Мои питомцы - Вера Васильевна Чаплина

Однако жаворонок никак не поправлялся. С каждым днем все больше и больше взъерошивались его перышки, все хуже и хуже клевал он зерна. Тогда мы с Мариной решили его выпустить. Выпустить сегодня… сейчас… пусть не живет больше в неволе.

Через полтора часа мы были уже за городом. День выдался хороший, безоблачный, заметно припекало ласковое июньское солнышко. Мы вышли из автобуса и, не задерживаясь, пошли к полю.

Мне очень хотелось выпустить жаворонка самой, но потом передумала. Пусть это сделает Марина, ведь ей еще никогда не приходилось выпускать на свободу птиц.

Я поставила клетку посередине поляны, заросшей яркими ромашками, привязала к дверце крепкую капроновую леску; затем мы с Мариной отошли в сторону и спрятались за бугорок. Оттуда хорошо была видна и клетка и птица. Было видно, как бьется жаворонок, как хочется ему на волю. Марина тихонько потянула за леску, и дверца открылась.

Не сразу увидел открытую дверцу наш пленник. Но вот заметил… наклонил головку… Теперь он уже не бился о решетку, вся его маленькая фигурка с вытянутой шейкой выражала недоверие. Так же недоверчиво и настороженно вышел он из клетки. Вот и свобода. Свободный!.. Жаворонок встряхнулся, прилегли взъерошенные перышки, и он сразу будто поправился. На какой-то миг прижался грудкой к теплой земле и взвился вверх.

Он поднимался все выше… выше… к самому голубому небу. Но вот, трепеща крылышками, жаворонок будто остановился, и вдруг полилась его песенка. Она журчала, переливалась, звенела прямо над нами.

— Бабушка! Это он нам поет! Это он говорит «спасибо»! — зашептала Марина. — Правда?

Кто знает! Может, правда говорил нам «спасибо», а может, радовался свободе, ведь люди еще не научились разгадывать то, что говорят в своих песнях птицы.

Малыш

Это случилось как раз в то время весны, когда у лисицы уже пищали в норе лисята, а по лесу со своими медвежатами бродила медведица и отовсюду слышался многоголосый птичий хор.

В лесной чаще недалеко от полотна железной дороги стояла лосиха, а около нее лежал маленький новорожденный ярко-рыжий лосенок.

Вдруг лосиха насторожилась и тревожно повернула голову. Где-то вдалеке послышался быстро нарастающий шум идущего поезда. Лосиха вздрогнула и сделала несколько нерешительных шагов. Лосенок попытался встать, но еще слабые ножки подогнулись, и он тихо опустился на землю. Поезд приближался. Пронзительный гудок словно разрезал лесную тишину, и лосиха, ломая кусты, ринулась куда-то в чащу.

Долго лежал лосенок, ожидая мать, но лосиха так и не вернулась.

Кто знает, что сталось бы с малышом, если бы не путевой обходчик Иван Федорович. Иван Федорович работал здесь почти тридцать лет, и в снег, и в метель, и в дождь несколько раз в день проходил этот путь. Здесь ему было знакомо каждое дерево, каждый кустик.

Вот и сейчас он идет и знает, что за тем поворотом стоит большая сосна. Когда Иван Федорович проходил тут первый раз, она была совсем маленькой и лежала, придавленная упавшим деревом. Молодой путевой обходчик освободил деревцо, выпрямил, а сейчас вон какое огромное. Сосна выросла прямая, как мачта, и только в том месте, где когда-то была придавлена, даже и теперь виднеется небольшое искривление.

Впереди Ивана Федоровича бежал его постоянный спутник — Бобик. Изредка он останавливался, что-то нюхал или просто дожидался своего хозяина. Вдруг Бобик потянул носом, сбежал с насыпи, а через минуту где-то в стороне послышался его громкий лай.

«На кого он там лает?» — подумал Иван Федорович, направляясь к собаке.

Увидев хозяина, Бобик вильнул хвостом и бросился в кусты. Там на земле, приподняв лопоухую голову, лежал маленький рыжий лосенок. Иван Федорович не стал его трогать: кто знает, вдруг мать вернется, почует на детеныше запах человека и не станет его кормить! Он отогнал собаку и пошел дальше, внимательно осматривая путь.

Окончив обход, Иван Федорович повернул назад. Бобик опять было попытался свернуть к месту, где лежал лосенок, но Иван Федорович сердито окликнул собаку и направился к дому. Он ушел, а лосенок остался лежать в кустах, напрасно ожидая свою мать.

К вечеру закрапал дождь. Покинутый лосенок лежал мокрый, голодный и совсем ослабевший, когда послышались чьи-то шаги. Яркий свет фонаря, скользнув по кустам, остановился на лосенке. Это был Иван Федорович. Не сиделось обходчику дома, ведь он знал, что там, в лесу, он видел лосенка без матери.

Иван Федорович стоял около малыша, освещая его фонарем, а тот даже не пытался отодвинуться в сторону, потому что мать еще не успела научить его пугаться людей.

Обходчик снял с себя плащ, накрыл малыша и, осторожно подняв на руки, понес домой.

В доме Ивана Федоровича любили животных все: и жена его Агафья Васильевна, и дочка Сашенька. Даже четвероногие обитатели и те жили между собой в мире и согласии. Бобик ел из одной миски с ленивым котом Васькой, а Васька только потому и прижился в этом доме, что по своей лени не трогал даже мышей. Впрочем, он давно привык, что около него живут какие-то птицы, ежи, белки. Вся эта мелочь выкармливалась или лечилась и опять выпускалась на волю. Некоторые оставались жить здесь же, поблизости, и подкармливались, а другие уходили в лес и больше не возвращались.

Когда Иван Федорович вошел со своей ношей в комнату, Агафья Васильевна даже не спросила мужа, кого он принес. Она тут же быстро постелила на пол мешок, и Иван Федорович бережно опустил на него лосенка. Зато Сашенька так и набросилась на отца с расспросами: «Чей это теленок? Откуда его взяли?» А узнав, что этот лосенок был найден в лесу и без матери, сразу заволновалась.

— Ведь мы его оставим у себя, папа? Правда оставим? — теребила она отца. — А потом вырастим большим и выпустим.

— Ладно, ладно, доченька, оставим, — согласился Иван Федорович. — Только вот сначала его накормить да согреть надо.

Агафья Васильевна тут же заторопилась доить корову, а Сашенька схватила висевший за дверью полушубок и стала им накрывать лосенка. Потом пришла Агафья Васильевна и принесла в ведерке еще теплое молоко. Она хотела поднять лосенка, но бедняга так ослаб, что даже не мог держаться на ногах, так они у него дрожали и разъезжались. Тогда Агафья Васильевна поднесла ведерко к самой мордочке лосенка и, ловко прихватив руками его голову, окунула губами в молоко. Лосенок