Потому что я – отец - Михаил Калинин

class="p1">Драться он не любил, кривился при упоминании груши с перчатками. Да и жена запретила бокс. Кое-что я всё-таки показал и объяснил – детский пацифизм не снимает с отца обязанность научить своего ребёнка защищаться. Но, как и в случае с алкоголем, подготовительный этап не спасает от сложных разговоров в будущем.

Понурый, с разбитой губой, униженный собственным бессилием против отморозка, умудрявшегося терроризировать весь класс, смотрит исподлобья. Ждёт сочувствия. Для этого есть мама.

– Значит, так: без упорства сильнее не станешь. Завтра подъём в шесть утра, начинаем с тобой бегать. Каждый день, даже в выходные и Новый год. Турник во дворе. Выходишь в любую погоду перед школой, после и перед ужином. Делаешь по три подхода. Увижу в окно, что халтуришь, ещё три подхода. Пропустить можно, если лежишь с температурой под сорок. Это ясно?

– Может, купишь перекладину и дома установишь?

– В тепличных условиях тренируется тот, кому по щам не дают. И не влезай, пожалуйста. Так, с турником разобрались?

– Да. Только это не решит проблему?

– В чем она заключается?

– Если завтра он снова полезет, мне ему сказать: «Подожди, братуха, полгода. Мы пока с папой побегаем»?

– К тебе никто не подойдёт через три месяца. А пока… Правило первое: если не уверен в себе, избегай драку. Правило второе: если избежать драку можно только ценой унижения – бейся. Вряд ли покалечат или убьют. Синяки проходят, шрамы от унижений заживают гораздо дольше. Правило третье: если драку не избежать, бей первым. Иногда это единственный шанс подготовить хороший удар. Правило четвёртое: если первым ударом попал, не прекращай и не радуйся, закрепляй успех. Ну и последнее: остановись вовремя, всегда думай, что делаешь, и никогда не рассчитывай на кулаки как на решение проблемы. Драка нужна для другого.

– Легко тебе говорить.

– За каждым правилом кровь и слёзы. Или ты хочешь, чтобы я завтра пошёл в школу и ему сам навешал?

– Ничего я не хочу.

– Понимаю твою обиду. Ты даже не представляешь, что мне сказал твой дед после первой настоящей зарубы. Я тебя не бросаю с твоей проблемой. Будем вместе работать.

Вечером я наслушался от жены о ненасильственном сопротивлении. Не стоит из школьника делать универсального солдата, проблемы притеснения надо решать по-другому. После её долгого монолога и моего краткого ответа мы сошлись на том, что она может как угодно заниматься разрешением конфликта дипломатическим путём, но отмазать бойца от ежедневной пробежки и турника ей не удастся. Я редко говорю тоном, с которым она не спорит. Пытаться подавлять мнение супруги – очень глупое, недальновидное занятие. Но полностью исключать этот инструмент дискуссии также глупо и недальновидно. Я его держу за пазухой на считаное количество случаев за все долгие годы брака. Один из них настал в тот вечер.

Через четыре фингала сын наконец вломил обидчику – поверженный враг стал приятелем, даже однажды в гости зашёл. Всё это время жена упрямо встречалась с родителями пострадавших одноклассников, отцом хулигана, классным руководителем, директором и даже инспектором по делам несовершеннолетних. Когда эпопея закончилась, придурка приструнили, жена поучительным тоном щебетала, что слово может быть сильнее кулака. Я дал ей вдоволь наговориться, позвал крепыша, игравшего в соседней комнате в приставку. Попросил его показать торс и бицепсы. Подросток по возрасту хвастался телом юноши. У него воля мужчины. Пока жена воевала со смирением других родителей, безразличием школы, неповоротливостью правоохранительных органов, он подтягивался и бегал. Мы добавили отжимания и упражнения на пресс. Купил ему гантели, показал несколько комплексов. Мои уроки бокса на этот раз принял охотно. В первый месяц я напоминал каждый день про тренировки, а потом мелкий выгонял меня на совместную пробежку.

Жена улыбнулась, мы обнялись втроём. Я засмотрелся на любимую женщину. Наступила бы ночь поскорее.

Та ночь прошла бурно. Ну или по-настоящему бурными выдались двадцать минут, их сменил глубокий, восстанавливающий силы сон. Следующим субботним утром тело оставалось расслабленным и предвкушало безделье первой половины дня. Но пришёл чемпион и потребовал утренний кросс. Я хотел в знак победы предложить первый выходной за четыре месяца, но, видя решительность пацана, не смог смалодушничать. Мы побежали в дождь.

Мне ещё предстояло увидеть, каков он в драке. Более того, настанет день, и он меня спасёт. Но пока самое главное: себя и мать защитить сможет.

* * *

Хорошо помню ту субботу. Обычная, с хмурым небом и ноющей рукой.

Жена зарылась в ноутбуке, что-то надо доделать по работе. Сын суетится. Куда-то собирается. Допытывается, планирую ли я быть дома в ближайшее время. Делаю вид, что ничего не подозреваю, но без труда замечаю его нетерпение.

Включаю «Матч ТВ», вполглаза смотрю футбол, параллельно собираю новый шкаф из «Икеи». Наконец молодой человек возвращается. Ещё больше заведён. В глазах блеск, как у фокусника, подводящего публику к кульминации вечера.

– Мама, папа, одевайтесь.

– Зачем?

– Надо на секунду выйти на улицу.

Жена не возражает, тут же накидывает кофту. Готова через минуту. Значит, она в курсе представления и полностью поддерживает. В последнее время они редко демонстрируют такое единодушие.

– Может, через час?

– Папа, шкаф подождёт.

Не спешу, выпиваю стакан воды и, замыкая процессию, выхожу из подъезда. Метров через пятьдесят сын останавливается. Глубоко вздыхает и смущённо улыбается, как неумелый оратор, когда подходит очередь говорить тост.

– Пап. Подарочную ленточку ты бы не оценил. Яркие цвета тоже не любишь. Поэтому… В общем, этот чёрный друг – твой.

– Чё?

– Машина. Вот эта. Тебе.

Новенький «Фольксваген-Гольф» блестит, как туфли моего отца в любую погоду, – броско и самодовольно.

– Ты шутишь?

– Нет. Хоть ты и не говорил, но тебе же не нравится, что я частенько беру «Фокус» покататься. Оставь его мне.

– Откуда деньги?

– Призовые за проект. Я же обещал, что танцульки себя окупят.

Хотелось спросить с театральной интонацией, неужели молодёжи больше не на что потратиться. Но вовремя успел заткнуться. К горлу подступил ком. Провалиться бы под землю.

– Папа, что-то не так?

Обнимаю крепко, зажмуриваю глаза. Не помогает. Перестаю бороться со слезами. Ослабляю хватку, отстраняюсь, но не выпускаю его. Сжимаю за предплечья и не в силах что-то сказать смотрю в упор долго, надеясь, что этот взгляд что-то ему объяснит без слов.

– Ты… Прости… Я потрясён.

Жена смотрит в сторону, тоже глаза на мокром месте.

– Спасибо тебе. Я недостоин такого подарка.

* * *

Ещё неделю я предавался воспоминаниям. Так могло продолжаться тысячи лет; наконец написал в мессенджере: «Приезжай завтра вечером. Есть важный разговор». Телефон завибрировал через десять минут: «Ок».

Одним сообщением я сжёг