Молодость - Паоло Соррентино

Рыдания усиливаются.

– А где Джулиан?

Лена что-то отвечает, но кажется, что звук издает какое-то неведомое животное. Понять ничего нельзя. Она опять заливается слезами.

– Ну так что, отвечай!

Но она не отвечает. Не может. Ей надо выплакаться.

Глава 19

Мик Бойл лежит на постели одетый, вокруг него компьютеры и бумаги, он весело болтает по телефону, хотя уже ночь.

В комнате сидят, серьезные и напряженно ожидающие исхода разговора, его молодые сценаристы. – Отлично, Ник! Я рад, что второй вариант тебе понравился… Да, мы еще поработаем над финалом, мы тоже не вполне довольны. Я говорил с Брендой. Все в порядке. Да, конечно, ждет не дождется. Когда еще в ее-то годы предложат такую роль! Да, я знаю, она капризная, но со мной ведет себя спокойно. Она всегда говорила, что я лучше всех в мире умею обращаться с актрисами, что только я могу найти к ней подход. Если ты не против, в следующем месяце начнем подыскивать натуру для съемок. Прекрасно. Хорошо. Пока!

Довольные исходом разговора, сценаристы улыбаются и похлопывают друг друга по плечу.

Мик кладет трубку и поднимает глаза.

Только сейчас мы замечаем, что в кресле сидит бесстрастный Фред Баллинджер.

– Что с тобой? – спрашивает Мик. – У тебя похоронный вид.

– Твой сын бросил мою дочь.

– Ни фига себе! – комментирует новость один из сценаристов.

– Что ты несешь?

– Они уже улетали, и вот когда они шли по туннелю на посадку, он остановился и сказал ей, что любит другую.

– Когда идешь по туннелю, кажется, что света в конце нет.

– Глубокое наблюдение! Ты просто волшебник по части метафор, – иронично замечает Фред.

Сценаристы тихо хихикают.

– И он улетел с другой?

– Вроде бы ему хватило такта не делать этого. По крайней мере, пока что.

– А Лена?

– Лена у меня в номере. Рыдает, не может остановиться. Никогда не видел, чтобы человек так плакал. Я думал, так долго плакать невозможно.

– Я читал в каком-то журнале, будто бы слезные железы могут выделять слезы в таком количестве, что хватит на три дня беспрерывного плача.

– Я тоже об этом знаю, видел документальный фильм по Би-би-си, – поддакивает застенчивый сценарист.

– Умирая, он говорит ей: “Любимая, давай в последний раз посмотрим документальный фильм по Би-би-си”, – вмешивается его коллега-умник.

Фред нервничает.

– Ребята, кончайте!

– Не знаю, правда это про слезные железы или нет, это же был научно-популярный журнал, а они любят все преувеличивать, лишь бы продать побольше экземпляров.

– По-моему, мы уклонились от темы.

– Ты прав. Что за идиот этот Джулиан. Копия своей мамаши. Помнишь? Я ее обожал, а она обожала механиков и электриков.

– Она всех обожала, Мик.

Сценаристка улыбается:

– Экуменизм – дело благородное.

– Экуменизм??? – Мик делает вид, что сердится. – Мой лучший друг говорит, что моя бывшая жена спала со всеми подряд, а сам он многие годы об этом молчал. Вы хоть понимаете, насколько это серьезно?

– А ты не говорил мне о Джильде Блек.

– Ладно, я понял, ты решил мне отомстить. У тебя получилось. Но теперь перейдем к делу, позвоню-ка я этому идиоту Джулиану.

Мик снова хватает телефон. Набирает номер.

– Что ты делаешь? Думаешь уговорить его помириться с Леной? Это бесполезно.

– Нет, я просто хочу понять.

Вероятно, на другом конце провода сын ответил “алло”, потому что Мик сурово начинает:

– Это твой отец, только теперь у меня есть основания сомневаться в том, что ты мой сын.

Сценарист-умник подает знак застенчивому коллеге:

– Запиши. Вставим эту фразу в фильм.

Глава 20

Время завтрака прошло. Официанты уже накрывают столики к обеду. В зале никого, за исключением хранящей молчание пары. Супруги заканчивают завтрак, встают и направляются к выходу, как обычно, не проронив ни слова.

Мик и Фред провожают их взглядом. Когда они исчезают, Мик с безутешным видом машинально берет пятьдесят франков и протягивает их Фреду.

– Почему ты уверен, что они не заговорят?

– Один официант кое-что мне о них рассказывал. Что?

– Не скажу. Иначе я потеряю преимущество.

– Скажи немедленно! Все равно официант мне тоже расскажет. Я его подкуплю. Я уже выбросил из-за этой истории кучу денег…

– Ладно, скажу: они немые.

Мик подскакивает от удивления:

– Идиот! Немедленно верни мне все деньги, которые я тебе отдал. Это нечестно. Наше пари утрачивает силу.

– Ну и доверчивый же ты. Я пошутил, они вовсе не немые.

Разговор прерывает беззвучно появившийся в глубине зала персонаж: сорокалетний мужчина в безупречном костюме, в пиджаке и при галстуке. За ним идет женщина лет сорока – по виду, его секретарша, безликая, неряшливая, кое-как причесанная, без косметики, в дешевой, но приличного вида одежде.

Мик и Фред сурово смотрят на приближающегося мужчину. На ходу он не глядя вручает секретарше сотовый телефон, она засовывает его в кожаный портфель.

Мужчина в пиджаке и при галстуке замирает у столика Фреда и Мика. Женщина стоит позади, в нескольких метрах. Держа в руках сотовый, она принимается читать и писать мейлы.

Мик смотрит на мужчину. Теперь ясно, что это его сын, Джулиан. Он безусловно, безупречно красив – на любой вкус. Гордый и уверенный в себе, Джулиан отвечает на взгляд отца. Фред по очереди глядит то на одного, то на другого.

– Что ты натворил? – спрашивает Мик.

– Папа, все очень просто. Я влюбился в другую.

– Ей наверняка восемнадцать, так?

– Ей не восемнадцать. Ей тридцать. Вполне подходящий возраст.

– Сколько бы ей ни было, ты сделал глупость.

– Это ты так думаешь.

– Да, я так думаю. Такие как Лена на дороге не валяются. Теперь-то я, конечно, понимаю, что ты ее недостоин. Она для тебя слишком умная.

– Наверное. Зачем вы меня сюда позвали? Я не передумаю.

– Поначалу все так говорят. А потом умоляют жену или мужа пустить их обратно. Знаешь, сколько я на своем веку повидал таких историй…

– Мама ушла от тебя и ни разу не умоляла пустить обратно.

Мик обращается к Фреду:

– Что я тебе говорил? Видишь в кого он пошел, болван эдакий!

– Разве можно назвать болваном человека, который неожиданно, сам того не желая, хотя он боролся изо всех сил за то, чтобы остаться с женой, хотя он организовал фантастическое путешествие, не выдерживает просто потому, что влюбился в другую?

– Яблочко от яблони недалеко падает! Все это наигранно, высокопарно и глупо.

– Спасибо, папа.

– И что за шлюху ты себе нашел? – взрывается Мик.

– Это я.

Фред и Мик теряют дар речи. Подаются вперед. Они почти забыли о неприметной секретарше за спиной у Джулиана, а речь шла именно о ней. Она делает шаг вперед и с достоинством заявляет:

– Это из-за меня Джулиан потерял голову. Как только он получит развод, мы поженимся.

– Вот именно, – говорит Джулиан.

Фред и Мик с отвисшими челюстями, все еще не веря, глядят на нее и не находят слов.

Женщина встает рядом с Джулианом. Они обнимаются. Он – просто красавчик, как Джордж Клуни, она – наоборот.

– И кто ты такая, черт подери?

– Меня зовут Палома Фейт. Я не шлюха, я певица.

– Мы вместе работаем. Я – продюсер ее нового диска, – с гордостью объясняет Джулиан.

Мик из последних сил пытается вести себя разумно:

– Вы не оставите нас на минутку? Мне и тестю моего сына надо поговорить с ним наедине.

– Хорошо, но недолго. Мы не выдержим друг без друга больше пяти минут.

– Дорогуша, ты очень любезна. Не волнуйся, чтобы понять, что происходит в голове у моего сына, мне достаточно одной минуты.

Женщина удаляется неуклюжей смешной походкой. Мик и Фред провожают ее глазами, ждут, пока она выйдет из зала. Потом снова смотрят в лицо гордому и невозмутимому Джулиану.

Мик решает быть откровенным. Ему искренне хочется разгадать загадку человеческой души.

– Джулиан, извини, но я хочу понять. Наверное, это банально, наверное, я состарился и ничего не понимаю, но объясни мне, пожалуйста! Лена – красавица, как из сказки. Эта женщина – серая мышь, серее некуда. В общем, объясни мне, что ты в ней нашел?

Джулиан впервые теряется. Вздыхает. Смотрит в сторону.

– Тебе правда интересно?

– Да, интересно.

Джулиан не торопится. Удостоверившись, что женщина вышла из зала, он поворачивается к отцу и выпаливает:

– Она хороша в постели.

Мику и Фреду действительно нечего на это ответить.

Глава 21

Фред и Лена гуляют по чудесной долине.

Гордая, неприступная, Лена смотрит в пустоту.

Он растерян, не знает, что сказать. Потом отвлекается, услышав внезапно запевшую птицу, пока Лена не возвращает его в реальность.

– И кто эта дура?

– Ее зовут Палома Фейт.