Почему любовь уходит? Социология негативных отношений - Ева Иллуз

рыночных, технологических и потребительских факторов. «Негативный выбор» столь же силен и актуален в жизни людей в гиперподключенном модерне, как и позитивный выбор для установления связей и межличностных отношений, существовавший во времена формирования модерна.

Социальные последствия негативного выбора проявляются во многих существенных аспектах. Одно из них заключается в том, что многие страны не могут поддерживать уровень рождаемости своего населения. Молодые японцы, например, испытывают огромные трудности в «образовании пар», в результате чего «уровень рождаемости резко упал. Число детей, которых гипотетически может родить японская женщина в течение своей жизни, в настоящее время составляет 1,42 по сравнению с 2,13 в 1970 г.»53 Отрицательные темпы роста населения наблюдаются также в Восточной и большей части Западной Европы, и они угрожают не только демографии, но и экономике. Сокращение численности населения имеет мощные политические и экономические последствия, от иммиграционных потоков до трудностей с гарантированием пенсионных накоплений или поддержкой стареющего населения. Если экспансия капитализма основывалась на росте населения и на семье как структуре, являвшейся посредником между экономикой и обществом, то сейчас эта связь все чаще разрушается самими новыми формами капитализма. Капитализм — это мощная система производства товаров, но она больше не способна обеспечить социальную потребность в воспроизводстве, что философ Нэнси Фрейзер назвала «кризисом заботы»54 капитализма. Негативные отношения проявляются в сознательном решении или неосознанной практике многих мужчин и женщин не вступать в стабильные связи или не иметь детей, а также в том факте, что количество домохозяйств, состоящих из одного человека, значительно увеличились за последние два десятилетия55. Вторым очевидным показателем отрицательного выбора становится рост уровня разводов. В Соединенных Штатах, например, этот показатель более чем удвоился в период с 1960 по 1980 г.56 В 2014 году он составил более 45 % для людей, вступивших в брак в 1970-х или 1980-х годах57, показывая, что развод был вполне реальным развитием событий для значительной части населения. В-третьих, все больше людей имеют несколько разных типов отношений (полиаморных или других), что ставит под сомнение центральную роль моногамии и сопутствующих ей ценностей, таких как верность и долгосрочные обязательства. Все большее число людей периодически выходят из отношений и вступают в новые, вступают и снова выходят из отношений, количество которых только увеличивается на протяжении их жизни. Четвертым, на первый взгляд противоположным, проявлением не-выбора является сологамия, загадочный феномен (в основном) среди женщин, которые заключают брак с самими собой58, заявляя тем самым о любви к себе и подтверждая ценность одиночества. Наконец, негативный выбор каким-то образом связан с тем, что один обозреватель назвал «эпидемией одиночества»: «По оценкам, 42,6 миллиона американцев в возрасте старше 45 лет страдают от хронического одиночества, что значительно повышает риск преждевременной смерти, согласно исследованию ААП (Американской ассоциации пенсионеров)59. Один исследователь60 назвал эпидемию одиночества61 «более значительной угрозой здоровью, чем ожирение»62. Эпидемия одиночества имеет другую форму. Как предположила Джин Твенж (профессор психологии в Университете штата Сан-Диего), представители поколения iGen (поколения после миллениалов) имеют меньше сексуальных партнеров, чем представители двух предыдущих поколений, что делает отсутствие сексуальности новым социальным феноменом, который объясняется, по моему убеждению, культурным сдвигом к негативному выбору, к быстрому отказу от отношений или к тому факту, что сами отношения так никогда и не формируются63.

В сфере интимных отношений выбор осуществляется в обстоятельствах, сильно отличающихся от обстоятельств Пьера Безухова, в которых часто существовало два четких варианта выбора. Свобода под колоссальным влиянием новых технологических платформ создает сейчас такое огромное количество возможностей, что эмоциональные и когнитивные условия для романтического выбора подверглись радикальным изменениям. Отсюда возникает вопрос: каковы культурные и эмоциональные механизмы, добровольные и принудительные, которые заставляют людей пересматривать отношения, прекращать, отвергать или избегать их? Какова эмоциональная динамика, с которой меняются предпочтения (при выходе из отношений, в которых человек был вовлечен)? Хотя многие или большинство людей поддерживают благополучные супружеские отношения (или временные сексуальные и эмоциональные связи), эта книга посвящена трудному пути тех, кто стремится достичь этой цели, а также тому факту, что многие, по выбору или без него, не живут в стабильных отношениях. Эта книга — не обвинение идеала супружества или призыв вернуться к более безопасным способам образования пар, а скорее описание того, как капитализм похитил сексуальную свободу и каким образом он связан с причинами, по которым сексуальные и романтические отношения стали поразительно нестабильными.

Социология в значительной степени была посвящена изучению общепринятых, привычных структур повседневной жизни и разработала для этого целый ряд методов. Но современная эпоха управляет, возможно, другим типом социологии, который я предварительно назвала бы исследованием кризисных ситуаций и неопределенности. Упорядоченность и предсказуемость институтов модерна нарушены для широких слоев населения; общепринятые бюрократические структуры существуют наряду с всепроникающим и неотступающим чувством неопределенности и незащищенности. Раз мы больше не можем рассчитывать на постоянную занятость на протяжении всей нашей жизни, на прибыльность все более изменчивых рынков, на стабильность брака, на географическую стабильность, значит многие традиционные социологические концепции отслужили свой срок. Нам давно пора было прислушаться к тем, кто практикует новую культуру отсутствия любви, и именно поэтому я провела беседы с девяноста двумя жителями Франции, Англии, Германии, Израиля и Соединенных Штатов в возрасте от девятнадцати до семидесяти двух лет64. Истории этих людей составляют эмпирическую основу этой книги, и все они несут следы того, что Лорен Берлан называет «кризисом обыденности», то есть будничного состояния, в котором люди, находящиеся в различных культурных контекстах и имеющие различное социально-экономическое положение, борются с кратковременными всплесками нестабильности и неуверенности65, атрибутами того, что я называю негативными отношениями. Негативные отношения, очевидно, принимают разнообразные формы в различных социальных классах и национальных системах, но они содержат несколько повторяющихся элементов: усиливают экономические и технологические особенности, не застывают в стабильной социальной форме, но расцениваются как эфемерные и преходящие и осуществляются даже тогда, когда это влечет за собой потери и боль. Независимо от того, что приносят эти два процесса, удовольствие или страдание, они, как мы увидим, образуют отсутствие любви, причем как отсутствие по причине ее сознательного разрушения, так и отсутствие из-за неспособности ее постичь. Одна форма отсутствия любви обязательно предшествует любви (например, секс на одну ночь), а другая следует за ней (развод). Оба случая позволяют нам понять состояние эмоций и отношений в эпоху радикальной личной свободы. Именно такое состояние я разбираю в этой книге.