Держись от меня подальше (СИ) - Снежная Татьяна

— Не сомневаюсь, — учтиво ответил Зимин, и дёрнул дужку своих дорогих очков, коснувшись их тонкими длинными пальцами. — У Кирилла масса причин восхищаться вами.

Вот уж в самом деле меткий комплимент. В самое, мать его, яблочко.

Верховский трудно входил в режим. Просыпаться в шесть, чтобы "погреть" глаза было для него довольно сложно. Но какая разница раньше на час или позже, если все равно необходимо посещать стажировку в офисе.

Он припарковал машину напротив фитнес цента, обошел машину и достав сумку с формой зло захлопнул багажник. Каждый день он задавался вопросом, почему Дёмина не бросит все это, почему не забьет на тренировки, что бы меньше пресекаться с ним здесь. И язвительно отвечал самому себе: "Ей похрен! Ты для нее не важнее датчика слежения."

Это реально злило. До сжатых зубов, до гневных взглядов в ее сторону. Вот только это утро наконец избавило его от всех гнетущих вопросов.

Кирилл застыл на входе в зал. Девушка сегодня пришла раньше, заняла непривычную для себя зону и ожесточено избивала грушу в дальнем углу. Прежде она мучила только тренажёры, ну, и косвенно его.

Била Дёмина жестко и зло, так что в конце последней тирады ударов обессилено обняла снаряд. Верховский видел её только со спины и заметил, что сегодня на ней ещё больше одежды. День ото дня девушка надевала все более закрытую форму. Сегодня можно было рассмотреть лишь открытые руки. Дёмина наконец перевела дыхание и обернулась.

Она научилась угадывать пристальный взгляд волчонка даже со спины. Смахнув со лба капли пота, и приклеив к губам равнодушную улыбку, спросила:

— Поспарингуем?

Кирилл, прежде не слышавший от неё в этом зале ни слова, опешил. А Дёмина сделала несколько шагов в его сторону, чтобы показать, что она обращается именно к нему. Впрочем, никого другого сейчас в этой части зала не было.

— Ты вроде в нормальной форме? — досадливо спросила она, будто раздражённая его молчанием. Синеглазый брюнет, ещё не пришедший в себя от раннего пробуждения, непонимающе смотрел на неё. Она не шутит? Бить её? Было в этом что-то нездоровое. За неделю он всё же остыл и уж точно не хотел вот этого.

— Не бью женщин, — выдавил из себя Кир.

Евгения зло ухмыльнулась: «Ну же, давай, покажи своё истинное лицо».

— А ты представь, что я не женщина, — огрызнулась она и впечатала в грудь мальчишки свободную пару перчаток для смешанных единоборств.

Кирилл не узнавал начальницу. Где та сдержанная и холодная глыба, говорившая с ним на вы? Эта женщина больше походила на сгусток плазмы, шаровую молнию. Что же её наконец вывело из себя? Он вспыхнул нетерпением и под её ледяным и уничижительным взглядом начал натягивать перчатки. Понимая, что ничем хорошим всё это не закончится.

Верховский не был мягкотелым неженкой, но дрался последний раз на первом курсе. Хотя опыт у него был обширным и полным запрещённых приемов: кто бы знал, сколько дерьма прячется за воротами элитных школ.

Евгения стояла, внутренне дрожа от адреналина. Сколько времени она не выуживала из себя эту опасную грань? Два года? Якушева была права. Дёмина знала, как отшивать слишком наглых парней. Чаще всего те, кто так остро били словами, пасовали перед реальной агрессией. Тем более такие «золотые» мальчики, что не следят за языком, привыкшие разгребать угли чужими руками.

Кирилл едва ли успел поднять глаза на розоволосую, держа руки перед собой, когда как вспышка молнии — удар по челюсти. Не тяжёлый, но ощутимый, до обидного чистый. Он, опешив, отступил, упираясь левой пяткой в мягкий пол. Вот только это оказалось лишним. Нянькаться и ждать пока он очухается и соберется никто не обещал. А Дёмина — эта гребаная, безумная сука — пошла в наступление, забивая его практически в угол, убеждая, что детство в приюте куда опасней, чем его подростковые разборки.

Жесткие удары руками и ногами, коленями и локтями… Он пытался уйти и блокировать, пару раз попал в живот и рёбра. В лицо так и не решился. Переломить ситуацию получилось только тогда, когда девушка выдохлась.

Кирилл опустился, поймав её на плечо, просто обняв, сдавил, прижав руки к корпусу. И оторвал от земли.

Какое-то странное чувство растянуло это мгновение на вечность. Потом Верховский так и не смог понять, что именно это было. Неожиданно легкий вес соперника или одновременно терпкий и нежный запах, отпечатавшийся в сознании. Именно тот, что хочется слизывать с чужой кожи. Или её тепло, обещающее ещё больший жар при близости. Или сдавленный, но явно женский рык… Или досадливый вздох сквозь зубы…

Зафиксировав свое право на нее Кирилл вернул Дёмину на пол почти мягко. Будто подступил к какой-то черте и испугался пропасти за ней. Он, блядь, испугался возбуждения из-за нее?

Но следующее выбило из него все приятные и острые впечатления.

Полсекунды он свободно висел в воздухе, прежде чем его желудок вылетел через рот.

Кирилл почувствовал, как летит и ударяется о мягкий тренировочный ковёр. Искры из глаз помешали оценить всю их совместную возню в портере. Резкий хруст его собственного хребта, который принес боль от любого движения в сторону. Его шея в локтевом захвате, выдающая то, что, кроме уличных боев, Дёмина посещала профессиональную борьбу и курсы самообороны.

— Что, не получается забыть? — неожиданно шепнула она ему на ухо и обожгла ещё одной волной дрожи во всем теле.

Евгения почти с садизмом дождалась, когда к глазам Верховского уже начала подступать темнота, и только тогда отпустила. Парень чуть закашлялся, выползая из-под нее.

— Какого дьявола ты творишь? — прошипел он пытаясь прийти в себя и рассмотреть за черными пятнами в глазах пространство вокруг.

Дёмина странно улыбалась, будто была разочарована тем, как быстро он сдался. Грёбаная безумная сука!

— Я думала, ты покрепче, — будто невзначай уронила она. А внутри все билось и все клокотало. Ведь меньше минуты назад, когда парень поднял её, думала, что он все-таки победит. Игра на тонком льду. Она только сейчас поняла, что «мальчишка» выше её ростом. В офисе он казался худым, но в зале Женя отметила, что под майкой скрывается крепкое тело.

— Ты ведь штангу тягал… — шутя бросила она. — Сколько максимальный вес от груди?

— Что? — растерянно спросил Кирилл, глядя на девушку с пола. Произошедшее вызвало жар в животе, и адреналин сдавил легкие. Унизительно, но от удушья его член стал болезненно твердым в штанах, и его попытки незаметно скрыть этот факт от Дёминой были тщетны.

— Сто десять вытянешь, если подстрахую?

— Иди на хрен! Убить меня хочешь? — выдавил из себя Кирилл.

Дёмина снова криво улыбнулась.

— В чем дело? Боишься? — спросила она, пристально смотря ему в глаза. И опустив взгляд к его ширинке мягко добавила, — тебе придется самому разобраться с этой маленькой проблемой.

И Кирилл наконец понял, что происходит.

Прежде она не показывала эту безумную часть себя. И была ли она настоящей? Пытается привить ему страх перед собой? Условный рефлекс — приблизишься к черте моего личного пространства и получишь боль и унижение? Что может ещё сильнее отвратить парня?

Догнать… вернуть… доказать… Его желудок скрутило в тугой узел, жар гулял под кожей и нервы покалывало, когда он проводил взглядом молодую женщину и рывком встал с пола. Он ненавидел это, ненавидел то, как неконтролируемо влияние Дёминой заставляло его чувствовать себя. "Сука! Гребаная сука!" Несколько секунд он стоял сжигая взглядом проем, в котором исчезла начальница, потом пересилив себя сделал шаг, запуская онемевшие пальцы в волосы.

Кирилл не был животным. При необходимости он мог контролировать свое либидо. Но правда была в том, что часть его не хотела сейчас этого контроля..

Раздевалка была совмещена с душевыми кабинами стоящими в ряд. Там было совершенно пусто. Кирилл прошел к самой дальней от входа на ходу стягивая штаны, избавляясь от нижнего белья, обуви и чувствовал только мучительную пустоту, нуждаясь в высвобождении.