Страсть и нежность - Марси Бэннет

– Пойдем скорее!

Когда молодые женщины шли рядом, становилось особенно заметно, насколько они разные. Белинда намного выше ростом, да к тому же надела босоножки на умопомрачительной платформе. А на миссис Леннон – скромные туфли на низком каблуке. 3олотистые волосы Белинды свободно рассыпались по плечам. Мария стянула волосы в узел на затылке. Туалет первой – роскошный, яркий и экстравагантный. Даже на этот деревенский праздник надеты бриллиантовые украшения. Вторая же – в льняном светло-зеленом платье с короткими рукавами, достаточно нарядном, но неброском. В таком наряде легко оставаться в тени.

Черты лица у обеих правильные, и у той, и у другой высокие скулы, прямые носы. Но у Белинды кожа загорелая, а серые глаза резко оттенены гримом. Красота Марии нежнее, тоньше. Кожа, как у всех рыжеволосых, белая, очень чувствительная. Глаза зеленые, словно море, с чудесными густыми и длинными ресницами. Ее рот, с чуть выдающейся нижней губой, казалось, готов раскрыться в очаровательной улыбке, которая, едва возникнув, враз осветит прекрасное строгое лицо.

Старый мистер Баго и другие пожилые джентльмены сидели в тени под навесом. Остальные зрители расположились на длинных скамьях. Солнце их не пугало. И пошел калейдоскоп забав. Артисты пели, танцоры плясали, богатыри мерялись силой. Даже была замечательная имитация корриды, где от восторга вопила публика. Где от ужаса закрывала глаза Мария. Но глаза стоило открыть. В белых брюках и спортивной рубашке, высокий, стройный стоял в позе матадора Конрад. Мария подумала, что так, видимо, выглядят принцы из сказок. Плащ, сияющее лицо и волосы, сверкающие в лучах солнца, словно золотой шлем.

Мария не досмотрела представление до конца и торопливо вернулась в дом.

Еда уже была готова. Помощники расставляли блюда на длинных столах. Гости должны были появиться с минуты на минуту, и команда Марии раскупоривала бочонки с вином, снимала мясо с вертелов и резала его на куски. На столах уже стояли огромные блюда с хлебом, салаты в больших салатницах и другая аппетитная еда. Вскоре поднялась суета: представление закончилось, и гости устремились к столам. Мужчины старались сесть поближе к своим приятелям и подальше от жен, молодые люди выбирали себе местечко рядом с самыми красивыми девушками. Белинде удалось ускользнуть от Поля и сесть рядом с Конрадом. Зазвучал аккордеон, и музыкант пошел, наигрывая, вдоль столов. Все весело переговаривались и смеялись.

Мария не участвовала в общем веселье – дел невпроворот – и почти все время находилась в доме. Гостей пришло гораздо больше, чем приглашалось. Но хозяева, кажется, не возражали. Просто притащили еще несколько бочонков с вином, насадили на вертела еще мяса. Когда не хватило заказанной для праздника посуды, принесли тарелки из дому. Для человека, который, подобно Марии, привык все планировать и рассчитывать, это казалось настоящим кошмаром. Но все так весело недоумевали по поводу ее недовольства, так легко отмахивались от возникающих проблем, что и сердиться невозможно. Все получали удовольствие, а что еще нужно для праздника?

Мария окинула взглядом кухню, в которой высились горы грязной посуды, уставленной где попало. Неожиданно вошел Конрад. Он что-то сказал работникам по-испански, и их смуглые лица расплылись в улыбке. Проворно побросав тряпки и полотенца, они вышли.

– Что вы им сказали? – спросила Мария.

– Я велел им передохнуть немного и пойти посмотреть на танцоров. – Его глаза внимательно изучали лицо женщины. – И вам бы тоже нужно взглянуть. Вы не ужинали?

Она покачала головой. Удивительно, что им подмечены такие мелочи. Конрад отыскал чистую тарелку и положил на нее салат, налил в бокал вина.

– Пойдемте. Посмотрите на танцоров и заодно перекусите.

Пожалуй, стоит прислушаться. Ей действительно нужно передохнуть. 3а одним из столов нашлось свободное местечко. 3аботливый работодатель уселся напротив Марии и стал рассказывать, что означает каждый танец. Вино продолжало литься рекой. Конрад доливал ее бокал несколько раз, несмотря на робкие протесты. Поела и вроде почувствовала себя лучше. Ей уже не хотелось идти в дом. Танцоры отдыхали, и теперь на сцене появилась певица.

– О чем она поет? – спросила Мария. Конрад пожал плечами.

– Словами не расскажешь. Здесь больше чувства, чем содержания. Она поет о тяжелой работе, о том, как горько терять любимого, об утраченных надеждах. В этой песне – печаль многих поколений, жалобы бедняков на свою горькую судьбу.

– А разве у них нет веселых песен?

– Есть, конечно. Но любят и такие, печальные.

Мария встала и огляделась.

– Спасибо за ужин. Ну вот, все мои помощники разбежались.

Конрад улыбнулся.

– Ничего удивительного. Подождите немного, и я постараюсь их собрать и прислать к вам.

– Спасибо.

Женщина повернулась, чтобы уйти, но Конрад остановил ее.

– Вам уже нужно идти?

– На кухне много дел…

В ответ досадливый жест рукой.

– Но ведь это не срочно!

Мария помедлила, но опустилась на стул.

– Зачем вы играли в матадора?

– Не понравилось?

– Нет, я спросила – зачем?

Он пожал плечами.

– Я сделал то, чего от меня ждали. Если бы отказался, я бы потерял лицо.

– А для вас это важно – не потерять лицо?

Вопрос прозвучал серьезно, брови мужчины удивленно приподнялись.

– Я об этом не думал, но, кажется, важно. Впрочем, и Рэй и другой мой кузен, Невилл, стараются поддерживать авторитет семьи. Ведь мы Баго, а компания наша пользуется здесь широкой известностью. Много людей на нас работает, и им очень важно, чтобы они могли уважать нас.

– А почему для них это важно? Конрад облокотился на стол и подставил ладонь под подбородок. Он внимательно смотрел на Марию.

– Это непростой разговор. Как бы вам сказать… Вот вы ведь хорошо разбираетесь в сервировке, готовке, в подборе персонала?

– Наверное, да.

– Звучит очень скромно. Я думаю, вы действительно хорошо всем этим владеете. И в случае необходимости, я думаю, возьметесь за любую работу, поможете своим людям, если на каком-то участке возникнут трудности.

– Ну, разумеется.

– Люди это чувствуют. И я уверен, что ваши сотрудники уважают вас за то, что к себе вы предъявляете такие же высокие требования, как к ним.

– О, теперь я понимаю вашу мысль. Но разве вы сами работаете на виноградниках?

– В молодости работал. Дедушка нас всех посылал на плантацию обучаться ремеслу, а потом мы изучали виноделие в университете.

– Вам очень шел костюм матадора.

Конрад пожал плечами.

– Благодарю за комплимент.

Он протянул руку к Марии и коснулся пряди волос, выбившейся из пучка.