Молодость - Паоло Соррентино

Фред задумывается, потом говорит:

– Знаешь что, Мик?

– Что?

– По-моему, мы с тобой никогда не умрем.

Мик поворачивается к приятелю. Улыбается и торжественно заявляет:

– Не надо спешить с выводами, Фред!

Вдруг что-то привлекает его внимание: он замечает молчаливых шестидесятилетних немцев, одетых в зеленое. Супруги входят в густой лес. Фред подает знак Мику. Тот оборачивается и тоже смотрит на немцев, которые буквально растворяются в лесу. Недолго думая, Фред оборачивается к Мику и с серьезным видом говорит:

– Пошли за ними!

Глава 29

Фред и Мик с невозмутимыми лицами притаились за кустами ежевики. Они смотрят. И что же они видят?

Видят шестидесятилетних мужчину и женщину, которые стоят, прислонившись к дереву, наспех стянув одежду. Он овладевает ею с пылом подростка, наконец-то дорвавшегося до секса.

Оба получают неземное удовольствие. Мужчина неистовствует. Она вот-вот кончит. Вот они кончают. Оба, одновременно. В унисон. Достигают мифического одновременного оргазма. И кричат от наслаждения.

На свой лад они поговорили друг с другом.

Фред все с тем же невозмутимым видом достает бумажник и протягивает Мику пятьдесят франков.

Глава 30

Фред идет по коридору.

В дверях номера его ждет Лена.

Она взволнована, встревожена, ей не терпится поговорить с отцом. Она сразу выпаливает:

– Папа, куда ты запропастился? Тебя уже целый час ждет один человек. Говорит, что он посланник королевы Елизаветы.

Фред фыркает, словно не рад гостю.

– Я проводила его в гостиную.

Глава 31

Лена наливает королевскому посланнику кофе. Мужчины, разделенные столиком, усаживаются друг напротив друга: один на диван, другой в небольшое кресло. Лена садится на стул за спиной у отца.

Королевский посланник нервно постукивает пальцами по карману брюк, в котором, судя по очертаниям спрятанного под тканью предмета, лежит пачка сигарет. Фред замечает это.

– Если хотите, здесь можно курить.

Королевский посланник не верит своим ушам. Он не может опомниться, словно только что произошло землетрясение.

– Как же так?

– Директор отеля – меломан. Так что у меня есть некоторые привилегии.

Посланник расплывается в улыбке, выражающей бесконечную благодарность.

– Вы и сами не знаете, какое мне делаете одолжение.

– Вы напряжены?

– Очень, – признается тот, делая глубокую, спасительную затяжку.

– А вот пепельницы у меня нет.

– Ничего страшного. Обойдусь.

– Рассказывайте, а то у меня мало времени. Мне скоро предстоит полное промывание кишечника.

Посланник инстинктивно морщится, словно от боли, и спрашивает:

– Это больно?

– Нет, просто неприятно.

Вздохнув, мужчина переходит к делу:

– Я не сумел убедить королеву. Я объяснил ей, что вам не хочется исполнять “Песенки”. Предложил ей другой репертуар. Другого музыканта. Вообще другой концерт. Она ни о чем другом и знать не желает. Ничего не поделать. Она требует вас и только вас и только ваши “Приятные песенки”. Говорит, что принц Филипп ничего другого не слушает.

– Мне очень жаль. Не хочу показаться невежливым. Но этого не будет.

– Почему?

– Я вам уже объяснил в прошлый раз. По личным причинам.

– А нельзя как-то устранить эти личные причины?

– К сожалению, нет.

– Послушайте, я вас умоляю. У меня непростая работа. Я должен вернуться в Лондон, заручившись вашим согласием.

– Я не даю согласия.

Лена внимательно следит за беседой.

– Что вас не устраивает? Я не понимаю. Дата? Место? Оркестр? Сопрано? Королева?

– Пожалуйста, не настаивайте. У меня есть причины личного характера.

Королевский посланник теряет дипломатичность и несколько меняет тон:

– Да что же это за такие личные причины?

Фред не отвечает.

Лена начинает догадываться. Мы не догадываемся, а она да. Тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, она начинает плакать.

– Причины на то и личные – я не обязан о них рассказывать.

– Помогите же мне найти выход и устранить эти личные причины. Что вас не устраивает?

Фред отвечает небрежно:

– Сопрано.

Королевский посланник сияет. Он полагает, что нашел выход.

– Мы заменим сопрано. Это не проблема.

– Бесполезно.

– Даже Чо Суми, лучшая в мире сопрано, заявила, что будет счастлива выступить вместе с вами. Счастлива! На седьмом небе от счастья!

– Мне нет до этого дела.

– Что вы имеете против нее?

– Ничего! Я с ней даже не знаком.

– Тогда что же?..

Фред впервые теряет терпение. Он повышает голос, почти кричит:

– А тогда хватит! Хватит!

Лена плачет еще горше, ее глаза полны слез. Она пытается это скрыть, но у нее не получается.

Королевский посланник замечает ее слезы и не может понять. Он умолкает. Напряженно размышляет, но так и не находит слов. Признавая свое поражение, он разводит руками.

– Я честно не понимаю. В чем проблема?

Фред снова кричит. Слова вылетают сами собой, похоже, он себя не контролирует.

– Проблема в том, что я написал “Приятные песенки” для моей жены! Их пела только моя жена. Их записывала только моя жена. Пока я жив, их будет исполнять только моя жена. Но проблема, мой дорогой, в том, что моя жена больше не может петь. Теперь понятно? Понятно?

Лена закрыла лицо руками. Она с трудом сдерживает рыдания.

Фред выглядит обессиленным, взбешенным, измученным.

Королевский посланник не знает, что сказать. Он встает и гасит сигарету прямо в пачку. С подавленным видом произносит:

– Да, теперь я понял, приношу вам глубочайшие извинения.

Он быстро направляется к выходу.

Остальные так и сидят: глядящий в пустоту Фред, за его спиной – плачущая Лена.

В коридорах весело звенят колокольчики.

На мостике, где курят служащие отеля, все гасят сигареты и, словно услышавшее окрик пастуха стадо, возвращаются в отель на рабочие места.

Глава 32

Юная массажистка смазывает руки маслом.

Фред Баллинджер лежит на животе на массажном столе, опустив лицо в отверстие, и разглядывает стоящие на полу маленькие сандалии массажистки.

Девушка нежно кладет ладони Фреду на голую спину. Начинает массировать, но вскоре останавливается.

– Я сделаю вам другой массаж, вы напряжены. Вернее, нет, не напряжены. Вы взволнованы.

– Ваши руки все понимают.

– Через прикосновения можно многое понять. Только люди почему-то боятся прикасаться друг к другу.

– Наверное, им кажется, что прикосновения связаны с удовольствием.

– Тем более нужно трогать друг друга и не разговаривать.

Фред умолкает. Он разглядывает пол. Спустя некоторое время спрашивает:

– Вы не любите разговаривать?

– Я никогда не знаю, что сказать, – честно признается она.

– Мы часто забываем о том, что искренность – это замечательно. Правда?

Массажистка начинает массировать по-другому. Ей нечего сказать, поэтому она больше не разговаривает.

Фред расслабляется и закрывает глаза.

Глава 33

Мик и его сценаристы карабкаются по крутой тропинке к вершине горы. Навстречу им попадается спускающаяся вниз молодая семья. Отец несет в рюкзачке на спине трехлетнего сына. Малыш сладко спит. Мик смотрит на него.

Они забираются на вершину, где оборудована удобная площадка. Здесь можно послушать тишину, звенящую в чистом воздухе, полюбоваться прекрасным видом на Альпы и на долину.

На площадке подзорная труба – такие обычно устанавливают для туристов. Чтобы посмотреть в трубу, нужно опустить монетку.

Сценаристы молча любуются видом. Мик отделяется от них и опускает монету в подзорную трубу.

Потом говорит ребятам:

– Идите сюда, взгляните!

Первой подходит девушка. Мик объясняет ей, остальные стоят вокруг и тоже слушают.

– Теперь послушай! Видишь гору напротив?

– Да. Кажется, она совсем близко.

– Точно. Так видишь в молодости. Все кажется совсем близким. Это будущее. А теперь иди сюда.

Он берет ее за руку и подводит к подзорной трубе с другой стороны.

Девушка глядит на лица своих юных друзей, которые теперь кажутся совсем далекими, хотя они стоят в паре метров от нее.

– А так видишь в старости. Все кажется далеким. Это прошлое.

Девушка растрогана. Ей не видно (потому что, если смотреть в трубу с противоположной стороны, все кажется очень далеким), что парень, с которым она вечно ссорится, тоже растроган.

Никто не знает, что сказать.

Мик подходит к сумке, присаживается, достает бутылку шампанского и пластиковые стаканчики, а тем временем объясняет:

– В молодости я говорил себе: когда состарюсь, я не должен повторять ошибку всех стариков, не должен стать придирчивым и назойливым. И вот я стал придирчивым и назойливым. Так что простите меня. Ладно, пора поговорить о серьезных вещах: Бренда ждет не дождется начала съемок. А я страшно горд тем, что написал сценарий вместе с вами. Я должен вам кое в чем признаться. Я снял двадцать фильмов, но все они не имеют никакого значения. Для меня важен только этот фильм. Потому что в нем… да, одним словом, это мое духовное, идейное и нравственное завещание. Для меня существует только этот фильм. И ничего другого. Так что давайте выпьем за окончание работы над третьим вариантом сценария “Последнего дня жизни”.