У русских за пазухой - Крэйг Эштон

тараканов в голове не было.

The pozor… is real…

Была еще девушка в группе, Саша. Она часто мне говорила: «Ты такой вредный!» Но я не понимал. Я посмотрел в свой крошечный Cambridge English-Russian словарик и нашел harmful. На английском это слово обычно описывает химикаты или еду. Smoking is harmful to your health, например.

«Что за бред, – подумал я. – Я не какой-то химикат, я не могу быть “вредным”, это нонсенс».

Более правильный перевод – mean. «Ты такой вредный» – You’re so mean. Но тогда я не уловил, что Саша имела в виду. И я правда был mean, только думал, что я просто смешно шутил.

И я действительно был harmful тоже. Современный термин – токсичный. Психологическая боль – это тоже вредно. Особенно когда ты заслужил добро от человека, а тот отвечает пакостью.

Я много думал и думаю о том, почему я так сказал. Вообще-то при получении подарка есть правильное поведение: «Спасибо, это очень мило! Что это такое, расскажешь?» Тебе дали подарок, обратно ты отдаешь благо. Благодарность. А не злободарность.

Так что? Что случилось, почему я так поступил? Я тогда был не злобным парнем, скорее нелепо-дружелюбным. Как собачка. Тупая собачка, которая повсюду бегает, вечно что-то ломает, грызет и запутывает поводок вокруг ног хозяина и его друзей.

В Англии принято стебаться с друзьями. Постоянно, как можно больше. Это называется banter. Цель – чтобы друга задеть. Задеваешь, значит, любишь.

Многие в России думают, что англичане все время такие очень вежливые и формальные (или чопорные…). И отчасти есть такое дело: с малознакомыми людьми многие из нас стараются не выдать, как дела обстоят на самом деле, и избегают любимого русского дела – «выяснения отношений». Но есть важный момент: если отношения становятся близкими, то стиль общения меняется, и тогда чем саркастичнее, чем более жесткая шутка, тем ближе дружба.

Короче говоря, если англичанин с тобой грубо шутит, может, он выбрал тебя в дружбу.

Welcome to hell

Возможно, есть особая причина для такого поведения (ведь все, что люди делают, имеет какой-то смысл для нашего вида; случайного поведения практически нет). Может быть, мы это делаем, чтобы друг получил иммунитет от наездов или попытки разозлить (разъяренным человеком легче манипулировать).

И возможно также, что причина этого поведения как раз негативная, и мы так делаем, чтобы «друг» знал свое место и не чувствовал себя достаточно клевым – настолько, чтобы покинуть круг друзей.

Но я не психолог и не знаю…

Я помню, что научился это делать после 11 лет, когда мы переехали с фермы в город. Я тогда был наивным, нелепым, но всегда вежливым и приятным. Но пришлось научиться по-другому общаться.

В Санкт-Петербурге в 2003 году такого было гораздо меньше. Прямо гораздо. Я крайне редко слышал, чтобы кто-то намеренно и прилюдно унижал своего друга или отзывался о матери друга. Ну, без срочного и ярого выяснения отношений.

До сих пор я порой автоматически перехожу на такую жесткую манеру, когда кто-то мне нравится. Не один раз на вечеринке Алиса подбегала, чтобы выручить меня, потому что я начинал слишком по-английски предлагать русским дружбу.

– Крэйг, был бы ты русским, они набили бы тебе морду двадцать минут назад. Ты не видел их каменные глаза?

А я такой:

– Детка, да ладно, они русские, у них всегда такие глаза! В зеркало посмотри!

И тогда пришлось спасаться от Алисы тоже.

До Алисы я пару раз чуть не дошутился с русскими. Помню вопрос: «Ты что, самый смешной, да?» Вопрос я неправильно понял, но интонация хорошо передала суть сообщения. Слава богу, я не ответил: «Ну, может, не самый смешной, но забавный такой» или «Смешнее тебя, это точно, что ты злишься? Это просто шутка».

Очень я был смешным

Конечно да, просто шутка. И лицо – это просто еще не рубленый фарш.

Слава богу, у меня была иностранная «скидка» на идиотизм. Хотя, нет, не «идиотизм»… Назовем это… «иностранной эксцентричностью». Да, хороший термин.

Теперь я Алису слушаю, но раньше мог бы так рационализировать: «Да ладно, это просто шутка, это же смешно! Он же сказал, что очень я смешной!»

Вас, возможно, когда-нибудь тоже спрашивали: «Что ты такой нежный-то? Это просто шутка». В Англии я часто это слышал, меня часто задевали такие «шутки». В какой-то момент я перестал обижаться и решил тоже так со всеми говорить. И я остался с замороженными чувствами в отсутствии настоящей дружбы. Вместе с моими чувствами застыла и моя эмпатия к другим. К огромному сожалению. Это, наверное, стоило многих потенциальных хороших дружб.

Разочарованные Крэйгом, очарованные англичанином, русские раньше или позже отказывались от дружбы со мной. Остались только те, кто жестче шутил. Но они мне не нравились, задевали все время, такие вредные!

Иногда я мог так «шутить» не потому, что хотел людей рассмешить. Иногда бывали другие, более глубокие и мутные причины. Например, если я обиделся на друга, но «ныть нельзя».

Алиса научила меня полезному психологическому термину «скрытая агрессия». Грубо говоря, это когда ты грубо говоришь с человеком, на которого ты дуешься, чтобы ему было больно, но чтобы тот не мог предъявить претензии. Это часто делается в форме шутки, но есть и другие способы.

Теперь я могу отличать дружеский стеб от наезда (в Питере «наезд» называют «нарадная»?). И так я могу отказаться от этого самого наезда. Я говорю: «Эй! Не надо мне твоего, блин, чудачества! Понятно?!»

И всем все понятно.

Недавно был пример. Я учил группу, которая давно у меня была. В этой группе мы установили правило: можно обсуждать все, что угодно, можно обсуждать друг друга и другие могут обсуждать тебя. Конечно, в любой момент можно было попросить закрыть тему, если она становится слишком тяжелой. Очень интересные беседы получались.

Однажды в группе в соцсетях я внезапно получил кучу понравок (или «лайки» на ломанном русском) под постом и всем в учебной группе радостно показал. Они начали стебаться и издеваться. Чудаки! В конце урока я им сказал, что мне это было неприятно, и спросил, почему они так. Они ответили:

– Чтобы ты не зазнался и не думал, что ты очень крутой.

Thanks, friends

Ну, не просто так существует слово frienemies (Други-недруги?).

Я думаю, что раньше по тем же самым причинам тоже так делал. Ну, пока