Как я служил в морской пехоте - Андрей Расшиваев

всех родов войск: танкисты в своих комбезах, десантники в голубых беретах, ракетчики и артиллеристы. Мы, морская пехота, заняли своё почётное место в строю. Наш сводный полк был одним из последних в парадном расчёте – под Советским Военно-Морским флагом мы представляли всю морскую пехоту страны.

Прозвучала команда: «Парад, смирно! Для встречи справа, накра-ул!» – и сердца начинают биться в унисон. Ревёт оркестр, исполняющий «Встречный марш». На площади появляются два автомобиля с открытым верхом. В одном – командующий парадом, а в другом – сам министр обороны. Автомобили движутся на встречу друг другу. Командующий парадом докладывает министру о готовности и парад начинается

Наш черёд настал. «Полк, смирно! К торжественному маршу! Напра-во! Шагом марш!» – раздаётся команда. И вот мы уже идём по брусчатке Красной площади, мимо Мавзолея, где на трибуне собрались высшие руководители страны.

120 шагов в минуту – идеальный ритм. Наши короткие, юфтевые сапожки, подкованные железными набойками, для пущего эффекта, отбивают чёткий такт, шеренги идут ровно и уверенно, Военно-Морской флаг гордо реет над строем, заметно выделяясь среди других знамён. Мы чеканим шаг так, что, кажется, вся площадь дрожит от нашего марша.

Проходим перед трибуной – лица лидеров страны, встречающих наш строй, выражают гордость и удовлетворение. Каждый из нас чувствует огромную ответственность за этот момент. Мы представляем не только свою часть, не только морскую пехоту – мы представляем всю армию, всю страну.

Этот момент останется в памяти навсегда – момент, когда служба в морской пехоте достигла своей высшей точки, когда мы, простые парни со всех уголков Советского Союза, стали частью великой традиции парадов на Красной площади.

После парада, когда мы вернулись в расположение, столовая встретила нас привычным армейским набором: миски, кружки и ложки заняли место ресторанной посуды.

Тем же вечером, уже в вагонах поезда, увозившего нас обратно на Север, мы вспоминали этот день с особой теплотой. Каждый понимал – такой парад бывает только раз в жизни, и мы с честью выполнили свою задачу, достойно представив морскую пехоту на главном параде страны.

Так закончился самый необычный месяц моей службы – между строевым шагом и культурной программой, между роскошью парадной формы и простотой армейской жизни. Но этот месяц навсегда остался в памяти, как особенное время, когда обычная служба превратилась в подготовку к главному маршу в жизни – по Красной площади.

«Дембель»

Из Москвы, в свою часть, мы вернулись 9-ого ноября. За прохождение на параде, наш сводный полк получил оценку "отлично", а каждому участнику была вручена личная благодарность от министра обороны, в письменном виде. Наш комбат, который, тоже, принимал участие в параде, как командир второго, сводного, батальона, пребывал, просто, в прекраснейшем расположении духа.

И вот, через пару дней после нашего возвращения, вечером, буквально, перед отбоем, он построил всех дембелей батальона, участников парада, и серьёзно произнёс: "Ну что, бойцы, кто хочет завтра уволиться в запас, два шага вперёд!». Его слова прозвучали, уж как-то, слишком, не реалистично. Все растерялись: не прикол ли это? Сейчас выйдешь из строя, а комбат, как скажет: "Размечтались! Еще месяца полтора послужите", а потом ещё и задание какое-нибудь придумает. Но мой дружок, Серёга, не растерялся. Вышел из строя и меня, буквально, за руку, за собой вытянул. Кроме нас двоих, вышла ещё пара матросов. Комбат внимательно посмотрел на нас и произнёс слова, в которые я не сразу поверил: "Все, вышедшие из строя, завтра увольняются в запас. Начальник штаба подготовит все документы и выдаст вам обходные листы". Надо было видеть лица тех, кто остался стоять в строю. Пускай и не долго, но им ещё предстояло послужить. Ну, а комбат сдержал слово. Это всё, было, словно во сне. «Неужели всё?, – думал я, неужели, действительно, завтра домой?».

И вот, последнее, для меня, построение на плацу. Мы, уволенные в запас, выстроились в одну шеренгу, одетые в парадную форму, в "тройку", как она ещё называлась на армейском жаргоне( форма №3). В СССР была единая парадная, общефлотская( включая и морскую пехоту), форма: брюки-клёш, фланка, гюйс, бескозырка, бушлат. Оркестр заиграл "прощание Славянки" и мы, под звуки марша, сняв бескозырки, с развивающимися на ветру лентами , помахав ими остающимся служить дальше, зашагали к автобусу, который отвёз нас в Мурманск. А, уже, оттуда, каждый поехал к себе домой, в разные республики и города нашего огромного Советского Союза. Так закончилась моя служба в морской пехоте Краснознамённого Северного флота.

«Возвращение»

Серые тучи низко нависали над Ленинградом, когда наш поезд притормозил у перрона. Осенний ветер гнал по улицам опавшие листья, и капли дождя оставляли следы на стеклах вагонов. В толпе встречающих я сразу заметил знакомые лица – своих друзей, которых не видел два года и Лену, мою девушку, которая, впоследствии, стала моей женой.

Встреча была бурной – объятия, улыбки, слёзы радости.

«Пойдем, отметим это дело!» – хлопнул меня по плечу друг Мишка, но я только покачал головой:

«Сначала домой, к родителям. А потом уже все остальное.»

Мы нырнули в Питерское метро. Семь станций пролетели незаметно за разговорами и рассказами о службе и планах на будущее. А на выходе из метро меня ждал сюрприз – воинский патруль: старлей и, с ним – два курсанта какого-то военного училища. Я сделал вид, что их не заметил, но чувствовал их взгляды – они явно обратили внимание на мой, неуставной, внешний вид: расстегнутый бушлат, демонстрирующий тельняшку, и бескозырка, лихо сдвинутая на затылок. Боковым зрением, я увидел, как старлей направил курсантов в нашу сторону, но потом вдруг, видимо, заметив мой «дембельский» чемодан, отозвал их обратно. Я выдохнул с облегчением. Еще минута – и могло бы получиться не очень приятное завершение службы.

На пороге квартиры меня встретили родители, готовые заключить меня в свои объятия.

«Стойте!, – громко сказал я, – быстрее, принесите мне таз с водой и сыпаните туда соли!»

Они недоуменно переглянулись, но быстро принесли требуемое. Я снял бескозырку, опустил ленты с якорями в соленую воду и, облегчённо выдохнув, сказал с улыбкой:

«Всё, бросил якоря. Я дома!»

Родители смеялись и плакали одновременно. А я чувствовал, как усталость прошедших двух лет уходит, как бы, растворяясь в соленой воде.

Три месяца отпуска, положенные по закону после службы, я наслаждался свободой: встречался с друзьями, гулял с Леной, ходил на дискотеки и в бары. А потом пришло время выбирать свой путь. Я решил продолжить службу, но уже в милиции. Новая форма, новые погоны – но теперь это был осознанный