Одинокий голубь - Лэрри Макмуртри

– Конечно, нет, но Пи надо чем-нибудь здорово пригрозить, чтобы заставить его шевелиться, – заметил Август.

Ньют увидел, как возвращается капитан, неся ружье на сгибе руки. Как всегда, Ньют почувствовал облегчение. Почему-то ему становилось спокойнее, когда капитан был здесь. Легче заснуть. Где-то глубоко в нем засела мысль, что когда-нибудь капитан может не вернуться. Не то чтобы он боялся, что капитана убьют или ранят, нет, он боялся, что тот просто уйдет. Ньюту казалось, что капитан скорее всего устал от них от всех, что вполне объяснимо. И он, и Пи, и Дитц старались делать свою работу, но мистер Гас никогда ничем не занимался, да и Бол целыми днями сидел и пил текилу. Может, однажды капитан просто оседлает Чертову Суку и уедет.

Иногда, правда редко, Ньют мечтал, что капитан не просто уедет, но возьмет его с собой в высокие равнины, о которых он слышал, но которых никогда не видел. В его мечтах никогда никого больше не было: только он и капитан, верхом в прекрасной местности, где кругом зеленая трава. То были приятные мечты, но всего лишь мечты. Если капитан и вправду уедет, он скорее всего возьмет с собой Пи, поскольку именно Пи много лет был у него сержантом.

– Что-то скальпов не вижу, – заметил Август, когда Калл подошел.

Калл не обратил на него внимания, прислонил ружье к перилам и закурил.

– Хорошая ночка, чтобы подразжиться скотом, – сказал он.

– Ну подразживемся, и что? – спросил Август. – Что-то я покупателей не наблюдаю.

– Мы могли бы сами доставить им скот, – предложил Калл. – Так уже делалось. Нет такого закона, который бы запрещал тебе работать.

– У меня свои законы, – возразил Август. – Мы за покупателями не бегаем. Они сами приходят. Тогда мы перегоняем скот.

– Капитан, а можно мне в следующий раз пойти? – взмолился Ньют. – Мне кажется, я уже достаточно вырос.

Калл поколебался. Скоро все едино придется согласиться, но сейчас он к этому не был готов. Не слишком честно по отношению к парню, надо же ему когда-то учиться, но Калл все равно не мог заставить себя сказать «да». Он в свое время водил таких мальчишек и видел, как их убивают, и он не хотел увидеть такое еще раз.

– Ты скоро совсем постареешь, если будешь всю ночь сидеть не спавши, – сказал он. – Завтра работать. Иди-ка лучше спать.

Мальчик пошел сразу, но вид у него был разочарованный.

– Спокойной ночи, сынок, – добавил Гас и посмотрел при этом на Калла. Калл промолчал.

– Тебе надо было разрешить ему посидеть, – заметил Август немного спустя. – Чего уж говорить, парень и образоваться может, только слушая меня.

Калл и это пропустил мимо ушей. Август в свое время год посещал колледж где-то в Виргинии, утверждал, что знает греческий алфавит и еще немного по-латыни. И никому не давал об этом забыть.

Из салуна доносились звуки пианино. Играл всегда Липпи Джоунс, один из старожилов. У него была та же проблема, что когда-то и у Сэма Хаустона, а именно – дыра в животе, которая никак не затягивалась. Кто-то засадил в Липли крупный заряд, но, вместо того чтобы умереть, тот продолжал жить с дырой. Ему еще повезло, что с таким физическим недостатком он мог играть на пианино.

Август встал и потянулся. Снял со спинки стула кольт в кобуре. С его точки зрения, было еще рано. Ему пришлось переступить через хряка, чтобы спуститься с веранды.

– Ты зря так упрямишься с этим парнем, Вудроу, – заметил он. – Он уже достаточно времени чистил дерьмо за лошадьми.

– Я чуть-чуть постарше него, однако тоже перелопачиваю свою долю дерьма, – отрубил Калл.

– Это уж как тебе вздумается, – откликнулся Август. – С моей точки зрения, есть менее вонючие способы подзаработать. В карты играть, к примеру. Пожалуй, пойду-ка я в эту забегаловку и посмотрю, не найдется ли с кем сыграть.

Калл уже почти докурил.

– Я бы не возражал, чтобы ты играл в карты, если бы на этом все кончалось, – заметил он.

Август усмехнулся. Калла не переделаешь.

– А что это еще? – спросил он.

– Ты никогда так много не играл, – сказал Калл. – Последи лучше за этой девкой.

– А чего за ней следить?

– Как бы она тебя на себе не женила, – проговорил Калл. – Как раз такой дурак ей и нужен. Я здесь эту шлюху не потерплю.

Август от души расхохотался. Каллу часто приходи ли в голову странные мысли, но это была самая смешная – решить, что мужик в его годы и с его опытом может жениться на проститутке.

– Увидимся за завтраком, – заключил он.

Калл еще немного посидел на ступеньках, слушая, как храпят свиньи.

3

Лорене никогда не приходилось жить в прохладном месте, хотя она всегда об этом мечтала. Ей казалось, что она начала потеть тогда же, когда начала дышать, и с тех пор продолжает делать оба дела одновременно. Из всех тех мест, о которых говорили мужчины, наиболее прохладным и привлекательным казался Сан-Франциско, так что именно туда она и рассчитывала когда-нибудь попасть.

Вот только дела продвигались медленно. Уже двадцать четыре, а она еще и на милю не отъехала от Лоунсам Дав, что нельзя считать прогрессом – если учесть, что ей было всего двенадцать, когда ее родители бежали от янки из Мобила.

Такое отсутствие результатов могло разочаровать практически любую женщину, но Лорена старалась не слишком огорчаться. Бывало у нее плохое настроение, но в Лоунсам Дав это неудивительно. Ей надоело целый день глазеть в окошко и не видеть ничего, кроме коричневой земли и зарослей карликового дуба. В полдень солнце так палило, что все вокруг казалось белым от жары. Из окна ей было видно реку и Мексику. Липпи говорил ей, что она могла бы заработать состояние в Мексике, но ее это не интересовало. То, что ей было видно из окна, ничем не отличалось от Техаса, и мужики воняли так же, если не хуже.

Гас Маккрае хвастал, что он якобы бывал в Сан-Франциско, и мог часами рассказывать ей, какая там голубая вода в заливе и как туда заходят корабли со всех уголков мира. Но, как обычно, он перебалтывал. Иногда, слушая Гаса, Лорене казалось, что у нее возникает четкая картина, но к тому времени, когда он замолкал, в голове все мешалось и оставалось только желание попасть куда-нибудь, где попрохладнее.

В этом отношении Гас отличался от других, потому что большинство времени на разговоры не тратили. Этот же начинал трепаться, еще не успев засунуть свою подсохшую морковку, и продолжал до самого конца. И хотя по местным меркам он был щедр, давая Лорене за каждый раз по пять долларов золотом, ей все время казалось, что он недоплачивает. Надо бы брать пятерку за манипуляции с морковкой, да еще пятерку за то, что приходится слушать его треп. Иногда он рассказывал интересно, но Лорене было трудно сосредоточиться. Похоже, Гаса это не обижало. Он говорил с одинаковым энтузиазмом вне зависимости от того, слушала она его или нет, да и к тому же никогда не пытался попользовать ее дважды за одну плату, как старались сделать те, кто помоложе.