Укрощая хаос - Бен Гэлли

ты не понимаешь, что после нескольких веков, проведенных в этом обличье, я бы отдал все, лишь бы стать кем-то другим?

Это был простой вопрос, но он одновременно и отражал мою боль, и выставлял ее на посмешище.

– Нет. И да. – Я задумчиво выпятил губы. – Теперь понимаю. Похоже, меня слишком отвлекла моя собственная… ну ты понимаешь.

Клянусь, я увидел, как камень на рукояти меча моргнул.

– Если вот это в Крассе считается извинениями, тогда я их принимаю.

Да, Острому удалось вытянуть из меня извинения, но я не стал спорить. Мечу, как и многим другим, действительно пришлось хуже, чем мне.

Одно такое существо я заметил в переулке, мимо которого проходил. Это был призрак, и сейчас он – тщетно – старался тащить тело по грязной мостовой. Я не люблю глазеть, но картина была настолько жалкой, что буквально заставила меня остановиться.

Призрак, похоже, был совсем свежий. Во-первых, на нем не было одежды. Во-вторых, он не мог крепко ухватиться за тело и хоть каких-то успехов добился лишь после того, как обвернул свои руки вокруг ноги трупа. Пройдя пару шагов, он оступался и падал в грязь, а затем этот танец повторился снова и снова. В моей памяти всплыла старая, наполовину забытая пословица – в ней что-то было про повторение, неудачу и безумие. Я мог бы просто поглумиться над призраком и уйти, но я понимал, что полужизнь – это не жизнь после смерти, но вечная смерть после смерти. Из-за нее в тебе возникало совершенно особое отчаяние.

– Что ты делаешь, Келтро? – прошептал Острый.

Я сделал пару шагов вперед и заметил жуткую рану на затылке призрака. Опустив взгляд, я увидел на голове трупа такую же рану, нарисованную черной кровью на белом черепе. В черепе лежало что-то серое и мясистое.

Вежливо кашлянув, я объявил о своем присутствии. Призрак немедленно упал на тело, рыча и молотя кулаками по воздуху. Это был мужчина-аркиец, и говорил он хотя и не очень разборчиво, но с благородным акцентом. Одежда с серебристой каймой, в которую был одет труп, тоже говорила о том, что он знатного происхождения.

– Не подходи, тень! – воскликнул он.

Ирония ситуации, похоже, ускользала от него.

Я поднял руки – и вдруг сообразил, что в одной из них я все еще держу меч. Улыбнувшись, я быстро вложил клинок в ножны.

– У меня нет белого пера на груди, видишь? Я заколдован, и ты мне не нужен. Как и… ты, – я указал на труп.

Человек попытался в меня плюнуть.

– Иди на хер!

– У него летучие мыши в голове, как сказал бы великий Бастига, – заметил Острый.

Я попятился.

– Я просто хотел помочь…

– Ухо…

Призрак застыл, словно его укусил кто-то ядовитый. Острый тут же оказался в моей руке. Призрака затошнило; его пары содрогнулись, закрутились вокруг него. Полетели белые искры, и в его синем свечении вспыхнуло зеленое пятно. Словно чернила, расходящиеся по воде, тлетворный зеленый цвет быстро поглотил ноги призрака, затем туловище и, наконец, голову. Через несколько секунд из ярко-сапфирового он стал тусклым изумрудным. Когда призрак снова нашел в себе силы и начал отступать, его лицо удлинилось, нос превратился в высокую колонну, а под глазами появились темные завитки. Глаза – яркие, сверкающие точки – устремили свой взгляд на меня.

– Ох, нет, только не сейчас, – буркнул я.

Еще один визит мертвого бога мне сейчас не нужен. Я уже все решил.

– Почему рядом с тобой постоянно воскресают мертвые твари?

Я помахал призраку Острым, думая о том, почему в этом городе меня не могут оставить в покое хотя бы на пару часов.

– Келтро, – прохрипел призрак.

Его голос звучал словно эхо, которое пролетело сотню миль, и почти терялся в шуме дождя.

– Да, это я. А ты кто будешь? – с вызовом спросил я.

Призрак вытянулся во весь рост и увеличился на несколько футов. Его нездоровый свет окутал меня, и хотя он был еле заметным, ему почему-то удалось заглушить мой – призрак словно накрыл свечу ладонью. Приглядевшись, я заметил, что его пары складываются в очертания нагрудника, наплечников и наголенников. На его голове виднелась тень высокой короны.

– Тысячи лет вы называли меня Оширим. Можешь называть меня так.

– Твою мать! Что происходит? – выпалил Острый, забыв, что нужно шептать только у меня в голове. – Ты сказал «Оширим»? Так же зовут мертвого бога!

Я приложил ко лбу сжатый кулак.

– Похоже, у меня вошло в привычку привлекать к себе внимание богов. Они уже не раз навещали меня.

– Я…

Острый потерял дар речи. Я посмотрел на меч, почти рассчитывая увидеть, что у Острого раскрылся рот.

Призрак тоже посмотрел на меч.

– Ты – душа-клинок? Тебя ведь так называют? Какое расточительство, какая грубая работа, – сказал он.

Острый был неживым предметом, но даже он, похоже, сейчас задохнулся от волнения.

– Видишь, Келтро? Он меня понимает. – Затем он обратился к призраку. – Повелитель, знай, я бы поклонился тебе, если бы мог. Быть рядом с тобой – честь для меня. Несмотря на то что все это так странно и неожиданно.

Оширим кивнул, а затем вопросительно посмотрел на меня. Я прикусил губу, а затем нехотя поклонился – быстро и не очень глубоко. Других обязательств перед чужим мертвым богом у меня не было.

– Я думал, что на еще один визит у вас не осталось сил. Или вы, боги, про это тоже наврали? – резко спросил я.

– Келтро! Прояви уважение, – зашипел Острый.

Оширим бросил взгляд в сторону центра города – туда, где за стеной дождя огни превращались в оранжевое море.

– Наш великий враг был слишком любопытен. Он рискнул, но потерпел неудачу, и благодаря этому мы получили часть его силы. Надеюсь, на сей раз мы не потратим ее зря. Идем.

Прежде чем уйти, он опустился на колени и протянул руки к трупу. Там, где его призрачные пальцы коснулись одежды, черная жидкость закипела. У меня на глазах тело растворилось и утекло в песок. Вздрогнув, Оширим встал, медленно и глубоко дыша. Я удивленно смотрел на кипящую лужу, в которую превратилась черная одежда.

– Э-э… – протянул я.

Бог поманил меня пальцем.

– Идем.

– Келтро, делай, что он говорит, клянусь бо… ну то есть просто следуй за ним.

– Не лезь в это дело, Острый. Ты не знаешь то, что знаю я, – зарычал я, прежде чем засунуть меч за пояс.

Да, я был сам виноват в том, что клинок поцарапал мне голень. Мое лицо перекосилось от внезапной боли. Я почувствовал, как по моей ноге ползет холод.

Я неуклюже побежал, догоняя длинноногого Оширима. Идя бок о бок, мы заливали грязную мостовую и гладкие от дождя стены зеленовато-голубым сиянием.

Бог не стал терять времени зря.

– Ты все еще медлишь, а наш враг тем временем набирает силу.

Возможно, все дело было в спокойствии Оширима, в его бесстрастном лице или в том, что от него исходило ощущение древности, но внезапно я снова почувствовал себя учеником, который стоит перед учителем – учителем, о котором я не просил.

– Я не медлю. Мне нужно было разобраться со своими собственными проблемами. У мертвеца жизнь нелегкая, знаешь ли. Кроме того, я нашел Культ Сеша и поговорил с его сторонниками. Ну, точнее, они поговорили со мной. Они знают, на что я способен, знают про так называемый дар.

Мертвый бог зарычал, и на миг мне показалось, что такой звук могут издать два столкнувшихся облака.

– И что теперь? Что ты задумал?

– Я хочу получить свою половину монеты, – ответил я, скрестив руки на груди. – Для меня это главное. Меня не интересует ни ваш потоп, ни алчность Темсы, ни игры культа, ни вольная, которую обещает мне Хорикс, ни все остальные пустые обещания, которые я получил после смерти. Мне нужна свобода, и добыть ее я хочу сам. Сомнение и отчаяние заставили меня забыть о том, что никому доверять нельзя, но теперь я знаю, на что я способен. Я знаю свою силу. Она поможет мне одержать победу в игре Аракса.

– Ты думаешь только о себе, – вздохнул бог.

– Я хочу получить то, что принадлежит мне по праву! – рявкнул я.

Оширим вдруг остановился и пронзил меня испепеляющим взглядом. Интересно, у всех ли богов