Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

«Русская Атлантида» был опубликован документ, не оставляющий иллюзий; он относится к 1940-м годам. Вот две строчки из рапорта начальника Мологского отделения лагпункта Волголага: «Докладываю, что число граждан, добровольно пожелавших уйти из жизни со своим скарбом при наполнении водохранилища, составляет 294 человека…» [34] .

В Угличе судно стояло несколько часов, и владыка совершил богослужение в приходской церкви. Глядя на старушек-прихожанок, он узнавал некоторых из них и даже вспоминал, что они, как и прежде, стоят в храме на своих привычных местах. В конце службы, когда прихожане подходили прикладываться ко кресту, одна из бабулек, подслеповато щурясь, сказала митрополиту: «Отец Никодим, что-то тебя давно не видно!».

Во время этого путешествия владыка ежедневно служил литургию в своей каюте. А когда «плановые» туристы отправлялись на экскурсию по очередному городу, святитель, в сопровождении иподиакона, садился на такси и посещал местные храмы, по большей части «музеефицированные» или «руинированные». А там, где был действующий приход, владыка запасался просфорами для келейного богослужения на теплоходе.

Это были те редкие дни, когда святитель совершал моцион на палубе «ковчега» в «малом облачении» – в костюме и шляпе. Тем не менее его «вычислил» один из номенклатурщиков, занимавший соседний «полулюкс». И решил дать бой «отсталому церковнику». Вот какой у них состоялся диалог.

– А ведь среди естествоиспытателей не было верующих!

– А Исаак Ньютон, снимавший шляпу при слове «Бог»? А Грегор Мендель?

(Разговор был в те времена, когда основоположника генетики уже называли не «реакционным австрийским монахом», а «прогрессивным чешским учёным».)

– Да если вырвать из учебника естествознания страницы, посвящённые открытиям учёных-верующих, то останутся только обложки!

И «упёртый» марксист молча отошёл, как побитая собака…

В январе 1952 г. иеромонах Никодим был назначен клириком кафедрального собора в Ярославле и секретарём архиепископа Ярославского и Ростовского, затем ключарём собора и с декабря 1954 г. – исполняющим обязанности настоятеля. Как-то владыка с иронией поведал об одном рязанском батюшке, ревнителе благочестия на греческий манер. Если во время причастия прихожанка называла своё имя: «Светлана», то следовало строгое внушение – надо говорить «Фотиния». Этого же он требовал придерживаться и от иеромонаха Никодима. Зная семью этого священника, о. Никодим спросил его: «А как святое имечко Вашей дочери?».

– Вера.

– Так и называйте её по-гречески – «Писта»!

И любящий отец не нашёл, что на это возразить.

Но эта история – детская игра, в сравнении с тем, что о. Никодиму довелось пережить в Ярославской епархии. Его постоянной «головной болью» был один протоиерей, из бывших обновленцев, который после войны покаялся и вернулся в юрисдикцию «тихоновской» Московской патриархии. А в те годы «просто так» раскаявшихся не прощали: в 1937 г. 37 архиереев-обновленцев «пропали без вести».

В своё время Дзержинский писал: «Церковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать её в обновлённой форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-нибудь другой. Официальные или полуофициальные отношения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не на религию».

Заветы «рыцаря революции» свято хранил лидер НСДАП Адольф Гитлер. В январе 1939 года на заседании рейхстага он назвал обе Церкви – и Католическую и Протестантскую – врагами народа. Ещё в годы войны сложилась фраза: нужно «кровью искупить свою вину перед Родиной, перед партией и лично перед товарищем Сталиным». А такие вот обновленцы-возвращенцы – отличный «материал» для вербовки.

Впрочем, обновленцы, как «социально близкие», были «на контакте» с ГПУ ещё с начала 1920-х годов. Приведём один лишь документ, датируемый 1921 годом, – выдержку из протокола Секретного отдела ВЧК: «Доклад по поводу осведомительной и агентурной работы ЧК по духовенству».

Вопрос осведомительной агентурной работы по духовенству самый больной в ЧК как по трудности его выполнения, так и по тому, что на него до сих пор ЧК мало обращала внимания. Для более быстрого и верного его проведения в жизнь необходимо на первых порах принять следующие меры:

1. Пользоваться в своих целях самим духовенством в особенности занимающими важное служебное в церковной жизни положение, как-то архиереями, митрополитами и т. п., заставляя их под страхом суровой ответственности издавать по духовенству те или иные распоряжения, могущие быть нам полезными, например: прекращение запретной агитации по поводу декретов о закрытии монастырей и т. п.

2. Выяснить характер отдельных епископов, викариев, дабы на черте честолюбия разыгрывать разного рода варианты, поощряя их желаниям и замыслам.

3. Вербовать осведомителей по духовенству предлагается после некоторого знакомства с духовным миром и выяснением подробных черт характера по каждому служителю культа в отдельности. Материалы могут быть добыты разными путями, главным образом через изъятие переписки при обысках и через личное знакомство с духовной средой.

Материальное заинтересование того или иного осведомителя среди духовенства необходимо, так как на одной этой почве ещё можно договориться с попом, а надеяться на его доброжелательное отношение к Советской власти нельзя. При этом субсидии денежные и натурой, без сомнения, их будут связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет ВЕЧНЫЙ РАБ ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность.

Должна практиковаться вербовка осведомителей и через застращивание тюрьмой и лагерем по незначительным поводам – за спекуляцию, нарушение распоряжений властей и т. п. Правда, этот способ может быть полезным только в том случае, когда объект для вербовки слабохарактерный и безвольный…

Помощник Уполномоченного Со. ВЧК (подпись неразборчива) [35] .

Система осведомления, или доносительства, внедряемая в «массы» большевиками с первых дней Советской власти, действовала и в Церкви, как то явственно следует из доклада начальника 6-го отделения секретного отдела ГПУ Е.А. Тучкова от 27 февраля 1924 г.: «Осведомление, которое создано за этот прошлый год по церковникам, вполне отвечает тому, чтобы сохранить негласное руководство церковью в наших руках, конечно, при условии, если будут даны соответствующие средства для их содержания» [36] .

Большинство «тихоновцев» отказалось заглотить чекистскую наживку, было сослано в лагеря, расстреляно и пополнило сонм святых, «умученных от большевиков». Другое дело – обновленцы. Вернувшись в Московскую патриархию, они, «опираясь на органы», «дорвались до корыта» и вели себя нагло и бесцеремонно: ведь у них – солидная «крыша». «…Обновленческий раскол изжился быстро, незаметно и сам собою, – пишет «Журнал Московской Патриархии». – Народная верующая масса за обновленческим духовенством не пошла, и самозваные пастыри в большинстве случаев избрали благую часть: принесли раскаяние в соделанном – попытке растерзать хитон Христов – и возвратились в лоно Церкви в