, ибо не избытыхСтрок и стихов, как золото добытых,И в жизни есть счастливые моменты.

Есть фразы, что тебе те постаменты —На них стоят изрекии, и быт ихВсем интересен, Богом не забытых,Ходячие, живые монументы!

Произносить фрагменты и отрывкиЗапомнившихся в прошлом фраз, стихов ли,Что от с луною длительной торговли

Мой мозг хранит, перебирать обрывки…Порой иную фразу произносишь,И целиком себя в неё привносишь.

Хотеть в сон погрузиться и не мочьВ сон погрузиться, за собою спящимПодсматривать, искусственно сопящим,И Стеньке больше нечем и помочь.

Не хочет жить по-старому, невмочь!Увидеть в петле барина хрипящимА не на ложе сна мирнохрапящим —Вот цель его! Как бога превозмочь?

И вдруг — предтеча, первая промочь.Кто будет тебя в этот миг сипящим«Кукареку!», проснуться торопящим?

Хоть помнишь, с кем хотел ты изнемочь?Заглядывал ли в скважную замочь?Отмщу сторицей так кровокропящим!

Это страх быть и ужас перестатьБыть, а рассвет сомнительный увидеть.Себя за эти страхи ненавидеть,Но на Содом Степан должен восстать!

Много терпеть, чтоб атаманом стать,Умей, казак. Мужскую назови детьВ честь Хорхе — вот как нужно ясновидеть!Поэт, довольно быть, ты должен стать!

Какие речи, а какая статьУ Емельяна: «Наяву сновидетьЗа мной идущим дам, во сне предвидеть

Грядущее, звездой дам заблистать!»Степана должен день скоро настатьИ Емельяна. Ген куда в крови деть?

Что долголетие маститое? За телоСтрах, и не вечно будет оно юным.Не прыгает, как тигр, котом баюнным,Но от хорошей жизни растолстело.

Да, быстро жизни время пролетело.Только вернусь я Дивом гамаюнным,Чтоб вас солдатским юмором гальюннымЧмонить, пидерасня, нежитьхотело.

Десятилетия бессонницы… Но волПогонщика остроконечной палкиНе слушается больше. Перепалки

С ним надоели. Разрядить бы ствол…Моря и сфинксы (чуешь хлынь предтеки?),Династии, сады… Биб-ли-о-те-ки!

В неведенье не быть: приговорёнЯ к этой плоти, к голосу, противенКоторый мне, мой вроде, а фиктивен,Но из позывов тела сотворён,

И к имени, которым одарён,К рутине памяти, неэффективенЧей механизм, уж больно примитивен,Работой чьей не удовлетворён

Ум — требовательный владелец замка,Который разрушается, и самкаТебе уже не даст, уставший зверь,

И к ностальгии по латыни, к смертиИ страху умереть… Всё, сны, химерьте!Что ты воскрес при жизни, Борхес, верь!

РЕЧЬ