Тайный фронт - Александр Александрович Тамоников

хрусталь. Персонал был вымуштрован, вежлив и предупредителен. Все комнаты и холлы застелены изысканным паркетом. Неповторимый интерьер украшен строгой мебелью в стиле начала века. Украшают комнаты изящные винтажные лампы и светильники, ткани естественных оттенков и прекрасные картины, обрамленные в резные рамы. На первом этаже здания находится уютное кафе, тоже оформленное в элегантном стиле начала XX века.

Заполнив на немецком языке карточку посетителя, указав в ней свою фамилию как Грубер и род занятий – коммивояжер из Турции, Коган с наслаждением принял ванну в номере, надел свежую рубашку и спустился в кафе. Следовало осмотреться, убедиться, что он в самом деле является объектом чьего-то внимания. Прямой слежки он больше не заметил, а внимания к его особе было хоть отбавляй. Еще бы, в послевоенном Бухаресте, где еще не особенно наладилась нормальная жизнь населения и деловых кругов, вдруг появляется такой франт с замашками лорда.

Обедал Коган не спеша, со вкусом. Подозвав метрдотеля, он задал несколько вопросов о городе, работающих банках, бирже. Поинтересовался, часто ли в ресторане отеля бывают люди из деловых кругов, кто вообще, как правило, останавливается в их отеле. Когда к столику подошла молодая женщина с корзиной и предложила купить цветы, он щедро заплатил за небольшой букет и задал несколько вопросов цветочнице о тех местах, где вечером было бы приятно погулять в Бухаресте с дамой. Сегодня Коган был исключительно любопытен и доброжелателен. На время его видимая спесивость ушла в тень. Радовало и сбывшееся ожидание, что многие люди, особенно из среды обслуживания, сносно говорили по-немецки.

Вечером Коган проехался на вокзал, побродил среди пассажиров, заглянул в первый класс. Посетил несколько парков и бульваров в исторической части города, прошелся возле здания муниципалитета. На бульваре он «нечаянно» наступил на ногу владельцу большого магазина одежды, тот лично руководил приведением в порядок витрин своего заведения. Один из немногих магазинов, которые начали открываться в Бухаресте после выхода Румынии из войны. Извинившись весьма изысканно на немецком, Коган высказал несколько дельных и обоснованных советов по восстановлению витрины магазина. Хозяин счел их разумными и пригласил гостя столицы к нему в магазин выпить рюмочку мерло. Коган вежливо согласился. Отказаться было бы странным для гостя Бухареста из деловых кругов. Ведь Румыния является одним из крупнейших в мире производителей вин и пятой по величине среди европейских винодельческих стран после Италии, Франции, Испании и Германии.

И только на третий вечер произошел наконец контакт, который Когана насторожил с самого начала. Вечером ресторан был полон. Усевшись за свой любимый столик у колоннады, Коган заказал ужин и бутылку «Соло Квинта». Он ужинал солидно, не торопясь, потягивая белое сухое вино и слушая музыку. Августовский вечер был теплым и наполненным ароматом цветов, разливающимся по вечерним улочкам освобожденного от фашистов Бухареста. Гости приезжали и уезжали, мужчины часто были с дамами, одетыми весьма прилично и даже изысканно. Деловой мир Бухареста явно был в силе. Вот на площади у отеля остановился блестящий черный автомобиль. Из него вышел высокий мужчина в добротном костюме с кожаным портфелем. У входа в ресторан метрдотель поклонился и провел мужчину к столику у дальней стены, где уже сидели двое мужчин и курили сигары. Деловая встреча.

Внутри гостиницы и в ресторане царили уют и спокойствие, что резко контрастировало с наружной суетой. Из-за столика, за которым сидел Коган, открывался вид на прекрасно освещенную улицу. На какой-то миг Коган отвлекся и сразу понял, что к столику кто-то подошел. Это была женщина. Высокая, с пышными волосами и глазами, которые, казалось, видели много больше, чем они показывали. Несмотря на всю таинственность ее глаз, дорогой костяной мундштук с сигаретой, который она держала в руке, Коган сразу понял, из каких слоев общества эта дама. Дорогая проститутка, промышлявшая в изысканных ресторанах.

– Вы позволите прикурить? – вежливо спросила женщина по-немецки с заметным акцентом.

– Мадам, – вежливо наклонил голову Коган, показывая тем самым, что признает женщину не немкой.

Он поднялся из своего кресла и, взяв со стола канделябр со свечами, поднес женщине, та прикурила и с интересом посмотрела на мужчину. Правила хорошего тона требовали продолжения общения, если дама не уходит. Поставив канделябр, Коган сделал приглашающий жест рукой.

– Не изволите присесть за мой столик? Вино, фрукты?

– Сегодня душный вечер, – улыбнулась женщина и села напротив. – Жажда. Немного вина, я не против. Меня зовут Амелия.

Голос у женщины был мягкий, артистичный, полный эмоций. Коган представился и налил вина в свободный бокал. Затем он демонстративно долил немного вина и в свой бокал. У русских во время застолий это называется «освежить». Так делают только русские. Знает ли об этом новая знакомая, или она изначально знает к кому подошла? Странное чувство возникло у него в груди: смесь любопытства и легкой опаски, которая лишь подогревала его интерес. Нет, это не просто проститутка или даже совсем не проститутка, а умело играющая эту роль женщина. Значит, на меня обратили внимание и будут проверять. Ладно, посмотрим.

Их разговор продолжался, постепенно перемещаясь на более интимные темы. Бокалы вина пустели, и оживленные лица собеседников освещались мягким, чуть трепещущим светом свечей в канделябре. Решив, что время пришло, что обе роли сыграны в первом акте этого «спектакля», Коган предложил продолжить вечер у него в номере. Амелия согласилась, не задумываясь, легко послав ему обворожительную улыбку. Ждала этого приглашения? Так проститутка она или подосланный агент для проверки моей личности?

Вечер становился все более туманным и загадочным. Запах вина смешался с ароматом духов. Они говорили, смеялись и постепенно начали сближаться. Близость их касаний разгоралась страстью, словно скрывавшейся под тонким покровом напускной сдержанности их душ. Нежные поцелуи и едва уловимые прикосновения повлекли их к кровати. Коган играл свою роль самозабвенно и искренне, все более и более показывая свое опьянение, которое накатывает на него. Мгновения страсти сменялись чувственными прикосновениями и тихими стонами. Вздохи наполняли воздух, а тени от лампы придавали всему происходящему таинственность. Время словно растворилось для них в этом моменте. Их тела соединялись и расходились в ритме древней симфонии, даруя им обоим ту разрядку, к которой они так стремились. Жар страсти то нарастал, то затихал, и они лежали, обнимаясь и чуть касаясь друг друга губами.

А потом Коган сделал вид, что задремал. Будет ли женщина его будить, тормошить, она ведь должна отработать свои деньги, которые намерена получить? Или не будет? Амелия еще какое-то время нежно целовала его, чуть касаясь лица и груди своими тонкими изящными пальчиками. Потом он затихла, будто прислушиваясь. Только вот