Почему любовь уходит? Социология негативных отношений - Ева Иллуз

секс, секс без предварительного знакомства, интрижка, сексуальное партнерство, дружеский секс, случайный секс, отношения без обязательств, беспорядочные связи, виртуальный секс — это лишь некоторые названия отношений, определяемых как недолговечные, протекающие с нулевой или минимальной вовлеченностью самосознания, часто лишенные эмоций и содержащие форму самодовлеющего гедонизма, с сексуальным актом в качестве его главной и единственной цели. В таком сетевом модерне необразование связей само по себе становится социологическим феноменом, социальной и эпистемологической категорией49. Если ранний и высокий модерн были отмечены борьбой за определенные формы общения, где любовь, дружба, сексуальность были бы свободны от моральной и социальной критики, то в объединенном в информационную сеть модерне эмоциональные переживания, по-видимому, избегают названий эмоций и отношений, унаследованных от эпох, где взаимоотношения были более стабильными. Современные отношения заканчиваются, разрываются, угасают, сходят на нет и следуют динамике позитивного и негативного выбора, который тесно переплетает связи и их отсутствие.

Именно эту динамику я хочу осветить в данной книге, продолжая тем самым мое предыдущее исследование взаимодействия между любовью, выбором и культурой капитализма50. Но если в моем предыдущем исследовании я пролила свет на изменения в самом понятии о выборе партнера и о его структуре, то здесь я уделяю особое внимание еще одной, новой категории выбора: выбора «не выбирать» — форме, которая появилась в результате разного рода битв за свободу, происходивших в течение последних двухсот лет. Если в период становления модерна люди боролись за свое право иметь сексуальность, свободную от каких-либо общественных или социальных ограничений, то в новейшем модерне они считают само собой разумеющимся, что сексуальность — это выбор и право, неоспоримое и неопровержимое (за исключением, возможно, однополых браков, которые стали последним рубежом старой борьбы). Свобода человека непрестанно осуществляется посредством права не вступать в отношения или выходить из них, процесс, который мы можем назвать «выбором не выбирать»: отказаться от отношений на любом их этапе.

Хотя я не предполагаю прямой, откровенной причинно-следственной связи, аналогия между историей капитализма и историей романтических форм поразительна. На своем современном этапе капитализм принял такие экономические формы, как корпорация, общество с ограниченной ответственностью, международные финансовые рынки и коммерческий договор, центральное место в которых занимают иерархия, контроль и заключение договора. Эти формы нашли свое отражение в представлении о любви как о свободно заключаемых договорных отношениях, которые связаны этическими правилами обязательств, приносят очевидную отдачу и требуют долгосрочных эмоциональных стратегий и инвестиций. Страховые компании были важнейшими институтами для минимизации рисков, выступая в качестве третьих сторон между двумя подрядчиками и тем самым повышая надежность коммерческого договора. Эта социальная организация капитализма претерпела изменения и превратилась в разветвленную глобальную сеть с разрозненной собственностью и контролем. В настоящее время она практикует новые формы отсутствия обязательств посредством гибкого графика или аутсорсинга труда, обеспечивая небольшие сети социальной защиты и разрывая узы лояльности между работниками и предприятиями в законодательстве и на практике, что резко снизило обязательства корпораций в отношении работников. Современный капитализм также разработал инструменты для использования неопределенности — например деривативы — и даже делает неопределенной стоимость ряда товаров, создавая «спотовые рынки» (рынки немедленной поставки и платежа в противоположность срочным рынкам. — Прим. пер.), предлагая цены, которые постоянно корректируются в соответствии со спросом, таким образом, одновременно создавая неопределенность и извлекая выгоду из нее. Практика отказа от обязательств и выбора позволяет корпорации быстро выйти из сделки и быстро пересмотреть цены — практика, которая позволяет корпорациям быстро формировать и разрушать лояльность, а также дает возможность быстро обновлять и изменять производственные линии и беспрепятственно увольнять работников. Все это — практические подходы невыбора. Выбор, прежде являвшийся девизом «прочного капитализма», затем превратился в отсутствие выбора, в практику постоянной, сделанной «на ходу» корректировки собственных предпочтений, чтобы не вступать в отношения, не поддерживать их и вообще не связывать себя отношениями, ни экономическими, ни романтическими. Эти практики невыбора каким-то образом сочетаются с тщательными расчетными стратегиями оценки риска.

Традиционно социология — в частности, символический интеракционизм (теоретическое направление в социологии, исходящее из идей о символической природе взаимодействия людей и важнейшей роли языка и жестов как системы символов в процессе интерпретации действий других и формирования личности, мышления и общества. — Прим. пер.) — почти аксиоматически поставила в центр своего внимания микрообразование социальных связей и, в сущности, оказалась неспособной понять весьма расплывчатый характер того, как отношения заканчиваются, терпят крах, угасают или сходят на нет. В сетевом модерне необходимым объектом изучения становятся способы расторжения связей там, где это расторжение принимается за социальную форму. Это расторжение отношений происходит не только в силу их непосредственного разрыва — отдаления, овеществления, инструментализации, использования в своих интересах, — но и вследствие нравственных предписаний, которые составляют воображаемое ядро капиталистической субъективности, таких как предписание быть свободным и независимым, способным меняться, обеспечивать достижение своей наивысшей эффективности и реализовывать свой скрытый потенциал, максимизировать удовольствие, улучшать здоровье и продуктивность. Именно позитивное предписание создавать и максимизировать собственную личность формирует «негативный выбор». Я покажу, что в настоящее время решение отказаться от выбора является ключевой модальностью субъективности, которая стала возможной благодаря целому ряду институциональных изменений, таких как развод без определения вины (который упростил расторжение брака по собственным субъективным эмоциональным причинам людей), противозачаточные таблетки, облегчившие возможность иметь сексуальные отношения без юридического оформления брака, а следовательно, без эмоциональных обязательств, потребительский рынок досуга, обеспечивший огромным количеством площадок для встреч и непрерывным потоком сексуальных партнеров, технологии, доступные благодаря интернету, особенно такие сайты знакомств, как Tinder или Match.com, которые превращают участников в потребителей секса и эмоций, имеющих право использовать или распоряжаться приобретенным товаром по своему усмотрению, и, наконец, всемирный успех таких платформ, как Facebook, умножающих количество взаимодействий и одновременно дающих возможность быстро воспользоваться такой технической особенностью программного обеспечения, как «удаление из списка друзей». Эти и многие другие менее заметные культурные особенности, описанные в этой книге, превращают решение не выбирать в доминирующую модальность субъективности в сетевом модерне и общественных организациях, характеризующихся новейшими процессами коммерциализации, увеличением сексуального выбора и проникновением экономической рациональности во все сферы деятельности общества51. Вопрос о том, как и почему партнеры будут разрывать свои отношения, освобождаться от них, пренебрегать ими или пускать на самотек, приобретает еще больший интерес, поскольку существуют мощные эмпирические доказательства того, что люди, как правило, «не приемлют потерь», а это означает52, что они будут прилагать огромные усилия, чтобы не потерять того, что у них уже есть или, возможно, будет. В сущности, как показывают главы 2 и 3, в гиперподключенных государствах люди легко и регулярно преодолевают неприятие потерь благодаря конвергенции