Леди Смерть (СИ) - Сильвер Изабель

— Амелия… Это не то что я хотел сказать, прости.

— Оставь меня одну, — тихо произношу я, закутываясь в теплое одеяло. Вильям еще какое то время постоял в моей спальни, но, в конце концов, ушел.

Я долго не могла уснуть, слова брата, сказанные с горяча будто прожигали изнутри. Но как бы мне было сейчас больно, я очень устала. Все события этой ночи, оставили на мне не зримый след. Теперь я не буду так легкомысленна. Мне нужно научится стрелять, фехтовать. Я больше не хочу быть легкой добычей.

Сон наконец овладевает мной, мне сниться он. Мы снова в спальне Вильяма, он прижимает меня к меху, который приятно щекочет оголенную шею. Тонкие пальцы приятно гладят меня по щеке, вторую руку он запускает в мои рыжие кудри. Я провожу ладонь по его черным волосам, притягивая к себе. Наши губы так близко, я так страстно желаю этот поцелуй. Я шепчу.

— Поцелуй меня… — он закрывает глаза, чтоб исполнить мое желание, горячие дыхание обожгло губу и …

Меня будит глухой стук в дверь, я, с трудом разлепив глаза, сажусь, в кровати.

— Войди! — еще сонным голосом произношу я. Сонное наваждения, все никак не хочет, уходит, закрывая глаза, я снова вспоминаю эту сцену. В спальню входит Шарлота.

— Меледе, мне велено вам передать. Внизу вас ожидает констебль. — я закатываю глаза, падая на пуховые подушки.

— Хорошо, подай мне пурпурное платье.

— Да меледе, — пока служанка суетиться в гардеробной, я иду в умывальню. Мне нужно немедленно умыться холодной водой, чтоб этот ужасный сон рассеялся. Как мне вообще могло такое присниться, это же так не пристойно.

Закончив, я возвращаюсь в спальню, мое платье ждет меня уже на заправленной пастели.

Шарлота помогает затянуть корсет, и разгладить непослушные рукава. Усевшись за туалетный столик, служанка принимается за мою прическу. Я молча наблюдаю за ее пальцами, как грациозно она расчесывает мои волосы золотым гребнем.

— Ты что нибудь слышала ночью? — сощурив глаза, через зеркало я смотрю на девушку. Ее карие глаза, забегали от волнения.

— Нет, что то случилось?

— Нет. Сегодня я не хочу высоких причесок, собери только передние пряди. Хочу чтоб они рассыпались по спине. — выполнив все мои указания, девушка принесла шкатулку с украшениями.

— Я не нашла вашей сапфировой подвески, — моя рука машинально потянулось к голой шеи.

— Сообщи моему брату и констеблю, что я спущусь через минуту. — Шарлота кивает, оставляя меня одну.

Черт, я и забыла, что этот тип украл у меня самую любимую вещь.

Мне не особо хочется спускаться вниз, и вообще, куда-либо идти сегодня. Пусть это день будет только мой.

Выбрав изумрудные серьги, я, наконец, то решаюсь спуститься.

Внизу в парадной, меня ожидают мужчины.

— Меледе! — констебль снимает передо мной шляпу, целуя тыльную сторону моей ладони. Я бросаю взгляд на брата. Его одежда помята, под глазами пролегли глубокие тени. Скорее всего, ночью он сомкнул глаз.

— Амелия, это констебль Роберт Пиль. Я вызвал его сегодня, чтоб т могла дать показания. Ведь я не видел грабителей. — Мне не хочется с ним говорит, но в доме посторонние, и я вынуждена соблюдать правела хорошего тона.

— Нет, видел, — брат, смотрит на меня широко распахнутыми глазами, — Это был тот мужчин, который как бы не было прозаично, заступился за меня вчера на улице.

— Чертов мерзавец! Тогда полагаю, мы справимся и без твоей помощи, можешь идти, — я лишь киваю, направляясь в сторону гостиной, у самых дверей я останавливаюсь, слегка поворачивая голову.

— Я слышала его имя, Роб. Надеюсь, это поможет.

О чем они говорили после, мне было неизвестно, да и не интересна. Этот Роб заслужил наказания, и не важно, что его цели благородны.

Позже мы с братом провожаем констебля к его коню. Роберт как то странно смотрит на меня, от его проницательных зеленых глаз, становиться не по себе. Такое чувство, будто он знает все мои сокровенные тайны, а их у меня не мало.

— Я не применено поймаю его, он будет наказан по всей строгости закона! Это я вам обещаю, меледе! — мужчина вскакивает на белого коня, и уноситься прочь. Тяжело выдохнув, я возвращаюсь в дом, у больших кустов красных роз, я замечаю чумазого мальчишку. На лет ему двенадцать, брат тоже останавливается.

— Амелия, что такое? — игнорируя Вильяма, я подхожу к мальчику. На нем старая застиранная одежда, башмаки и вовсе прохудились.

— Привет! — спокойно, чтоб не спугнуть проговариваю я, — Не бойся! Подойди! — пока ребенок выбирается из кустов, я замечаю, насколько сильно он истощен. Вильям, скрестив руки на груди, молча наблюдает за этой картиной.

— Ты заблудился? — предполагаю я.

— Нет, я принес письмо от Архиепископа Этельберта Кентерберийского, для Амелии Рассел. — с трудом выговаривает он.

— Я и есть Амелия! — мальчишка вытаскивает из кармана листок бумаги с печатью церкви.

— Тогда это вам меледе! — отдав письма, мальчик собирается уйти. Но я не могу ему этого позволить.

— Постой! Как тебя зовут? Где твои родителе? — мальчуган опускает голову. Копна не мытых каштановых волос падает на лицо.

— Гарри, Гарри Шерман. Мои родители и сестричка умерли еще в прошлом месяце. — от его слов мое сердце сжалось от боли. Я смотрю на брата, тот молчит. Подойдя ближе, я кладу руку ему на плечо.

— Послушай Гарри, если ты хочешь, то можешь жить с нами. Для тебя найдется теплая пастель, горячая еда, — в чистых небесно голубых глазах ребенка вспыхивает надежда.

— Но меледе, мне не хочется вас стеснять, — какое прекрасное воспитание, замечаю я.

— Я и мой брат Вильям, хотим, чтоб ты остался. Конечно, если ты сам этого хочешь! — Вильям, наконец, подходит ближе. А я молю Господа, чтоб он не выгнал мальчика взашей.

— Д, моя сестра права, — неожиданно произносит Вильям, — Если тебе негде жить, оставайся. «Конечно, сейчас ты готов сделать что угодно, лижбы я тебя простила», думаю я.

— Я могу помогать по хозяйству! — задорно говорит Гарри.

— Ну, тогда договорились! — Вильям по взрослому, пожимает ему руку.

Войдя в дом, Вильям тут же распоряжается, чтоб Гарри вымоли, как следует, нашли подобающую одежду, накормили и приготовили спальню.

Я решила оставить их, письмо в моей руку как то не приятно прожигает кожу. Улыбнувшись напоследок Гарри, я возвращаюсь в свои покои.

Присев за стол, я разворачиваю письмо. Это точно почерк Этельберта.

«Достопочтенная Амелия, спешу сообщить вам трагическую новость. Сегодня ночью, в трущобах Уайтчепеля найдено тело, одного из наших чумных врачей. Это Джаспер Вест. Его тело найдено при ночном дозоре, одним солдатом из подсинения констебля Роберта Пиля. Прошу вас, незамедлительно прибыть на совет в церковь Сент-Джайлса.»

У меня дрожат руки, на глаза наворачиваются слезы. Вот до чего доводит людское отчаяния.

Отложив письмо, я выбегаю в холл, внизу Шарлота протирает пыль с канделябров.

— Шарлота, вели Джему седлать моего коня, и подай мне дорожный плащ. — Вернувшись в спальню, я начинаю искать свои перчатки. Из за грубых поводьев, мои ладони часто кровоточат.

Небо снова затянуло черными тучами, скорее всего по дороге я попаду под сильный ливень.

В спальню бесцеремонно вырывается Вильям. Злее обычного.

— Позволь, спросить, куда это ты собралась?

— Этельберт, прислал дурную весть. Один из наших врачей был жестоко убит в Уайтчепеле, сегодня ночью. Он собирает срочный совет, я обязана там быть, — брат загораживает собой дверь, потирая виски.

— Ты точно сошла с ума Амелия, ты еще не оправилась после нападения, и уже сломя голову бросаешься в дела, которые могут принести неприятности. Я не разрешаю покидать дом.

— Если ты еще не понял, мне не требуется твое разрешения. Так что не стой на моем пути. — готова поклясться не будь я женщиной, и уж тем более сестрой, он бы незамедлительно ударил меня.

Вильям сжимает челюсть так сильно, что я вижу, как заострились скулы. Брат отходит, чтоб пропустить меня вперед.