Осознанное сновидение - Роберт Ваггонер

или, лучше сказать, psyche incognita; мы всего лишь сделали набросок карты психики и пометили большую область на ней пугающими красными буквами: «неведомый ум». Мы никогда не разработаем более правильную концепцию подсознания и бессознательного, если будем лишь кружиться вокруг да около, или рассматривать его с безопасного расстояния бодрствующего мира. Почему бы не отбросить страх и не начать взаимодействовать со сновидением (или миром подсознания) сознательно?

Осознанные сновидцы получают мало поддержки от культурного общества, чьи психические теории и культурные взгляды часто предполагают, что подсознание является хранилищем всяких тёмных мыслей, подавленных желаний, зарытых тревог и первобытных антисоциальных инстинктов. Людям часто приходится иметь дело с этими верованиями, когда они сталкиваются с осознанным сновидением. В результате они неизбежно переживают необычные вещи, когда они пытаются «утвердиться» в бессознательном. Как мы увидим, некоторым осознанным сновидцам приходится иметь дело со своими собственными сомнениями и страхами, равно как и с увлекательными, удивительными, а подчас и смущающими явлениями, с которыми они сталкиваются при осознанном сновидении. Пребывание в психическом пространстве бессознательного требует значительного утверждения себя, вопреки многочисленным социальным предрассудкам.

Сновидение как священное послание

Точка зрения, что сновидение является священным посланием, исходящим из внутренних частей нашего существа, очень распространена. Любая попытка нарушить сновидение, ввести в него эго (предположительно испорченное) или осознание, должна считаться, с этой точки зрения, актом осквернения и надругания над святыней.

Я также смотрю на сновидение, как на глубокий и творческий акт, который по сути своей является священным. Но предпочитает ли эта святыня, чтобы я всегда подходил к ней неосознанно? Разве святыня не заинтересована во взаимодействии со мной как с осознанным сновидцем, осознанным существом? Или святыня предпочитает иметь дело с неосознанностью? Скорее, кажется, что святыне будет только приятно иметь дело с большей осознанностью, большим сознанием. Разве святыня не воспользуется возможностью информировать, обучать и инструктировать на более осознанном уровне?

Далее, если мы смотрим на наши сновидения как на священные послания, то, скажите мне, сколько этих священных посланий мы действительно понимаем? Для многих людей вспоминание одного сновидения за ночь кажется хорошим достижением, даже если другие четыре-шесть сновидений ускользают от памяти. Затем, из вспомненных сновидений, сколько людей могут сказать, что они действительно понимают эти священные послания? Неужели наш интерес называть сновидение священным просто отражает нашу неспособность его понять? Не одобряя сознательное взаимодействие со сновидением, мы ограничиваем нашу способность улучшить наше понимание их.

В том осознанном сновидении, в котором я обратился с вопросом к женщине, которая представилась отвергнутой стороной меня самого, смог ли бы я понять его значение, если бы я не был в сознании и не смог бы задать ей вопрос? Смог ли бы я пережить то новое понимание и ту новую энергию, которую я пережил благодаря осознанию? Только благодаря сознательному взаимодействию с важным элементом этого сновидения я достиг этого нового уровня понимания и энергии.

Использование осознанности для сбегания или уклонения от личностного роста

Наконец, некоторые наблюдатели высказывают озабоченность относительно сновидцев, которые используют осознанность для сбегания или уклонения от послания сновидения и, таким образом, возможности для личностного роста, которую это сновидение могло бы предоставить. В некоторых случаях это так, поскольку в осознанном сновидении у нас есть возможность делать выбор, и некоторые сновидцы на самом деле предпочитают убежать в приключение. Например, осознанный сновидец может решить не обращать внимания на какого-нибудь злого персонажа сновидения, а улететь прочь, тем самым избежав исхода, представленного этим персонажем. Однако, более опытные осознанные сновидцы могут остановиться и исследовать этого персонажа, с целью разобраться в этой ситуации, как поступил я в следующем сновидении (октябрь 2004):

Я шёл ночью вниз по улице в местности из моего детства. Я взглянул на какие-то дома справа от себя. Внезапно, прямо на меня начала бежать какой-то большой чёрный пёс; я с любопытством ждал. Пёс выглядел свирепым и опасным, но каким-то образом это поразило меня своей странностью, и я, кажется, даже понял предназначение чёрного пса. Я подумал: «Ничего. Это сновидение.» Я заговорил к этой собаке, твёрдо зная, что бояться нечего. Я намеренно направил на неё любовь, произнося слова сочувствия. И вот появилась другая собака. Это была такса, как та, что была у нас, когда я был ребёнком. В состоянии осознанности я взлетаю и начинаю кружить вокруг этих двух собак, которые, теперь уже обе, выглядят дружелюбными и счастливыми. Затем я решаю взять таксу полетать. Я снижаюсь и хватаю её. Чувствуя её в своих руках, я взлетаю вверх, но просыпаюсь.

Осознанные сновидцы часто обнаруживают, что когда они направляют любовь, сострадание и заботу на недружелюбных персонажей сновидения, — в данном случае на свирепого чёрного пса, — то эта любовь и забота изменяют этот образ или вызывают новый, положительный, в данному случае — таксу! Принимая прямой подход в этом сновидении, я смог превратить страх (персонифицированный чёрным псом) в нечто милое, даже любящее (персонифицированное таксой — из глубинной памяти моего детства), и вполне возможно разрешил эмоциональную проблему на подсознательном уровне.

Я утверждаю, что хотя осознанные сновидения и могут иногда приводить к сбеганию от проблем, однако, большинство осознанных сновидцев извлекают пользу из того, что вспоминают больше сновидений, чем обычные люди и, потенциально, лучше осознают свои внутренние проблемы. Во всяком случае, даже для опытных осознанных сновидцев число их неосознанных сновидений — незатронутых взаимодействием сновидца — намного превосходит число осознанных. Многие осознанные сновидцы могут сказать, что они осознают себя в менее чем десяти процентах своих сновидений. Что касается меня, то я вспоминаю примерно три сновидения за ночь, или около девяноста каждый месяц. В среднем в месяц у меня бывает только три осознанных сновидения. Соответственно, более девяноста шести процентов моих запомненных сновидений являются неосознанными, и только четыре процента, или меньше, осознанные. Хотя в одно время я записывал тридцать осознанных сновидений в месяц (во время учёбы в колледже), сейчас нормой для меня является от двух до пяти осознанных сновидений в месяц.

Как и все сновидцы, если мы намеренно не обращаем внимания на какое-то послание из сновидения, то оно, вероятно, вернётся в другом сновидении, или придёт под другой формой. Рано или поздно все сновидцы узнают, что в конечном счёте, осознанно или нет, нет возможности убежать от Себя.

Осознанные сновидцы, которые всё ещё верят в контроль

Некоторые осознанные сновидцы, особенно новоначальные, могут иногда вести себя как «завоеватели сознания», как выразился один глубокомысленный осознанный сновидец и писатель Райан