Триллер - Ли Чайлд

И вновь молчание, затем новый голос:

— Гуантанамо, это «Мустанг».

Перегнувшись через стол, Матта нажал на «паузу» и пояснил:

— Пилот истребителя.

Запись возобновилась.

— Видим его. Белая «Сессна сто восемьдесят два» с синими полосами. Идентификационный номер: Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк. На борту один пилот. Пассажиров нет.

Диспетчер:

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, пожалуйста, подтвердите код семь-семь два нуля. Вы терпите бедствие?

— Подтверждаю.

— Назовите себя.

— Жан Сен-Пре.

— Что у вас произошло?

— Я… я думаю, у меня сердечный приступ.

— «Мустанг», продолжаете его наблюдать?

— Так точно. Кажется, пилот навалился на штурвал. Идет на автоматике.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, вы вошли в зону, запрещенную для полетов. Вы поняли меня?

Снова молчание.

— Это «Мустанг». В воздухе МиГи. Засек двоих. Приближаются по азимуту двести сорок, запад-северо-запад.

Посмотрев на Джека, Матта прокомментировал:

— Это кубинские истребители. Появление частного самолета в воздушном пространстве Кубы не приветствуется.

Запись продолжилась; диспетчер произнес:

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, вы запрашиваете разрешение на посадку?

— Да, — выдавил Жан напряженным голосом. — Я не могу вернуться.

Следом раздалась испанская речь, и у Джека мурашки побежали по коже от того, что он услышал.

— Внимание! Вы вторглись в воздушное пространство Республики Куба. Это первое и последнее предупреждение. Немедленно берите обратный курс, или будете сбиты как вражеское воздушное судно.

Снова диспетчер:

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, вам нужно изменить курс на два-двадцать, юг-юго-запад. Покидайте кубинское воздушное пространство и входите в воздушный коридор Соединенных Штатов. Вы поняли меня?

Матта снова остановил запись и объяснил Джеку:

— Там есть такой узкий коридор, предназначенный для американских самолетов, когда они прилетают на базу или покидают ее. Диспетчер пытается направить Сен-Пре в безопасную зону.

Опять зазвучала запись.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, вы поняли меня?

Но Сен-Пре не успел ответить. Вновь послышалась команда на испанском языке:

— Немедленно берите обратный курс, или будете сбиты как вражеское воздушное судно.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, вы поняли меня?

— Он подает сигналы рукой, — вмешался пилот истребителя. — Наверное, он не может говорить.

Диспетчер:

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, уходите на курс два-двадцать, юг-юго-запад. Равняйтесь на ведущий F-шестнадцать. Он сопроводит вас до аэродрома. Посадку на базе Гуантанамо разрешаю.

Джек рассеянно перевел взгляд в окно. Он мысленно представлял себе драму, разыгравшуюся в кубинском небе.

— «Мустанг», доложите обстановку.

— Находимся в коридоре. Цель сзади, идет на автопилоте.

— Есть визуальный контакт с бортом?

— Да. Я сейчас у него на крыле. Тот уход от МиГов лишил его последних сил. Боюсь, он вот-вот потеряет сознание. У нас критическая ситуация.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, пожалуйста, подайте сигнал нашему пилоту, что вы в сознании и слышите меня.

После длительного молчания пилот истребителя сообщил:

— Есть! Он подал сигнал.

Диспетчер:

— Вам разрешено совершить посадку на полосе номер один. Вас окружают четыре истребителя, они имеют санкцию немедленно открыть огонь в случае отклонения от указанного курса. Вы поняли меня?

Снова тишина, затем слова «Мустанга»:

— Он понял.

— Хорошо. «Мустанг», ведите его.

После тридцатисекундного молчания диспетчер подал голос:

— «Мустанг», как ваш ведомый?

— С нашим другом все должно быть в порядке. Приближается к южной оконечности основной базы.

Пользуясь очередной паузой в переговорах, Матта пояснил:

— Основная база находится к востоку от аэродрома. Они должны были пройти над основной базой, перелететь через залив и там приземлиться.

— Эй! — воскликнул «Мустанг». — Цель в пике.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, примите управление!

— Все еще в пике! — крикнул «Мустанг».

— Примите управление!

— Без изменений.

— Ноябрь-два-шесть-Гольф-Майк, последнее предупреждение! Примите управление судном, или мы открываем огонь!

— Он направляется прямо к лагерю «Дельта»!

— Стреляйте при первой возможности!

В колонках раздался пронзительный визг, и все стихло.

Матта остановил запись и произнес будничным тоном:

— Вот так.

Он медленно обошел вокруг стола и вернулся на прежнее место — в кресло с высокой спинкой.

Джек сидел, не в силах пошевелиться. Нет, он не был особенно близок с Сен-Пре, но тем не менее известие о произошедшей трагедии расстроило его.

— У мистера Сен-Пре были проблемы с сердцем? — прервал его раздумья Матта.

— Ничего не знаю об этом. Но у него нашли рак поджелудочной. Врачи давали ему от силы несколько месяцев.

— Он никогда не обсуждал идею самоубийства?

— Не со мной.

— У него бывали депрессии, приступы гнева?

— А у кого их не бывает? Ему было всего шестьдесят три. Но это вовсе не значит, что он умышленно врезался на самолете в лагерь «Дельта».

— Как по-вашему, имелись ли у него какие-либо причины ненавидеть правительство Соединенных Штатов?

Свайтек заколебался, что не укрылось от Матта.

— Послушайте, я понимаю, вы его адвокат, вы владеете конфиденциальной информацией. Но ваш клиент погиб, и вместе с ним погибли шесть американских морских пехотинцев. Не говоря уже о множестве заключенных. Нам необходимо выяснить, что там случилось.

— Все, что я могу вам сообщить по этому поводу: Сен-Пре был не в восторге от того, как правительство обращается с беженцами из Гаити. Считал, что мы ведем политику двойных стандартов в зависимости от цвета кожи. Не подумайте, я не пытаюсь здесь толкать проповеди а-ля Джесси Джексон,[13] но вы же помните поговорку: «Коль ты ниггер — вали обратно в Нигер».

— Могло ли это так сильно на него повлиять, что он решил взорвать американскую военную базу?

— Не знаю.

— Нет, знаете, как мне кажется, — неожиданно резко заявил Матта; внезапно он оказался перед Джеком и приблизил к нему лицо. — Уверен, что сердечный приступ был хитростью. По-моему, это заранее обдуманное и спланированное самоубийство человека, которому осталось жить меньше полугода. И я подозреваю, что только вы сможете пролить свет на то, как найти тех, кто помог Сен-Пре организовать эту атаку. В том числе материально.

— Это просто смешно, — заметил Джек.

— И вы хотите меня убедить, что он не упоминал при вас ни о каких планах? Не называл никаких организаций?

Джек уже собирался высказаться в том духе, что не может ответить на эти вопросы, даже если бы и хотел, что все его беседы с клиентом — пусть даже ныне мертвым клиентом — являются сугубо конфиденциальными. Но тут он вспомнил слова, которые обронил Жан не в приватной обстановке. Это слышал не только Свайтек, но и Тео, и еще с полдюжины пьяниц в баре Тео, так что Джек не считал себя обязанным молчать.

— Он как-то упомянул об операции «Северный лес».

Лицо агента приобрело пепельно-серый оттенок. Он повернулся, вышел в соседнюю комнату и что-то быстро заговорил в свой мобильник с кодированной связью.

Две недели спустя, 7 часов 40 минут

Бар «Спарки» находился на шоссе 1 к югу от Хоумстеда и был одной из последних забегаловок в этой местности, все еще носящей следы разрушений, причиненных ураганом «Эндрю» в 1992 году, — дальше трассу встречало все великолепие островов Флорида-Кис.[14] Бар устроили в помещении бывшей заправки; полы были так заляпаны пролитой выпивкой, что даже сотрудники Агентства по охране окружающей среды не могли определить: эти пятна остались здесь от горючих жидкостей в период существования заправки или появились позже. Оборудование, запачканное маслом, давно вывезли, но двери сохранили с прежних времен. Внутри имелись длинная деревянная стойка, телевизор, вечно настроенный на канал И-эс-пи-эн, и нескончаемая куча четвертаков на бильярдном столе. Пиво здесь подавалось в банках, и пустые жестянки утилизировались в фирменном стиле «Спарки»: их сминали в стоявших на верстаке старинных тисках. Джек с удовольствием посещал бы сие заведение, располагайся оно рядом с домом; сейчас же ему пришлось сорок минут ехать на машине с одной-единственной целью: барменом в «Спарки» работал Тео Найт. И в данную минуту он угощал Джека текилой.

— Еще одну, приятель?

— Нет, благодарю, — отказался Свайтек.

— Давай. Выпей хоть одну без соли и лайма, — не отставал Тео, убирая означенные ингредиенты с барной стойки.