Враги целуют жадно - Людмила Сладкова

приспособленные ни к чему! Живущие за чужой счет, и ничего в этой жизни самостоятельно не добившиеся!

Покрывшись красными пятнами, Ксения прошипела, точно очковая кобра:

- Ты бы язычок свой прикусила, защитница! Пока все зубки целы!

- Ты с моей сестрой так не разговаривай, кобыла! – гневно выпалила Машка. - А если смелая такая, то отлепись уже от своего мерзкого мажорчика, и давай отойдем. Поговорим по душам. Шепнуть тебе на ушко пару ласковых?

Глава 4

Ох, что началось после ее слов…

Аня невольно зажмурилась, когда реальность взорвалась женскими воплями – то подружки Полозовой кинулись на ее защиту, заверещав одновременно:

- Ты что это себе позволяешь?

- Можно поуважительнее, да?

- Как ты с нами разговариваешь, льготница?

- Не смей повышать голос на Ксюшу!

- И оскорблять ее не смей!

- Как ты меня назвала? – изумленно вытаращилась на Машку и сама Ксения.

- У тебя что, позакладывало? – воинственно отозвалась та. – Могу повторить!

- Повтори, - внезапно раздался грубоватый низкий голос. – Но не ей – МНЕ!

И все причитания разом прекратились. Любопытные взоры устремились на Машку и Вадима. Крайне взбешенного Вадима. Нет, внешне-то он все еще оставался спокойным и невозмутимым. Но Аня прямо кожей ощущала опасность, исходящую от него. Улавливала волны ярости, излучаемые им.

Зато Маша, судя по всему… ни черта не улавливала! Либо возомнила себя бессмертной. Объяснить ее поведение иначе… Аня просто не могла. Ведь сестра, смерив Збруева раздраженным взглядом, издевательски протянула:

- О-о-о! Кто-то решил сменить брюки на юбку?

Скрипнув зубами, Вадим гневно прищурился:

- На что это ты намекаешь?

- Какие уж тут намеки? – звонко рассмеялась Машка. – В женские разборки свой длинный нос суют либо подкаблучники, либо бабы! Кем считать тебя?

- Маша! – изумленно охнула Аня, прекрасно понимая, чем им грозят ее высказывания. Но было уже поздно. Збруев. Окончательно. Рассвирепел.

Резко отстранив от себя Полозову, он кинулся к Машке. Оказался нос к носу с ней так быстро и стремительно, что та, испуганно отшатнулась, лишь чудом сохранив равновесие. А Аня, не помня себя от страха за нее, столь же стремительно оказалась рядом с сестрой, и грубым рывком запихнула ее себе за спину. Прикрыла собой, как живым щитом и предостерегающе зашипела:

- Только тронь ее! Только тронь!

Вадим брезгливо поморщился, впиваясь в нее взглядом. Напряженным. Озверевшим. Проникающим прямо в душу, подобно острию кинжала.

Он молчал, разглядывая ее. Но дышал при этом тяжело и часто. Да и стоял так близко, что это самое дыхание… Аня ощущала на своей разгоряченной коже. И запах его парфюма, настойчиво проникающий в ноздри… тоже ощущала. Свежий. Цитрусовый. Морской. И (неожиданно) приятный.

«В отличие от его хозяина! Мерзкого, избалованного и гадкого!»

Збруев продолжал таращиться на нее с откровенной неприязнью. Играя желваками. Сжимая губы в тонкую линию. А Аня, осознав вдруг, что впервые шагнула за грань – бесцеремонно вторглась в личное пространство своего врага, на мгновение растерялась. Его глаза… сбивали с толку. Темно-карие, а на солнце – красивого коньячного цвета. С замысловатым узором на радужке и редким вкраплением желтого. Прямо как у тигра. Или у кота.

Впрочем, он всегда ассоциировался у нее с хищником. Правда, со скунсом.

Но теперь Аня отчетливо понимала, что этот тип гораздо… гораздо опаснее.

Ведь ее инстинкт самосохранения рядом с ним взбунтовался не на шутку...

Ей хотелось отступить. Плюнуть на все и убежать отсюда, сверкая пятками.

Только позволить себе подобной слабости Аня не могла. За ее спиной стояла та, за кого она готова была биться до крови - сестра, нуждающаяся в защите.

Потому девушка и не сдвинулась с места, услышав бескомпромиссное:

- Отойди!

- Нет! – Аня воинственно вскинула подбородок, скопировав его интонацию.

- Я неясно выразился? – фальшиво улыбнулся Вадим. – Вон… пошла!

Ее ответ остался неизменным:

- Сперва сам пройдись по тому же маршруту!

- А можно и покороче выбрать, - ожила Машка. – Идите-ка вы на три бук…

- Сейчас вместе прогуляемся! – прогромыхал Збруев, переходя к активным действиям. Намереваясь добраться до Марии, он попытался обойти Аню.

Разумеется, допустить подобного она не могла. Действуя импульсивно и рефлекторно, в последний момент вновь преградила парню дорогу, и схватила его за грудки, удерживая на месте. Одной рукой, но так сильно, что под ее пальцами жалобно заскрипела ткань его рубашки, зажатая в ее кулаке.

Глупо. Вадим был гораздо крупнее и сильнее. Он мог с легкостью отшвырнуть Аню от себя. Не прилагая особых усилий, отправить ее в свободный полет по университетскому двору. Но… не делал этого.

Застыл на месте каменным изваянием, явно ошеломленный ее дерзостью.

Медленно, будто не веря в происходящее, он перевел взбешенный взгляд с Аниного лица на свой торс. Туда, где намертво спаялись тонкая ткань его рубашки и рука девушки. Секунда, и на ее запястье стальными тисками сомкнулись его горячие пальцы. Вадим попытался освободиться, но Аня, подстрекаемая и страхом, и злостью одновременно, вцепилась в него еще сильнее. Даже перспектива с корнем вырвать себе ногти, или же переломать пальцы не отрезвляла в должной степени. Збруев нахмурился, немигающим взором вглядываясь в ее лицо. Его губы изогнулись в кривой усмешке.

А хватка на ее запястье лишь усилилась, заставляя Аню скрежетать зубами. Она знала, чего добивается этот гад. Ее капитуляции. Публичного унижения за то, что посмела встать у него на пути. Но сдаваться без боя не собиралась. Тихонько зашипев, Аня атаковала Вадима свободной рукой. Мстительно прищурившись, с примитивным наслаждением вонзила ногти в ту самую ладонь, которой он сминал ее запястье, словно хрупкий пластик.

Ее пульс дико громыхал в висках. Адреналин в крови зашкаливал.

Сквозь гул в ушах до нее донесся визгливый и обиженный голос Полозовой:

- Вадим, к черту ее! Не прикасайся к ней! Не пачкайся! Вдруг, она заразная?

А следом разъяренный вопль Машки:

- Это… это что еще такое? А-ну, отпусти ее, гад!

- Захлопнись! – глухо прорычал Збруев. – Пока я до тебя не добрался!

- Ой, люди добрые! – запричитала сестра в ответ. – Спасите, помогите, умираю от страха!