Мои питомцы - Вера Васильевна Чаплина

— Придется прогнать! — недовольно пробурчал Федор Васильевич, взял фонарь и вышел во двор.

К его удивлению, около собачьей миски опять оказался вчерашний пришелец. Однако на этот раз он уже не лежал, свернувшись клубком, а спокойно доедал остатки Альминой еды. Громко чавкая, он даже не обращал внимания на протестующий лай собаки, которая вертелась вокруг, явно опасаясь подойти слишком близко к колючему нахалу. Пришлось Федору Васильевичу вновь выдворять со двора ежика, сетуя на его навязчивость.

А еж и правда оказался на редкость навязчивым. Видно, лакомиться Альминым супом ему показалось куда приятней и проще, чем добывать еду самому, и он стал приходить к знакомой миске каждую ночь.

Не знаю, сколько бы времени продолжалось это выдворение ежика и его возвращение, но, к счастью, Альма в конце концов смирилась с пребыванием колючего нахлебника. Она тявкала все реже, беззлобнее, просто по долгу своей собачьей службы, а потом и вовсе перестала обращать внимание на непрошеного гостя.

Опять наступили ночи, полные тишины и покоя. Про ежика все забыли.

Правда, стали замечать, что с некоторых пор Альма почему-то перестала спать в конуре и вообще переселилась ближе к дровам. Впрочем, лето было на редкость жаркое, и в тени, около дров, Альме, очевидно, нравилось больше. Зато Федору Васильевичу такое поведение собаки совсем не нравилось. Он был человек аккуратный и во всем любил порядок: раз конура для собаки, значит, и спать ей положено в конуре. Федор Васильевич не раз пробовал запихнуть туда Альму силой, но из этого ничего не получалось. Она исступленно визжала, вырывалась, убегала и потом долго не подходила и не давалась в руки хозяину.

— Что-то Альма в конуру не идет! — пожаловался он как-то жене.

— Небось грязно там, вот и не идет. Подстилку смени! — посоветовала Анна Васильевна.

— Да, придется! — согласился Федор Васильевич и в первый же свободный день отправился наводить в собачьем домике чистоту.

Конура была сделана добротно, с двойным, теплым полом и с открывающейся крышкой, чтобы удобней было поддерживать порядок и менять подстилку. Федор Васильевич поднял крышку и уже хотел собрать старую подстилку, когда его внимание привлекло что-то живое, копошившееся в самом дальнем углу собачьего домика. Федор Васильевич поглядел и изумленно охнул… Там в небольшом уютном углублении, словно в гнездышке, копошились потревоженные ворвавшимся светом маленькие розовые тельца, покрытые еле заметными, редкими иголочками. Никак, ежата!..

— Анюта! Поди скорей! Посмотри, что здесь! — крикнул он жену.

— Ну что? Что у тебя приключилось? — недовольно откликнулась с террасы Анна Васильевна.

— Смотри, ежата у Альмы! Ей-ей, ежата!

— Да ты что, в уме ли?! У собаки — и вдруг ежата!

— Не у Альмы, а в Альминой конуре, — поправился Федор Васильевич. — Ты только посмотри, ишь какие розовые! Видно, родились недавно…

Анна Васильевна поспешила к мужу, нагнулась к ежатам, но рассматривать их долго не стала.

— Знаешь, Федя, лучше закрой крышку и не лазь больше, а то ежиха бросит детей, что тогда с ними делать будешь?

— Не бросит, — уверенно возразил Федор Васильевич. — Здесь ей и дом, здесь и еда — плохо ли!

Но крышку все же закрыл.

И никто из них, ни Федор Васильевич, ни Анна Васильевна, даже не предполагал, что это ежиное семейство доставит им столько непредвиденных хлопот. Во-первых, появление ежат надо было тщательно держать в тайне от Андрюши, иначе он непременно их вытащит. Во-вторых, следить за Альмой, и хотя она даже близко не подходила к своему законному дому, Федор Васильевич на всякий случай посадил ее на цепь. Кроме того, теперь приходилось не только кормить ежиху, но и разнообразить ей корм. Ведь все-таки она была матерью, и ей требовалось особое внимание. Впрочем, эту заботу целиком взяла на себя Анна Васильевна. Она тщательным образом следила за питанием ежихи. Теперь в ее мисочке лежали то разбитое яйцо, то кусочки мяса, то налито теплое молоко. И надо сказать, что аппетит у ежиной мамаши оказался отменным. Поставленная ей еда была всегда съедена, а миска так чисто вылизана, будто вымыта.

А вот скрыть от Андрюши появление в Альмином домике ежат не удалось. Мальчуган мигом разгадал дедову тайну при помощи своих обычных «а почему?». А почему бабушка ставит сюда кушанье? Для кого оно? А почему Альма живет не в домике, а около дров? А зачем ее привязали? Федор Васильевич совсем запутался в ответах, и пришлось рассказать Андрюше и про ежиху, и про ежат, которых еще нельзя тревожить.

— Вот подрастут немного, и покажу! — обещал он внуку.

Впрочем, деду самому не терпелось посмотреть на ежиное семейство. И вот однажды, взяв с Андрюши торжественное обещание не трогать малышей, Федор Васильевич подошел с ним к конуре, тихонько приоткрыл крышку и молча показал в левый угол, где лежали уже подросшие ежата. Увидев ежат, Андрюша тут же обрушил на Федора Васильевича такой поток вопросов, что на них и знатоку было бы трудно ответить. Тщетно пытался дед остановить разбушевавшуюся любознательность внука. Наконец Андрюша, сам устав от своих же вопросов, заявил:

— Ничего-то ты, дед, не знаешь!

И Федор Васильевич понял, что отныне его непоколебимый авторитет бесславно рухнул.

На следующий день, вместо того чтобы поливать сад, Федор Васильевич приоделся и прямо с утра отправился в читальню. Придя туда, он долго стоял в нерешительности, а потом робко попросил:

— Мне бы книгу, где про ежей написано.

— Про ежей? — удивленно переспросила пожилая библиотекарша. — А кто автор?

— Да я и сам не знаю, — признался Федор Васильевич и рассказал про Андрюшины вопросы и свои затруднения.

— Н-да, интересный у вас внучек, — посочувствовала библиотекарша. — Мой тоже, трех лет нет, а он все марки автомобилей знает, пришлось и мне их изучать. — И, задумчиво добавив: — Кто ежей… кто автомобили, — отправилась за книгой.

Подходящая книга нашлась.

Чуть не до обеда пробыл Федор Васильевич в библиотеке, старательно все вычитывая про жизнь ежей. Вернувшись домой, он усадил рядом Андрюшу и стал ему рассказывать все, что узнал сам: что ежик зверек полезный, охотится ночью, что ест разных жуков, личинок, мышей, а если попадется ядовитая змея, и ее съест, а яд змеиный ему совсем не страшен. И про ежиных врагов рассказал; хоть еж колючий, а врагов у него много — и лиса, и серый волк, и филин, и собака… А защита у него одна — свернется в тугой клубок и иголки во все стороны растопырит.