Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра - Виктор Злобин

Примечательны слова того же генерала А. П. Ермолова о Мартынове после случившейся дуэли: «Уж я бы не спустил этому Мартынову. Если бы я был на Кавказе, я бы спровадил его; там есть такие дела, что можно послать да, вынувши часы, считать, через сколько времени посланного не будет в живых. И было бы законным порядком. Уж у меня бы он не отделался. Можно позволить убить всякого другого человека, будь он вельможа и знатный: таких завтра будет много, а этих людей не скоро дождешься!»

По-разному Лермонтов и Мартынов относились к войне на Кавказе.

Лермонтов в своих произведениях сочувствует горцам, а происходящее на Кавказе воспринимает как трагедию.

Мартынов же, наоборот, поощряет жестокие методы ведения военных операций и полагает возможным применять тактику «выжженной земли».

Об этом, в частности, свидетельствуют его стихи из поэмы «Герзель-аул», посвященные кавказским событиям:

Идет отряд усталым шагом;Уж приближаются к реке,Стянули цепь, вот за оврагомГорит аул невдалеке…То наша конница гуляет,В чужих владеньях суд творит,Детей погреться приглашает,Хозяйкам кашицу варит.На всем пути, где мы проходим,Пылают сакли беглецов;Застанем скот – его уводим,Пожива есть для казаков,Поля засеянные топчем,Уничтожаем все у них,И об одном лишь только ропщем:Не доберешься до самих;Они сидят в своих трущобах,К ним вход лесами прегражден;Зимой гнездятся на сугробах,А летом горы их притон.Хотя не раз и нам случалосьЗастать средь ночи их врасплох,Но то лишь конным удавалосьВ набегах с сотней казаков.Налетом быстрым, соколиным,Являясь разом в трех местах,Мы их травили по долинамИ застигали на горах,На них ходили мы облавой:Сперва оцепим весь аул,А там, меж делом и забавой,Изрубим ночью караул.Когда ж проснутся сибариты,Подпустим красных петухов;Трещат столетние ракиты,И дым до самых облаков;На смерть тогда идут сражаться,Пощады нет… Изнемогли,Приходят женщины сдаваться,Мужчины; смотришь – все легли…Так мы в годину возмущеньяПрошли всей плоскою Чечней,Следы огня и разрушеньяОставив всюду за собой…

Зимой 1841 года Мартынов вышел в отставку в чине майора и в апреле приехал в Пятигорск, где позднее поселился вместе с М. П. Глебовым.

По воспоминаниям современников, Мартынов любил произвести впечатление на окружающих. Подтверждением этому был образ, который он себе придумал: папаха, черкеска, огромный кинжал, опускавшийся ниже колен, и засученные рукава, что обращало на себя всеобщее внимание, «точно он готовился каждую минуту схватиться с кем-нибудь».

За дуэль с Лермонтовым по приказу Николая I он был посажен на три месяца на гауптвахту в Киевской крепости и предан церковному покаянию (эпитимии).

Эпитимия включала в себя молитвы, продолжительные посты, паломничество. Это было тяжелое испытание для Мартынова, и ему пришлось много каяться в своих грехах, постоянно вспоминая убитого им Лермонтова.

После просьб Мартынова о смягчении наказания Святейший синод в 1843 году сократил срок покаяния с 15 до 5 лет, а в 1846 году Мартынов был совсем освобожден от эпитимии.

До самой смерти он держал в своем кабинете лермонтовский портрет и каждый год 15 июля, в годовщину поединка, заказывал заупокойную службу о рабе Божьем Михаиле.

Видимо, Мартынов до конца своей жизни так и не оценил значения Лермонтова как поэта, однако он признавал высокое его умственное развитие. В своей незаконченной автобиографической повести он писал: «Умственное развитие его <Лермонтова> было настолько выше других товарищей, что и параллели между ними провести невозможно. Он поступил в школу уже человеком, много читал, много передумал; тогда как другие товарищи еще вглядывались в жизнь, он уже изучил ее со всех сторон. Годами он был не старше других, но опытом и воззрением на людей далеко оставлял их за собою».

В 1875 году на 60-м году жизни Мартынов умер и был похоронен на территории усадьбы Мартыновых.

В 1924 году в бывшем имении Мартыновых разместилась колония беспризорников.

После того как дети узнали, кто похоронен на территории имения, они разбросали останки Мартынова по усадьбе.

Таким образом, Мартынов не нашел себе места в жизни, а его останки не нашли упокоения после смерти.

Секунданты

Глебов Михаил Павлович

Милый Глебов,Сродник Фебов[17],Улыбнись,Но на Наде[18],Христа ради,Не женись!

Глебов Михаил Павлович родился 23 сентября 1819 года в семье отставного полковника, участника войны 1812 года. В 1838 году кончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

По словам Д. А. Столыпина, родственника и товарища Лермонтова, это был честный, прямой и благородный человек, с открытым, мягким и добродушным характером; но он был тогда еще очень молод, в нем таилась какая-то застенчивость, так что товарищи, с легкой руки Михаила Юрьевича, звали его «баронессой».

Наравне со Столыпиным пользовался особым доверием и уважением со стороны Лермонтова.

На Кавказ М. П. Глебов по своей просьбе был направлен весной 1840 года. Принимал активное участие в летней экспедиции генерала Галафеева в Чечне. Ближе с поэтом он сошелся после знаменитого боя на реке Валерик, за участие в котором Глебов получил орден Святой Анны 3-й степени с бантом. В этом сражении Глебов был тяжело ранен в ключицу.

Все время своего пребывания в Пятигорске Глебов входил в состав молодежи, особо приближенной к поэту.

Во время лечения от полученного ранения Глебов не забывал о личной жизни. В частности, известна его любовная интрига с Надеждой Верзилиной, одной из сестер Верзилиных.

Неизвестный художник

Михаил Павлович Глебов

В преддуэльные дни Глебов делал все для примирения противников. Известно, что во время следования к месту дуэли Лермонтов рассказывал Глебову о своих литературных планах.

П. А. Висковатов так описывает поведение Глебова на месте дуэли после смерти поэта:

«Тело Лермонтова все время лежало под проливным дождем, накрытое шинелью Глебова, покоясь головой на его коленях. Когда Глебов хотел осторожно спустить его, чтобы поправиться – он промок до костей, – из раскрытых уст Михаила Юрьевича вырвался не то вздох, не то стон; и Глебов остался недвижим, мучимый мыслью, что, быть может, в похолоделом теле еще кроется жизнь»[19].

В декабре 1841 года Глебов уехал в Петербург.

Однако вскоре вновь отправился на Кавказ, в качестве адъютанта командира Отдельного Кавказского корпуса генерала А. И. Нейдгардта.

Осенью 1843 года в районе Ставрополя Глебов был захвачен горцами в плен по пути в Петербург, куда он был командирован с пакетом документов, предназначавшихся военному министру.

Сам Глебов не любил рассказывать о происшествии, но один из товарищей Глебова сообщил о подробностях его пленения: «От Владикавказа до станции Прохладной был колесный путь, а тут уже выпал снег, и хотя зимний путь еще не установился, но Глебов, разбитый скачкой на перекладной, потребовал сани и покойно поскакал далее. Перед сумерками, в семи верстах от станции Базовой, из глубокой, с крутыми берегами балки на проезжающего Глебова бросилось восемь человек горцев; ямщик погнал лошадей, а всадники пустились в погоню. До станции оставалось версты четыре, не более, но на самой дороге был курган, который обыкновенно объезжают кругом. Глебов взглянул назад и, видя неприятеля очень близко, желая сократить путь свой, приказал ямщику валить напрямую через курган. Лихая тройка быстро вынесла сани на вершину, но здесь на верхней точке кургана ветром смело снег, железные подреза въехали в песок, и тройка сразу стала как вкопанная. Несколько мгновений спустя горцы окружили сани, выстрелом убили коренника, а на пристяжных лошадей посадили со связанными ногами Глебова и денщика его и быстро увезли их по балке… Храбрый всегда до безумия, Глебов в этом несчастном случае не имел оружия в руках…».[20]

В плену Глебов находился два месяца. Для его освобождения генерал А. И. Нейдгардт подкупил людей, которые помогли Глебову бежать.

На Кавказе М. П. Глебов заслужил множество наград и славу храброго офицера.

Летом 1847 года М. П. Глебов находился на должности адъютанта у князя М. С. Воронцова, знаменитого тем, что он, будучи на посту командира оккупационного корпуса во Франции с 1815 по 1818 год, был вынужден продать полученное по наследству имение, чтобы расплатиться с французскими кредиторами за кутежи офицеров, которые, как правило, гуляли в долг.

28 июля (9 августа) 1847 года 27-летний ротмистр лейб-гвардии Конного полка Михаил Павлович Глебов был убит выстрелом в голову во время перестрелки при осаде аула Салты. В момент своей гибели он сидел на коне перед готовящимся к атаке батальоном Ширванского полка.