Как я служил в морской пехоте - Андрей Расшиваев

Тот день начался как обычно, но с утра по части разнеслись слухи о приезде высокого начальства. Какой-то генерал, аж из самой Москвы, приехал проверить боеготовность части. ДШБ готовился к показу боевой подготовки, а нам, разведчикам, выпала честь проходить торжественным маршем.

«Этот генерал просто фанатеет от парадов и строевых песен», – шепнул мне командир роты. А потом добавил: «Если ему понравится наше прохождение и особенно песня, тебе, как батальонному запевале гарантирован отпуск».

От этих слов сердце забилось чаще. Отпуск! Возможность увидеть родных, побыть дома… Я начал представлять, как приеду, обниму родителей, сестру, схожу на дискотеку….

Батальон выстроили на плацу. Солнце припекало, матросы стояли по стойке «смирно». Где-то вдалеке слышался гул проезжающих машин – проверяющий приближался.

И вот, он, уже, поднимается на трибуну…

«Батальон, напра-во! Шагом марш! Песню запе-вай!» – раздалась команда.

Я набрал в грудь воздуха, приготовился взять ноту… И тут случилось то, чего я никак не ожидал. От волнения, от переполнявших меня чувств, взял слишком высоко! Голос дрогнул, и вся песня пошла «комом».

По строю пробежал легкий ропот. Командиры нахмурились. А проверяющий, хоть и оценил четкость прохождения, но явно остался недоволен. «Хорошо» – поставил он оценку батальону, но про отпуск, естественно, даже не заикнулся.

Вот так и накрылись мои мечты о поездке домой «медным тазом». Но жизнь есть жизнь – служба продолжалась. А отпуск я, все-таки, получил, но только через год, за несколько месяцев до дембеля, но это – уже совсем другая история…

А пока я стоял в строю, мысленно ругая себя за оплошность, и думал о том, что в армии бывает всякое. И что даже самый красивый голос может подвести, если к нему не добавить спокойствия и уверенности.

«Как я чуть не погиб»

В октябре 1985 года, когда я уже, почти, год служил в заполярье, нас отправили на танковый полигон для ночных стрельб из танкового пулемёта. На танке ПТ-76 пулемёт был спарен с пушкой. Это значит, что куда поворачивалась башня, туда направлялся и пулемёт.

Я занял место за рычагами, а командир, как и положено, устроился в башне. Наша задача была проста: я должен был вести машину, а командир – периодически открывать огонь из пулемёта по мишеням, которые, с определённым временным интервалом, поднимались то прямо, по ходу движения танка, то справа, а то слева.

Когда наступила наша очередь, командир получил, по рации, команду начать движение. «Андрюха, вперёд», – услышал я в своём шлемофоне голос командира. Нажав на кнопку стартёра, я врубил вторую передачу, опустил рычаги в положение «движение» и наш квест начался. Командир время от времени открывал огонь, а я внимательно следил за дорогой. И вдруг, внезапно, у меня на танке погасли обе фары. В ночной темноте я совершенно ничего не видел через свой тримплекс.

В отчаянии я решил поднять своё кресло в положение «по походному» и высунуть голову из люка. Я так боялся подвести своего командира, что совсем забыл, что этого, категорически, нельзя делать во время пулемётного огня из башни. Хотя так я мог видеть дорогу, это решение едва не стоило мне жизни.

Внезапно над моим левым ухом раздался оглушительный грохот, и моё лицо будто обдало горячим песком. Я даже почувствовал, как ударная волна, буквально, прошла, через голову. Меня, как будто бы, слегка, контузило и я не сразу понял, что произошло. Но через несколько секунд до меня дошло: командир повернул башню так, что пулемёт оказался прямо у моего левого уха! Крупнокалиберный пулемёт выпустил очередь буквально в миллиметрах от моей головы. Ещё чуть-чуть, и моя голова разлетелась бы, как арбуз!

Я быстро спрятался обратно в люк. Несмотря на лёгкую контузию и полную тьму, я, каким-то, чудесным, образом, довёл машину до финиша, не свернув с колеи. Никто, даже, ничего и не заметил. Позже выяснилось, что фары потухли из-за оборвавшегося, от постоянной вибрации, проводка.

Этот случай навсегда остался в моей памяти как напоминание о том, насколько важно сохранять хладнокровие и не терять головы, забывая про меры безопасности, даже если кажется, что выхода нет.

«В гостях у подводников»

Осенний ветер гнал по небу тяжёлые свинцовые тучи, когда начались двухдневные, общефлотские учения и нашу часть подняли по тревоге. Земля гудела от рёва моторов – вся техника вышла из боксов, и мы двинулись к морю, где нас уже ждали десантные корабли, которые должны были доставить нас в район Рыбачьего.

На погрузке всё шло как по маслу: танки один за другим заезжали задом в твиндек корабля. И вот настал черёд нашего стального монстра. «Понеслась», – подумал я, включая заднюю передачу. Но рычаг кулисы не двинулся с места! Я пробовал снова и снова. Всё бестолку. Коробку передач заклинило намертво.

К танку подбежал зампотех нашей роты, старший прапорщик Ляшенко. После короткого осмотра он покачал головой: «Парни, это серьёзно. На месте не починить.»

Нас прицепили к тягачу, и вместе с экипажем – мной, командиром и заряжающим – потащили на территорию части подводников. Сухпаёк на двое суток и прощальный взмах рукой – вот и всё, что нам оставили перед расставанием.

В танке было промозгло и неуютно. Поздняя осень давала о себе знать ледяным дыханием. Мы уже начали привыкать к роли неприкаянных гостей, как вдруг услышали стук по броне. Выглянули – а там «каплей»(капитан-лейтенант) из подводников, улыбается:

«Эй, морпехи, чего замкнулись в своей консервной банке? Пойдёмте к нам, устроим по-человечески!»

И началось! Баня, и не просто помывочная, а с русской парной! Потом камбуз – там такие ароматы, что голова кружилась. Надо сказать, кормёжка у подводников, как на курорте: борщ наваристый, котлеты сочные, оладушки со сгущенкой, компот душистый. В общем, наелись, как говорится, от пуза. А потом ещё и койки в казарме выделили.

Эти двое суток превратились в настоящий курорт! Мы отоспались всласть, набрались сил, да ещё и новых друзей завели. Такие душевные разговоры вели, что время пролетело незаметно. Даже уезжать не хотелось, когда за нами прислали тягач.

Наш неисправный танк отбуксировали обратно в часть, где его ждал ремонт. А мы, хоть и не участвовали в учениях, получили свой особый урок: в армии, а особенно, на флоте, несмотря на все невзгоды, всегда найдётся место человечности и взаимовыручке. Эти подводники, хоть и служили «по-другому», приняли нас как своих, дали возможность отдохнуть душой и телом. И теперь, когда я вспоминаю этот случай, на душе тепло – как от той бани и тех, «подводных» разносолов, что грели нас там, а