Василиска 3 - Ольга Анатольевна Чумаченко

А в руки Лиски попала одна из папок, что наг вывалил из своего рюкзака. О, пролистала она несколько листов, поняла, по каким таким делам крёстный «ходил». Про железную дорогу узнавал. И в папке, ещё не смета, а что-то вроде пожеланий имелись. Это же надо специалистов пригласить, чтобы на местности рассчитали, где, чего и сколько должно быть.

— Глеб? — протянула Лиска. — Можешь считать, что я твоим хвостом прельстилась. Но меня не только плоть интересует. Ты, вроде, в железе разбираешься? Тут маркировка какая-то… — пробурчала белянка, называя ряд цифр и букв.

— Для чего? — послышался просмеявшийся голос вожака.

— Железную дорогу хочу!..

Ну, вот! Поймали волну! В разговор вклинились мужчины: тут Шамиль, а с той стороны Ярец и один из стаи. Оказывается, увидев их, про железную дорогу наг не заикнулся. А ведь если бы заранее расспросил кого знающего, то вопрос можно было бы решить и быстрее, и с меньшими потерями. Они, оборотни, знали схемы поставок качественного железа. Что и откуда.

А время уже… Так что, Шамиль, заметив, как нетерпеливо Лиска поглядывает на принесённую Лесем посылку. Решил завершить интересную беседу. И сам устал. Завтра день, завтра пища.

— Лис-са… — прошипел наг, чтобы она пожелала Глебу спокойной ночи.

— Глеб?.. — подчинилась крёстному белянка, — я узнала, что означает твоё имя, нежный и ласковый. Спокойной ночи, мой хороший! Ярец, ребята, спокойной ночи!

— Спокойной ночи, мой маленький ужик… — попрощался с ней оборотень.

Лиска закрыла шкатулку, тем самым прекращая связь. И задумавшись, посмотрела на нага. Отдаст он ей артефакт или…

— В рабочее время она будет в этом кабинете на столе стоять, — предвидел он желание подопечной. — В остальное время у меня в доме.

Хорошо! Согласилась Лиска. Понимая, что переговорник и ему самому нужен.

— Отпустишь Леся? Надо посылку Сержу отнести… — потёрлась белянка затылком о хвостатую часть, об которую облокачивалась.

— Принеси ужин ко мне в дом и можешь, обернувшись, сбегать, — не гладя на своего раба, дал он разрешение. А сам глаза прикрыл…

— Лесь, подождёшь нас на улице возле лестницы. Мы с Рисом тоже уйдём, сбегаем в ближайшее логово к его родителям, если что, там переночуем, — прошептала Лиска, понимая, что её крёстный отец не захочет отпускать. Услышав это, Рис, обрадовавшись, подскочил за старшим, уже приготовившись бежать домой.

Нет-нет, Шамиль мог бы запретить, но он понимал, что запретами тут не отделаешься. Поэтому напомнил о Глебе. Это ему не понравится.

— Давай, на чистоту? — вздохнула Лиска, проследив, как оборотни скрываются за дверью. — Нам с ним нравиться флиртовать. А мне, как девушке, это необходимо, внимание, заигрывание. И настроение улучшается, и работоспособность повышается. А на деле, даже не сомневаюсь, он меня при первой возможности отошьёт. Я ему ни как девушка, ни как друг не нужна. Поэтому в предложение прописала, что без приглашения на территорию, которую он выберет на моей земле для проживания, не сунусь. А ты мне так и не сказал, согласился он или как?..

— Сказал, что подумает… — прошипел наг. — Но если и согласится, а я думаю, что так оно и будет, не всё же скитаться. Добираться им досюда не меньше полугода.

— Если… — выдохнула белянка единственное слово, тоскливо посмотрев в звёздный небосвод, виднеющийся с их места в окне.

— А говорила, улучшается… — фыркнул наг, почувствовав, как то самое настроение девушки, в мгновение, опустилось до плаксивого состояния.

— А давай, поспорим? — всхлипнула она, вытерев с щеки скатившиеся слёзы, протянула она нагу руку с открытой ладонью. — Отошьёт, отдашь мне бутылку хорошего вина. Только не сладкого!

Потянулся наг, и в одно движение поднял своё туловище на крепкую хвостатую часть, подхватив девчонку на руки, прижав к своей груди, заглядывая в заплаканные глаза.

— И кто это у нас решил внимание выказать?.. — прошипел наг, хвостом закидав папки на стол, и направившись на выход.

— А что? — хрюкнула носом белянка. — Павлиньи хвосты им повыщипываешь?

Лесь с Рисом успели отнести хозяину поздний ужин, и уже ждали Лиску, сидя на крылечке. Но Шамиль девушку сам принёс. По дороге предупредив, что пойдёт она к оборотням только под охраной. Вон, оборотень-наёмник тоже засиделся. Прогуляется с ней. И не дай бог, она его потеряет где-нибудь по пути. Или он её… Ощипанным хвостом не отделаются. Оба!

Грозный серый зверь, хрипя от усталости, быстрым шагом шёл по каменистому берегу реки. Холодная вода горной реки омывала его когтистые лапы, смывая капавшую кровь. Он устал, мышцы сводило от боли. И только врождённое упрямство не давало ему остановиться. Он поставил себе цель — добраться до пограничной стаи. Там есть старший вожак… Ему, вернее им с Снежем, надо туда.

Серж поднял глаза на бегущего перед ним своего бывшего вожака. Потрёпанного, с порванной местами шкурой, но уверенно державшегося на лапах. Инкар перевязал его раны своими разорванными штанами. Где-то в глубине души, позавидовав силе и выносливости помеченных силой альф. Может, сутки, двое, и тот, набрав магическую энергию, обернётся в человека, и травмы его исчезнут. Будет как новенький. А он же…

Лиска похлопала своего ездового наёмника в звериной ипостаси по холке, чтобы остановился. Ей надо! Тут их путь с Лесем разойдётся, он налево, они направо. Но вот, ей надо ему указания дать, и так, чтобы наёмник с щенком, бегающим так же на четырёх лапах, не слышали и не видели.

— Побудьте здесь, — попросила белянка, одетая в полностью закрытую одежду, но босая, чтобы удобнее верхом сидеть. Ну, какой сидеть? Она почти лежала на широкой спине наёмника, сжимая в пальцах густую шерсть. А запах… Оборотень перестал обращать внимание на то, что девушка зарывается носом в его шерсть и вдыхает его звериный запах. У-у-у…

Слух у оборотней, конечно, звериный, но и Лиска не просто так делана. Намагичила она купол, чтобы никто их не подслушал.

— Смотри сюда, Лесь, — показала Лиска на чёрный шнурок, что сняла со своей шеи, на котором висели два кожаных мешочка. — Здесь два хрупких кристалла. Сейчас отходишь, достаёшь из вот этого, — указала она на один мешочек, — и крошишь его в руке. Зажимаешь! Он рассыпается, а ты переносишься к перевалу, как тогда, из постели Шамиля мы