Потому что я – отец - Михаил Калинин

– Ты опять думаешь, что я вместо работы по свиданиям хожу?

– Я не параноик.

– Что случилось?

– Подумал о наших отношениях. Странные они.

– Что в них странного?

– Сын уехал, внук тоже. Я зарабатываю копейки, живём на твою зарплату и…

– Детей оставь в покое, а второе временно, всё зависит от тебя. Ты же сам месяц назад говорил, что после отпуска работу найдёшь.

– Да, говорил.

– Тебе не надо браться за первую попавшуюся вакансию – другие условия. Когда-то зарабатывал ты, кормил нас, теперь всё поменялось, деньги приношу я. Меня это не смущает. И хочу, чтобы тебя это тоже не расстраивало.

– Не в этом проблема.

– А в чём же?

– Мне всегда хотелось приносить тебе пользу, а не быть грузом на плечах.

– Заканчивай эту ерунду. Ты приготовил ужин, гладишь мои вещи, просидел три года с внуком. Мог провести с ним ещё больше. Польза же не только зарплатой измеряется.

– Без меня тебе будет легче и…

– И одиноко. Почему ты так уверен, что умеешь читать мои мысли?

– Разве я не прав?

– Я с тобой, потому что так хочу.

– Ты меня никогда не любила. Раньше хотя бы повод был жертвовать свободой.

– Тебе грустно, но всё-таки выбирай выражения…

– Не хочу тебя доводить. Но, поверь, мне важно твоё счастье.

– Мне хорошо. Давай остановимся на этом, а?

– Жить с нелюбимым человеком – странное удовольствие.

– Знаешь что… Все, кого я любила, меня бросили. Родителям я не нужна. Несостоявшийся муж сбежал в гроб. Уход сына я ожидала, но он ушёл так, что я до сих пор не оправилась. Только ты со мной всегда.

– Брось ты. Я тебе в тягость.

– Мне не всегда было просто, я и не скрывала этого. Не представляю, как ты терпел меня…

– Терпеть я умею. И слово держать тоже.

– А, это ты про обещание воспитать неродного ребёнка?

– Да, конечно.

– Ты… Ты же меня знаешь. Я словам не очень доверяю. И… Конечно, попыталась навести кое-какие справки.

– Справки?

– Да, после похорон поговорила с ментами, оформлявшими ДТП, с судмедэкспертом.

– И… Что?

– Мгновенная смерть. Несовместимые с жизнью травмы.

– Приехали…

– Да, вот так…

– Не об этом я хотел поговорить.

– …

– Не молчи…

– А что я должна сказать?

– Мне… До сих пор стыдно… Этот поступок. Я… Понимаешь… Воспользовался. Он умер раньше, чем я очухался. Не было никакого разговора. И обещания не было. Ни о чём он меня не просил… Только смотрел в мою сторону стеклянными глазами. В больнице меня осенило – это мой последний шанс… Быть с тобой. Прости меня.

– Значит, всё-таки правда… Я так и думала.

– В смысле? Я не понимаю тебя.

– Да ни с кем я не разговаривала. Просто догадка.

– Ловко… Очень ловко… И как ты догадалась?

– Я не догадалась. Всего лишь возникло сомнение. Когда расписались, прорыдала целый день. Конечно, решение я приняла правильное. Я бы одна не справилась, но не хотела за тебя. Кое-что в голове стало проясняться, достаточно времени прошло с похорон. И как-то само собой сошлось.

– Что сошлось?

– Мы всегда знали – ты можешь добиться чего угодно. Ты несколько раз говорил, что я буду твоей. А он… Я и без ментов знала, что скорость высокая, не пристёгнут. Ну и главное – мне бы хотелось верить в твою историю, но в последние секунды жизни он вряд ли стал бы говорить обо мне и малыше. Может, я плохо о нём думаю. Но это не он. Скорее, будь у него возможность сказать пару предложений, взял бы с тебя обещание развеять его прах над Амазонкой или промямлил бы ещё какую-нибудь свою нарциссическую хрень. Ты же его знаешь.

– Ну да. Положить в гроб Книгу рекордов Гиннесса.

– Вот-вот. Похоронить в пижаме или включить «Сектор газа» на кладбище.

– Да, он мог…

– В общем, я не поверила. Но выбирать не приходилось. На меня оформлен его кредит. Работать я уже не могла. Про родителей ты знаешь. Ситуация сложная. Сомнение в твоих словах возникло, но я решила не думать об этом, надо как-то жить дальше.

– Странно, за все эти годы ты не сказала о своей догадке.

– Зачем бросать камень в стеклянный дом? Мне ещё жить в нём.

– Почему сказала сейчас?

– Чтобы до тебя дошло – я не жду пользы. Я с тобой, потому что мы – семья.

– А я хочу, чтобы ты пожила нормальной жизнью.

– Я живу нормальной жизнью последние двадцать пять лет.

– Очень остроумно.

– Мне нужна семья. Любящий муж рядом. Да, это вбитые родителями в мою голову представления о нормальной жизни из дремучего СССР. Но это и мои желания. И пересматривать их я не собираюсь. Никто не любил меня больше, чем ты.

– А тот в ресторане?

– Испугался… Он не ты. Сражаться за своё счастье не будет. А может быть, я и вовсе не счастье для него.

– Тебе надо начать новую жизнь. Ещё встретишь любовь. Я хочу уйти.

– Ты ебанулся?!

– Что?

– Ты добился меня. Странный, конечно, ты выбрал способ. Столько сил, времени терпения угробил. У меня нет никого, кроме тебя. Куда ты пойдёшь?

– Ты пьяна. А мне пора уходить, покорять Эверест на спортивной машине, чтобы потом написать книгу об этом. О чём там ещё мечтают нормальные мужики…

– Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Останься. Прошу. Жили они долго и счастливо – вот конец сказки, которую ты придумал! Я люблю тебя.

Больше мы за тот вечер ничего серьёзного не сказали друг другу. Только охи-вздохи. Она собрала концы скатерти, сжала их в кулаке, подняла руку: получился узелок; отнесла его в ванную и бросила – так звоном битой посуды она поставила восклицательный знак после своих слов.

Вернулась на кухню, расстегивая блузку, запрыгнула на стол, обняла меня за плечи, посмотрела взглядом, полным похоти и сумасшествия. Стол даже не скрипнул. Надёжный, как скала. Он служил ей десятки лет и ни разу не подвёл. Всё вокруг менялось, только он стоял непоколебимо. И… я.

Стянул с жены трусы, снял со стола, поставил на ноги, развернул ко мне спиной и наклонил. Мне не хотелось нежности – просыпался хищник. Она покорно оперлась ладонями о дерево и подалась вперёд.