В сердце тьмы - Дэвид Дрейк

На самом деле это были отличные кони. Холкару нравилась кобыла, но он знал, что она — худшая из животных, отдыхавших в стойле. Римляне никогда не садились на самых лучших, которых Холкар лично покупал у купцов, появлявшихся неподалеку от места осады Ранапура. Лошадей всегда покупали в конце дня и отводили в стойло под покровом ночи.

Хозяин никогда не объяснял, почему он покупает этих лошадей, а Холкар никогда не спрашивал.

Велисарий также никогда не объяснял еще более странные покупки.

Два дня назад по приказу хозяина Холкар купил трех слонов. Трех небольших, укрощенных, спокойных слонов, которых держали в огромном, но простом шатре, поставленном на небольшой опушке в лесу, на расстоянии многих миль от места осады и многих миль от лагеря римлян и аксумитов.

Холкар ничего не спрашивал. Он не спрашивал, почему шатер располагается так далеко и почему он внешне так сильно отличается от грандиозного шатра, который аксумский принц Эон поставил для себя и своих наложниц. Или почему сами слоны так отличаются внешне от двух огромных и трудно управляемых боевых слонов, на которых аксумиты обычно путешествуют. Или почему этих новых слонов кормят только по ночам и только африканский раб по имени Усанас, невидимый в темноте частично благодаря цвету кожи, но в основном благодаря его невероятным умениям охотника и следопыта.

Нет, Холкар просто выполнял приказы хозяина и не просил их объяснять. Представитель маратхи не думал, что хозяин в состоянии все объяснить, если бы он и спросил его. По крайней мере внятно. Или точно. Разум Велисария устроен по-другому. Его мысли никогда не идут прямым путем, а всегда под каким-то углом. В то время как другие люди обдумывают следующий шаг, Велисарий думает о следующей развилке на дороге. А когда другие люди, подойдя к развилке, встают перед выбором между право и лево, Велисарий скорее начнет копать нору или заберется на дерево.

Холкар закрыл тростниковую дверь в стойло. Замок отсутствовал: в нем не было необходимости. Кушаны быстро разделаются с любым вором или просто любопытным. Медленно возвращаясь в шатер, Холкар улыбался. Теперь стемнело, но он чувствовал внимательные взгляды охранников-кушанов.

«Они так же внимательны, как и любопытны, — думал он, посмеиваясь про себя. — Но они не показывают своего любопытства. Когда приказы отдает Кунгас, его люди подчиняются. Кушаны также не задают вопросов».

Холкар бросил быстрый взгляд на огромный шатер, принадлежащий принцу Эону. Как подозревал Холкар, ничто не вызывало у кушанских охранников такого любопытства, как этот шатер. Хотя он и не был уверен, Холкар считал, что командир кушанов уже знает секрет шатра. И раньше знал, и не мог не помнить о своих обязанностях, но решил их проигнорировать по причинам, о которых Холкар мог только догадываться. Лицо командира кушанов невозможно прочесть, никогда. Но Холкар думал, что понимает душу этого человека.

Самому Дададжи Холкару тоже ничего не сказали про секрет шатра. Он никогда не заходил внутрь шатра принца Эона. Но он был очень наблюдательным человеком и хорошо изучил своего хозяина. Холкар не сомневался: в шатре проживает Шакунтала, единственная выжившая из династии Сатаваханы, бывших правителей покоренной Андхры.

Как и все в Индии — история распространилась очень быстро — Холкар знал, что прославленный воин из народности маратхи Рагунат Рао несколько месяцев назад спас Шакунталу от захватчиков из малва. Но если все остальные думали, что она убежала с Рао, Холкар считал, что ее спрятали Велисарий и его аксумские союзники — под видом одной из наложниц принца Эона.

Холкар снова улыбнулся. Такой хитрый маневр как раз в стиле его хозяина. Уловка, обманный шаг. Удар под углом, никогда напрямую. Запутать и направить не в ту сторону. В некотором роде, как подозревал Холкар, именно благодаря Велисарию охранников Шакунталы из кушанов заменили на жрецов и палачей. Тех самых кушанов, которые теперь служили в личном эскорте Велисария. До этого они охраняли Шакунталу. За последние месяцы Холкар достаточно на них насмотрелся, чтобы понять: даже Рагунат Рао не смог бы прорваться сквозь них.

Он остановился на мгновение, разглядывая шатер. На губах мелькнула усмешка.

Малва заплатили бы ему целое состояние за эту информацию. Но Холкар никогда даже не помышлял о предательстве. Он был так же предан Велисарию, как ненавидел малва. И, кроме того, как и Рагунат Рао, он относился к народности маратхи. Принцесса Шакунтала — теперь императрица Шакунтала — являлась законной правительницей Махараштры. Она его законная монархиня. Мысленно поклонившись, Дададжи Холкар признал ее власть.

Он снова двинулся в направлении шатра Велисария. На губах мелькнула легкая улыбка. Как и многим умным, хорошо образованным людям, Дададжи Холкару была свойственна историческая ирония. Поэтому он находил свою глубокую преданность памяти Андхры смешной. В некотором роде.

Когда династия Сатаваханы находилась на пике власти, маратхи являлись самыми непокорными из их подданных. Махараштра никогда, после включения в состав Андхры, не выступала против нее открыто. Представители династии Сатаваханы всегда проявляли осторожность и не давили на Великую Страну. А теперь, после того как Андхра оказалась под каблуком малва, маратхи стали самыми ярыми приверженцами падшей династии. И никто более, чем Дададжи Холкар.

Внезапно его внимание привлекла яркая вспышка на горизонте. Холкар остановился и уставился на нее. Мгновение спустя над лагерем пронесся грохот канонады.

Он снова тронулся с места.

«Вскоре, да. Ранапур падет. И кобра снова насытится. Как и много раз в прошлом».

Он подошел к шатру хозяина. Остановился на мгновение, изучая простое сооружение.

«На самом деле смотреть особо не на что. Но, с другой стороны, мангуст никогда не гордится своей внешностью. Он просто изучает кобру и раздумывает, под каким углом лучше ударить».

Холкар взялся за кусок ткани, закрывающий вход в шатер. Еще один грохочущий звук заставил его остановиться и оглянуться. На мгновение лицо ученого исказилось и стало похожим на морду горгульи — так он ненавидел все, связанное с малва.

Но рядом не было никого из шпионов малва, чтобы увидеть его лицо. Эти шпионы быстро поняли, что бесконечные споры из-за женщин, часто возникающие между иностранцами и сопровождающими их кушанами, почти мгновенно переходят в драки, в которых каким-то странным образом пострадавшими оказываются зрители, находившиеся рядом с местом возникновения спора. В первые дни после того, как иностранцы разбили лагерь, два шпиона малва оказались случайно покалечены во время такого жаркого спора. После этого шпионы стали держаться подальше и доносили своим хозяевам как можно меньше информации, чтобы им, не дай Бог, не велели снова более внимательно наблюдать за иностранцами, да еще с близкого расстояния.