Леди Смерть (СИ) - Сильвер Изабель

Более не задерживаясь, я сбегаю по лестнице, на ходу набрасывая серый плотный плащ. У ворот меня уже ждет Джем, держащей моего коня Цезаря за узды. Это белоснежный скакун, подаренный тётушкой Генриеттой. Джем помогает мне сесть в седло.

— С богом меледе! Господь защитит вас!

— Аминь! — Джем хлопает коня по боку, возмущенный жеребец издает гортанный звук, срываясь с места.

Я проезжаю через весь Лондон, церковь довольно далеко. Опасаясь большего количества людей, я поворачиваю коня на Партугал-стрит, это улица ведет к порту. Выбора нет, если сверну на Пикадилли-Холл, попаду как раз в разгар ярмарки. Это место рассадник чумы, все это знают, но только там можно купить продукты. Риски слишком велики, проезжая мимо резиденции констебля, путь мне преграждают солдаты.

— В чем дело господа? Я спешу.

— Это дорога закрыта меледе, прошу прощение, вам придется выбрать другой путь, — конь подомной нервно топчет грязь.

— Мне нужно как можно быстрее попасть в Церковь Сент-Джайлс.

— Простите, дорога закрыта, — я бросаю взгляд сторону пустой улице.

— Я могу узнать причину? — двое солдат в полной амуниции и боеготовности, переглядывались меж собой.

— Брейд-стрит полностью закрыт на карантин. Там слишком много тел, меледе. Единственный чистый путь отсюда до церкви, через район Флин-стрит.

— Проклятье! — бурчу я себе под нос. Делать нечего придется ехать через Флин-стрит, один из опасных районов Лондона. Неважно приезжаешь ты там днем или ночью. Тебя могут ограбить или куда хуже убить, и некто тебя не пойдет.

Тяжело выдохнув, разворачивая коня, как бы не было я все ровно попаду в церковь.

Улица этого района практически всегда безлюдны, ударив коня по бокам, его рысь сменился галопом. Мне нужно как можно быстрее миновать этот жуткий район. От страха у меня немеют пальцы, первые ледяные капли падают на мостовую. Вскоре, буквально через минуту дождь уже льет как из ведра.

Конь скачет без остановки, в далеки я вижу священные шпили церкви. Наклонившись к уху верного друга, я кричу, потому что из за бешеного ветра и дождя мой голос попросту тонет в стихии.

— Давай милый, подожми, мы почти на месте! — будто поняв мои слова, белый жеребец мчался к зданию собора во весь галоп, так словно его подгоняла невидимая сила.

Дождь застилал глаза, прижавшись к теплой шеи лошади, я доверила ему свою жизнь, зная, что Цезарь донесет меня до места.

Завидев меня на мосту, из церкви выбежал один из прихожан. Помогая слезть коня, и отвести его в укрытие. Подхватив подол платья, я вхожу в священный приход.

Людей было не так много, отчасти человек десять. Епископ зачитывает строки из книги Царств:

«После того как отправили

Его, была рука Господня на

Город — ужас весьма

Великий, и поразил Господь

Жителей города от малого

До большого, и показались на них наросты»

Не знаю почему я слушая его речи как завороженная, до тех пор пока теплая ладонь Франчески не привела меня в чувство.

— Вы как раз вовремя, меледе. Ваш наряд уже готов, совет в полном составе начнется через пять минут. Нам нужно поторопиться. — Я киваю, позволяя отвести меня в комнаты, дабы переодеться. Ведь даже священный совет не знает, кто прячется под масками.

Франческа помогает мне переодеться, одеяние как обычно белоснежно белого цвета. Каждый миллиметр ткани покрыт свежим слоем воска и пропитан ладаном. Волосы я прячу под специальный платок. Монахиня закрепляет небольшой двуручный меч, у меня на поясе.

— Вся церковь стоит на ушах, — тихим мелодичным голосом произносит Франческа.

— Продолжай! — девушка зашнуровывает мягкий корсет.

— Тело доставили на рассвете, изуродованное с множественными порезами. Страшно представить какие муки он испытывал перед смертью, — я молчу, ведь мне нечего сказать. Франческа завязывает клювастую маску и шляпу с ровными кроями.

От маски уже исходит запах свежих лекарственных трав и, конечно же, ладана. Одев ее, последние, что делает Франческа, это помогает зашнуровать веревки на затылке.

Теперь я готова, глубоко вдохнув, я выхожу из покоев. Не один сантиметр моей коже не видны. Кожаные перчатки, обтягивают пальцы рук.

Совет проходит на втором этаже собора. Я иду по старому, скрипучему полу церкви. Мои шаги отражаются от пустых, голых стен. Двое монахинь открывают передо мной двухстворчатые двери. Перед главной палатой стоят мои братья, их теперь восемь, облачены во все черное. Складывается такое впечатления, что в эту небольшую комнату слетелось стая воронов. Так мы их и называли, черные вороны. Каждый снимает передо мной шляпу в знак приветствия, я киваю.

Ко мне походит самый старший из нас.

— Я слышал о проникновение в Ковент-Гарден, вы не пострадали?

— Господь не позволил свершиться злодеянию, который эти безбожники принесли в мой дом.

К нам выходит один из священников, приглашая нас на совет.

Так как я одна женщина, да еще и в белом меня, пропуская вперед. Двери распахиваются, я иду впереди как предводитель чумных врачей. Голоса тут же смолкли, со скамей встают все члены совета, пока мы шествуем по длинному ряду. Полы наших плащей шелестят, я замечаю, как взрослые мужчины прикрывают рты рукой, перекрещиваясь. Странно, почему так всегда реагируют. Я знаю, для ним мы спасители, выбранные самим Господом.

Архиепископ Этельберт благословенно окрещивает каждого, пока мы выстраиваемся за его спиной. Я как подобает лучу надежды, стою посередине черных воронов. Никто лично не выбирал меня главной, я сама не знаю, как это произошло.

Я оглядываю присутствующих, сквозь свои застекленные глазницы маски. Помимо священных деятелей, здесь присутствуют и обе политические палаты Лондона. «Тори», которую возглавляет достопочтенный Джон Граунт и «Вигов» возглавляемым мэром Лоуренсом. Сам король дал указ для создания парламента и двух ведущих палат.

— Я собрал всех вас в этот печальный час не просто так. Одного из наших чумных врачей жестоко убили. Властью данной мне церковью и Богом, я прошу вас уважаемые члены совета и конечно же констебль Роберт Пиль. Помочь найти убийцу. — только сейчас я замечаю Пиля в самом темном закутке комнаты.

— Это смерть не должна остаться без наказанной. Его имя было Джаспер Вест, он был хорошим человеком, один из первых добровольцев, надевший чумную маску. — толпа начинает бурно обсуждать сказанное Архиепископом. Мы же стоим в его тени, молча.

Мне очень жаль беднягу Джаспера, он был хорошим мужем и отцом двум сыновьям. Но я совершенно не понимаю, зачем на этот совет созвали нас. Я чувствую себя не в своей тарелке, один из врачей наклоняется ко мне.

— Я так понимаю, вы, как и я не понимаете, зачем позвали нас! — я молча киваю. Совет уже перешел на повышенные тона. Одна сторона, конечно же, согласна помощь найти убийцу или убийц. Но другая сторона кричит наперебой, что сейчас это не приоритете и есть дела поважнее. Один из «Тори» поднялся с места.

— Конечно, мы все скорбим, это ужасная утрата для семьи и нас. Но я уверен, у нас господа нет сейчас на это времени, есть проблемы и по важнее мертвого врача. Как вам всем уже известно, сегодня нам пришлось перекрыть район и улицы Брейд-стрита. Люди умирают прямо на улицах, чума распространяется и нет конца этой заразы. Поэтому я считаю вашем делом должен заняться констебль и его подчинённые. — из своего укрытия выходит Роберт.

— У меня сотни не раскрытых дел, людей не хватает даже обхватывать дальние районы Лондона. Мои люди помогают в приходах, поют ямы и хоронят мертвецов. И это я еще молчу про мародеров, которые уже принялись грабить богатые поместья. Вчера пятеро мужчин проникли в Ковент-Гарден. — Толпа ахнула, как один. На ноги поднялся Эзра, откуда он здесь? И почему я раньше его не заметила?

— А леди Рассел, она не пострадала? — в его голосе четка, слышу страх. Неужели он так сильно пережимает за меня, удивительно.

— К счастью нет, она цела и здорова. Вернувшийся домой мистер Рассел, спугнув этих мерзавцев. Поэтому, я конечно приму ваше письменное заявление, но точно могу сказать не ждите от меня быстрой развязки. — толпа снова начала перекрикиваются, врачи стоящие рядом тоже не остались в стороне, высказывая свое недовольства. Было такое чувство, что я одна, просто стою и молчу.