Японские призраки. Юрей и другие - Антон Викторович Власкин

Советы дилетанта: Ну что тут можно сказать? Если вас измалевали священными знаками и порекомендовали сидеть в замкнутом помещении сорок два дня, могу дать гениальный совет. Просидите в замкнутом помещении сорок два дня! Беспроводной интернет скрасит ваш досуг. Книги всегда оставались и останутся лучшими собеседниками человека. Замороженная еда из супермаркета не даст вам пропасть с голоду. Особое внимание: когда срок вашего отшельничества подойдёт к концу, не поддавайтесь на неожиданные визиты знакомых, зовущих вас выйти полюбоваться рассветом. Да и к самому рассвету относитесь с осторожностью. А вообще лучше всего пересидите лишний денёк в своём добровольном заключении. Вас не убудет, зато как обломается злой юрей, который будет нудно бубнить в последнюю ночь: «Пожалуйста, выходи погулять, уже утро, злой призрак ушёл! Что ты там говоришь? Кто я такая? А я просто весёлая школьница, которая проходила мимо! Да-да, именно весёлая, задорная девчушка, в короткой клечагой юбке, а не пустошазое чудище, как ты, наверное, подумал!.. Вот чёрт… Ну что за невезенье… Да это я о своём…»

Более короткий и разумный совет будет следующим: не будьте жестокими бессердечными тварями, которых устыдится любой юрей. Не предавайте любимых, не превращайте их в несчастных чудовищ. Мало ли что там котёл нагудел, всё в ваших руках, в том числе и ваше дальнейшее счастье. И никакие пустоглазые безногие девицы вам не навредят.

Личное дело:

Мияги-сан

Продолжая разговор о призраках, рассказ о которых внушает не страх, а скорее печаль, нельзя пройти мимо повести о Мияги. Для любви и верности смертный рубеж не помеха. Сюжет не самый оригинальный, но его воплощение в этом повествовании достойно высочайшей оценки.

Давным-давно некий крестьянин по имени Кацусиро, соблазнившись рассказами бродячих торговцев о лёгких деньгах, решил, что было бы недурно сменить род занятий. Его можно понять. Труд крестьянина тяжёл и не очень почётен. Наш герой не планировал ничего противозаконного. Недолго думая, непутёвый земледелец распродал землю и накупил шёлку, твёрдо решив хорошенько подзаработать на этой авантюре. Новелла «Ночлег в камышах», которая донесла до нас эту поучительную историю, сообщает о годах Кётоку (1452–1455), когда развернулись нижеописанные события. Речь идёт о начале эпохи Сэнгоку Дзидай. Безалаберность и непорядок царили в обществе — время, когда Япония представляла собой клубок враждующих государств, и смена социального статуса была не так уж и невозможна. Случай помог нашему герою разжиться шёлком по ценам производителя. Знакомый торговец, которого звали Содзи Сасабэ, уверил его, что торговля-дело нехитрое, и пособил с началом предприятия. Кто-то из коллег Сасабэ решил свернуть бизнес и также поменять свой статус, став, например, самураем. Свои же товарные остатки он быстро сбыл назойливому крестьянину.

Надо сказать, что одним бесценным сокровищем Кацусиро всё же владел. Наш герой был женат, и его жена, если верить источнику, была воистину очаровательной женщиной. «Люди оборачивались, когда она проходила мимо, и нравом она тоже отличалась хорошим». Хотя этого и не сказано прямо, можно предположить, что Мияги (именно так её звали), лучше дружившая со здравым смыслом, всячески отговаривала своего супруга от экспериментов со спекуляцией шёлком. Но если человек что-то вобьёт себе в голову, то переубедить его очень сложно. Будучи уверенным, что всё просчитал, Кацусиро легкомысленно заметил: «В чужой стране человек подобен щепке, носимой волнами. Для чего оставаться там надолго?» Первая часть его замечания оказалась совершенно пророческой! Обняв жену, новоявленный торговец отправился в столицу, не подозревая, что поездка затянется на более длительный срок, чем ожидалось.

Проблема в том, что в смутные времена всякий начинает мнить себя не тем, кем он является на самом деле. Так наш Кацусиро решил, что он больше, чем крестьянин. В это же время наместник той области, по имени Сигэудзи, решил, что он больше, чем просто наместник, и повздорил с неким государевым советником Уэсуги. Уэсуги, в свою очередь, решил, что он больше, чем просто советник. Он вождь непобедимых воинов! Бойцы вельмож вступили в бой, а попутно устроили погромы, грабежи и убийства мирных граждан. Как всегда бывает во время панской драки, чубы затрещали у тех, кто попроще.

Деревни горели, люди бежали кто куда, и дорога в столицу оказалась совершенно разрушенной. Мияги и хотела бы добраться до своего супруга, но, увы, это было уже невозможно. Она осталась в своей родной деревне, которая всё больше приходила в упадок. Время от времени местные искатели любовных приключений навещали её, надеясь на успех. Каждый раз их выпроваживали с позором! В конце концов Мияги осталась в полном одиночестве. Её чести больше никто не угрожал, так как угрожать стало особо некому. Деревня практически опустела. Так дни сливались в недели, те — в месяцы, а Мияги продолжала ждать, прислушиваясь к свисту ветра на опустевшей улице, зажигая огонёк в доме, куда никто так и не возвращался…

Что касается Кацусиро, то его судьба оказалась несравненно более богатой на события. Наверняка односельчане нашего героя предполагали, что его дельце быстро вылетит в трубу, так как торговлей он никогда не занимался. Но всё вышло совсем недурно. Кацусиро оказался дельным торговцем и продал привезённый шёлк с большой прибылью. Возможно, ковыряние на рисовых полях и впрямь было не его призванием. Получив столько денег, сколько не дал бы и десятилетнее копание в земле, Кацусиро засобирался в обратный путь. К этому времени те области, откуда он явился, были объяты огнём смуты. Несомненно, это было известно новоявленному богачу, но беспокойство за жену и чувство долга, а он не был вовсе его лишён, гнали Кацусиро назад. Любому человеку, решившемуся на шаг, который может печально закончиться, присущ своеобразный ход мыслей. Кратко его можно описать следующим образом: «Я знаю, что за поворотом очень опасно, но я пойду туда. Ведь что-то страшное может случиться с кем-то ещё, но никак не со мной. Со мной-то совершенно точно ничего плохого не случится, ведь это же я!» Путь домой продолжался совсем недолго. Недалеко от столицы Кацусиро повстречался с бывшими солдатами, которых тоже коснулась смута. Храбрые воины сочли, что они больше, чем просто солдаты, и превратились в благородных разбойников. Кацусиро был ограблен до нитки, но жизнь ему сохранили и предложили приезжать ещё. Совершенно сломленный, он повернул обратно и уже через день слёг в жестокой горячке. Всё же ему повезло. Некий состоятельный горожанин по имени Кихей Кодама, родственник того самого торговца, который когда-то подбил Кацусиро на закупку шёлка, приютил и