Бросая вызов - Дебора Гордон

Первой мыслью Лауры было, что они неточно сговорились о времени, когда он заберет детей. Случалось, что он забирал их по вечерам в пятницу, но на этот уик-энд они так нс договаривались.

В следующую минуту, повнимательнее вглядевшись в его лицо, она поняла: что-то случилось. Настолько важное, что он решил не прибегать к помощи телефона. И это не имело отношения к детям. Это касалось ее.

Встревожившись, она отворила дверь. По правде говоря, в период развода их отношения стали гораздо дружелюбнее, чем они были в последние годы супружества. Алан, работоголик, который даже до новой эры — до Каролины — общался с детьми только по выходным, стал проявлять сильные отцовские чувства, как только возникла угроза их потерять. Он не пропускал ни одних выходных, даже если ради этого ему приходилось корректировать свои рабочие планы. Адвокат предупреждал Лауру, что Алан, возможно, старается создать почву для опекунства, но она не верила этому.

Внезапно обнаружившаяся забота о детях не была показной — борьбой за их сердца или подготовкой к битве за отцовские права. Он любил детей и старался проявить свою любовь. Его чуткость и внимательность максимально облегчили для ребят процесс их расставания. И за одно только это Лаура была готова простить бывшему мужу очень многое.

4

Алан вошел и чмокнул Лауру в щеку. Он всегда при встрече целовал ее. Он считал себя ее другом.

Лаура не отвернулась, потому что так оно и было на самом деле. Он помогал ей по дому, регулярно справлялся о ее делах, помогал разрешать возникшие проблемы. Он даже преподнес ей подарок в день рождения.

Вики говорила, что он поддерживает пути к отступлению, но Лаура знала, что все было во сто крат сложнее. С одной стороны, Алан чувствовал себя виноватым и старался сгладить свою вину. С другой — никто не знал его лучше и не понимал глубже, чем Лаура. Никто не заслуживал большего доверия, чем она. И этого он не мог изменить даже сейчас.

— Привет, — сказал Алан. — Новое платье? Мне нравится.

— Это платье Вики. Одолжила для похорон судьи Холлистера. — Матроска с отложным воротником делала ее выше и стройнее, и Лаура собиралась ненавязчиво оставить ее у себя. — У меня не нашлось ничего подходящего. Темного, но не черного. Я не достаточно близко его знаю, чтобы явиться в черном.

— Надо было купить себе что-нибудь новенькое. Я бы дал тебе денег.

Он не скупился на деньги и давал им гораздо больше, чем было установлено судом.

— Зачем брать горбом заработанные деньги, когда можно что-то получить бесплатно? — Лаура закрыла дверь. — Ты плохо выглядишь, Алан. Есть будешь? Может, чашку кофе?

— Я не голоден. А кофе, пожалуй, подойдет. — Он помолчал. — Честно говоря, у меня не все в порядке. Хотел поговорить с тобой.

Лаура хотела сказать, чтобы он отправлялся со своими проблемами к любовнице, но не сделала этого. Вероятно, она была круглая дура или мазохистка, но все еще переживала за Алана. Они прожили вместе пятнадцать лет, большую часть из них — в полном согласии, и у нее осталось от него двое детей, которых она обожала. Тот факт, что муж бросил ее, не отменял прожитых вместе лет и обыкновенной вежливости.

— Конечно, — ответила Лаура. — Кофейник на плите. Налей себе сам.

Алан проследовал за ней на кухню. У него разыгрался аппетит, когда он заметил домашнее шоколадное печенье.

— Каролина больше никогда ничего не печет, — проговорил он, отправляя в рот полную горсть печенья. — Поначалу она пекла: когда я переехал, когда стали приходить малыши, но потом бросила.

Вполне естественно, подумала Лаура. Заполучила то, что хотела, зачем же еще перенапрягаться?

— Карьера требует от Каролины много сил, да на ней еще большой дом, — заметила Лаура. Она не собиралась злословить о женщине, занявшей ее место, ни с Аланом, ни с кем бы то ни было. — Тебе нельзя упрекать ее за то, что у нее нет сил печь печенье.

— Зато у нее есть силы посещать клуб три-четыре раза в неделю. Кроме того, в доме убирается не она, а прислуга, — он плеснул себе кофе. — Она не очень… домашняя. Она даже не пришивает мне пуговицы. Приходится просить уборщицу.

— Пуговицы можешь пришивать себе сам. А если любишь шоколадное печенье, научись его печь. Дети тебе помогут. Они умеют.

Он уставился на нее: в одной руке кружка, в другой — блюдце.

— Ведь я не ищу у тебя сочувствия, правда?

— Нет.

— И ты даже не собираешься сказать: «Я же тебе говорила!»?

— Отнюдь. Я вполне понимаю ее, Алан. Если от тебя так же мало толку в ее доме, как было в нашем…

— Нет. Я стал гораздо лучше.

— О! В самом деле! — усомнилась Лаура.

— Да. В самом деле. Слушай, я знаю, что должен был делать гораздо больше, когда мы были вместе. Но я просто не хотел. Я хочу сказать, что никто добровольно не станет мыть туалет и оплачивать счета. Но ты не должна была освобождать меня, взваливая все заботы на свои плечи.

Ему и в голову не приходило, что даже сейчас именно это он и пытался сделать.

— Не надо сваливать все на меня. Каждый раз, когда я обращалась к тебе с просьбами, ты начинал рычать. И я решила, что скорее сохраню семью, если закрою рот и перестану выступать.

— Да уж. Думаю, что и здесь ты была права. — Казалось, он почувствовал себя неловко. — А уж я-то на тебе отыгрался — бегал, как псих, за Каролиной, а тебе сочинял, что по уши занят работой. Самое ужасное, что считал себя совершенно правым, превратив тебя в козла отпущения. Трудно даже представить, что я мог вести себя как последний подонок. Прости меня.

— Все это ты мне уже говорил. — Алан никогда не был так откровенен, но его сожаления были ей в новинку. — Все кончено Я уже не сержусь, мне уже даже не больно. Я уже прихожу в норму. Давай просто жить каждый своей жизнью, о’кей?

— Но я не могу, — он уставился в пол. — Я допер до всего слишком поздно, Лори. Я считал Каролину самим совершенством, средоточием всего, чего я ищу в женщине. Это было глупо. Я оказался круглым дураком. Она не такая.

Лаура изумленно уставилась на него. Вот так номер! От Сита ей, конечно, было известно, что Алан с Каролиной часто цапаются, но ведь это бывает в любой семье. Он не только не жаловался на нее, но взахлеб рассказывал, как восхищается ею и как славно им вместе живется. Это невероятно. Реальное положение вещей вскрылось через каких-то шесть месяцев совместной жизни.

— Если у тебя с Каролиной возникли проблемы, — сказала Лаура мягко, — то тебе следует поговорить в первую очередь с ней.

— Да я пытался. Безнадега. Я не знаю, что мне нужно. И что мне делать.

Его слова прозвучали так обреченно, что Лауре стало жаль Алана.

— Проходи в гостиную. Поговорим.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Он вышел из кухни.

Лаура налила себе кофе и заняла место рядом на диване. Алан отрешенно изучал содержимое своей чашки.

— Ну, рассказывай. Что стряслось с Каролиной? — спросила она.

— В двух словах или и того меньше? Все то, о чем ты предупреждала меня в сентябре, когда я переехал к ней.

В тот день Лаура многого ему наговорила, И начала с заявления, что, несмотря на все претензии Алана, тогда, много лет назад, он ни за что бы не женился на ней, если бы она хоть чуть-чуть походила на сегодняшнюю Каролину. Ему был необходим надежный и ответственный человек, который ставил бы семью превыше всего и был способен обеспечить стабильную обстановку в доме. Теперь ему потребовались спонтанность и возбуждение.

Он был прямо-таки ослеплен перспективой заиметь преуспевающую энергичную спутницу жизни. Ему не просто потребовалась другая женщина, он возжелал новой жизни.

И получит ее, пообещала в то утро Лаура. Каролина была отличным партнером, но лавры жены и матери ей не грозили. И если именно этого ему и хотелось, — что ж, отлично. Но до той поры, пока в этих передрягах не возникла угроза потерять детей. Лаура считала, что Алан обманывает сам себя. Он просто начал тосковать о той жизни, которую создавала ему Лаура, и захотел воссоздать ее. По если он надеялся добиться этого от Каролины, то попросту спятил.

Лаура потягивала кофе, радуясь самому факту, что оказалась права. В тот день она была зла и расстроена, так что ее предупреждения были пустой бравадой.

— Она что, оказалась лучшей подругой, чем женой? Так?

— Вот-вот. — Алан поставил чашку. — До того, как я ушел, она встречала меня на пороге, одетая в целлофан. Или ждала меня после работы в лимузине, готовая умчать на край земли.

— И перестала делать нечто подобное, как только вы стали жить вместе. — Запретные встречи кажутся такими романтичными, а закрывать крышку унитаза двадцать раз на дню — скучноватое занятие. — Она хотела бы, чтобы ты помогал ей с готовкой, вынимал из посудомойки тарелки, выносил мусор…

— Да я не возражаю, говорю тебе. В конце концов, это дает мне шанс чему-нибудь научиться.